Сегодня мы начнем серию бесед про одну личность. Речь пойдет о Зигмунде Фрейде. Понятно, он умер очень давно, но как говориться в таких случаях, дело его живет. Что это за дело, как оно развивалось, как исследовалось, что с ним, с этим делом, было, – об это мы с вами поговорим. Потому что, как часто бывает, ищем очки, а они на лбу.
В последние годы о Фрейде многое было обнаружено, что для большинства людей еще неизвестно, в том числе и в нашей стране.
Первое, с чем сравнивают Фрейда, это с легендарным сказочным персонажем (и не самым приятным) кощеем бессмертным. Заметьте, что вопреки своему прозвищу, бессмертным кощей не был. Помните, в сказки говориться: «В море щука, в щуке заяц, в зайце утка, в утке яйцо, в яйце игла, а на острие иглы моя смерть», – говорит кощей бессмертный.
Если внимательно всмотреться в этот сюжет, открывается очень интересная и поучительная картина. В сказке смерть кощея – это победа над злом. Зло присутствует в сердце человека, в обществе, во всей нации, как будто и в самом деле бессмертно, непобедимо. И кощею обязательно нужно именоваться «бессмертным», только этим держится его власть. Но люди знают, что это обман. И дальше, мы знаем, что Иван Царевич отправляется в путь, найти кощееву смерть. И дело Ивана Царевича совсем не напоминает бой с ветряными мельницами, или сражение с драконом, или же рыцарский турнир, как в других сказках. Нет, это научная экспедиция. Он движется, упорно решает творческую задачу – изнурительная раскрутка скрытой цепи причин и связей: поймать щуку, догнать зайца, подстрелить утку, найти яйцо, иглу. Итог поиска находится на острие иглы. Маленькая, крошечная закорючка; на первый взгляд – ничего там нет, а между тем, здесь смерть кощея, здесь победа.
Кощей мертв, царевна спасена – сказка окончена. Но мы изо дня в день снова и снова преследуем эту щуку, целимся в утку, находим правду. Такова природа нашей жизни, нашего земного пути. Кощеи, конечно, сопротивляются, цепляются друг за друга: мелкие за крупных, молодые за старых. Иногда попадается такой кощей международного класса, что стоит целого легиона. Но ведь и в Иванах Царевичах тоже недостатка нет. Надо только не поддаваться кощеевой лжи, не унывать, и примечать, где откроется острие иглы.
Когда-то в Москве, во времена моей молодости, была одна верующая, доброжелательная ко всем, хорошо образованная старушка. И когда заходила речь о каких-то странных, сомнительных или огорчительных обстоятельствах личной природы: что-нибудь приснится не то, что надо, или произойдет какое-то нехорошее событие, как, например, кто-то с кем-то разругается, она с неизменной готовностью, всегда с превосходным знанием дела объясняла: «Вы знаете, по Фройду, – фамилия произносилась на немецкий манер, и не исключено, что она Фрейда читала в оригинале, – это означает следующее…». Далее шли очень интимные подробности. Держалась она при этом очень скромно. Видно было, что излагать материал ей было также неловко, как и окружающим его слушать. Но, что поделаешь, хоть и беда, но говорить нужно. Я вам показываю портрет Фрейда, на котором он в те годы, когда уже был кощеем. Случалось, что и возражали, но она всегда была готова поспорить, убедить. Помню, ее ответ на реплику, что Фрейд – Фрейдом, но христианство остается христианством. Христианства никто не отменял, а Фрейд к нему никакого отношения не имеет. А она возражает: «Причем здесь православие, причем христианство, вы же в Церковь не идете за своими трансформаторами».
Я запомнил эту фразу, и из зернышка выросло дерево сомнений. Ведь, вообще-то говоря, если душу человека уподобить трансформатору, то тогда именно не что иное, как Церковь оказывается и теоретическим справочником, и архивом документации, и ремонтной мастерской, и бригадой техобслуживания, – чем угодно. Церковь – для души, и душа в Церкви, а не у Фрейда. Можно, конечно, с этим спорить, но только тогда, когда вы отвергаете Символ Веры, и Самого Христа, и всю Церковь.
На этом сделаем остановку. Это начало разговора.

Иеромонах Макарий Маркиш