Православные истории

- Да кто, вообще, так проповедь говорит.
- Не говори, Антоновна! Разгильдяйство.
- По первой своей жизнью и личным примером священник должен путь в Царствие Небесное нам указывать.
- Во! Во!
- А этому только чтоб руки бабки целовали.
- Твоя, правда. Обнаглел он.
- Всё, Георгиевна. Больше не буду ему руку целовать.
- А как же благословение брать-то?
- А, так. Пущай знает своё место. А то разбаловали попа шибко.

Две бабушки шли в храм в воскресный день. Обе давно похоронили мужей, дети выросли и разъехались. Один смысл в жизни остался – служить Богу. Ни на день храм не оставляли. Опытные в духовном деле, нередко совет мудрый могли дать. Поди зайдёт в храм незнающий человек, так всё растолкуют, покажут. Бывало священник ошибётся, то и его в беде не оставят. Бедолаге, путь истинный укажут.

- Нет. Ну, ты слышала на последней проповеди, что это за дерзость?! Прощать мы, видите ли, должны всех. Мол, прощая, дадим пример любви, и неверующие люди в храм придут, по нашей доброте.
- Кошмар, Антоновна.
- Да что за чушь! У меня соседка, эта… баба Яга. Тьфу ты… как её… Настасья Петровна. Так злющая, как ведьма. Придёт она в храм? Ага. Ща-а-с.
- Антоновна, а мы что? Мы ж и так добрые-то!
- А я тебе о чём. Так дело не пойдёт. Или пусть делает, что положено, или жалобу на него напишем. Его Высокапрощенству Никодиму.
- Правильно, Антоновна. Поп кому должен служить? Людям! Вот пущай людям и служит!

Тем временем бабушки вошли в храм. Встав посередине, положили по три земных поклона на четыре стороны, затем перед Царскими Вратами, на амвоне и у дьяконских врат. На громкие звуки, из алтаря вышей священник.

- Доброе утро, с воскресным днём.
- До-о-о-о-брое утро, ба-а-а-тюшка. А вы кто?
- Я ваш новый настоятель, отец Михаил.
- А-а-а. А где наш отец Владимир?
- Его назначили настоятелем в другой храм.

Бабушки застыли без движения, и даже побледнели. Вышли во двор храма и начали суетливо подбегать к прихожанам.

- Ой-ой-ой. Нашего родненького, перевели в другой храм. Куда дели ироды нашего батюшечку. А какой заботливый, какой добрый был. Проповеди в самое сердце говорил.
- Так вы ж его особо не жаловали, - с улыбкой возразила свечница, - всё ругали, всё корили.
- Нинка, ты где находишься? Негоже людей так в глаза осуждать. Побойся Бога.

Поняв, что никто особо не обращает на них внимание, решили действовать иначе.

- Георгиевна, так дело не пойдёт! Это что за самоуправство. Надо письмо писать, Его Высокапрощенству Никодиму.

Во время литургии Антоновна и Георгиевна составляли коллективное письмо, дабы вернули им верного Богу пастыря. Чтобы не оставляли их сиротами, без опытного духовного отца.

Одёргивая каждого молящегося в храме, невнятно говоря, требовали поставить подпись. Дабы отделаться от назойливых старушек, многие молча ставили подпись. Служба подходила к концу. Набрав околии сотни «голосов», присели с листком на лавке.

- Антоновна, а если не послушает нас, высока… Никодим этот, тогда что?
- Что, да что? Мы на пенсии, времени много. К патриарху поедем.

(Евгений Крестьянников)