Добрый день, братья и сестры!

Валентин спрашивает: «Мы на каждой литургии просим у Господа смерти христианской – непостыдной, безболезненной и мирной. Но вот на днях мне сообщили, что знакомые люди – мать и дочь, искренне верующие, светлые и хорошие – погибли в огне на пожаре. Погибли в сознании – успели позвонить родне в соседних домах. Я не спрашиваю, за что – Господь не мститель – а для чего? Для чего может быть послана такая гибель верующим в Него? Для чего нам такой урок? Ведь если не понять урок, то он не станет уроком».

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:

— Мы не можем со всей 100-процентной уверенностью сказать, для чего это. Мы можем догадываться о том, что эта тяжелая смерть, мучительная смерть, является последним очистительным барьером для вхождения в вечную жизнь. И для хорошего человека тоже. Хорошему тоже тяжело спастись, и эти узкие врата и тесный путь настолько узки, что человек, действительно, обдирает себе бока. То есть он снимает с себя кожу. В этом смысле образ змеи – «Будьте мудры как змеи» – толкуется, как умение змеи снимать с себя кожу, пролазить между очень острыми шипами или тесно поставленным камнями. То есть она, как чулок, с себя снимает старую кожу. И в этом смысле человек с такой болью и страданием пролазит в вечную жизнь. Рождается человек во временную жизнь тоже с большой болью, страданием и криком. С таким же криком он, в общем, влазит в вечную жизнь. Вот, исходя из этого, можно надеяться на то, что эта боль пожара, это страдание и страх смертный были последним очистительным действием над хорошими людьми, которые вошли в Царствие Небесное таким страшным образом. И избежать вечного огня, наверное, у них получится больше, чем у кого-то другого, потому что они через временный огонь претерпели очищение.

То есть я сейчас размышляю вместе с Вами – я не даю точных ответов. Я надеюсь на то, что всё, что мы говорим, – оно так и есть. Действительно, не за что, а почему и для чего. То есть, очевидно, для того, чтобы «лучшее воскресение улучить» – так пишется у апостола Павла в послании к евреям. Многие праведники были перепилены пилой, через огонь прошли и через различные страдания – «да лучшее воскресение улучат» – то есть бо́льшая слава зависит от бо́льшей степени терпения, понесенного в этой временной жизни.

Владимир спрашивает: «Жена моя – мусульманка. Сына удалось крестить только к шести годам. Теперь проблема в том, что нужно вести к причастию, на службу понемногу, но мама тихо поддерживает его в нежелании. Как мне найти слова, как мне это мягко сделать, чтобы не отбить охоту вообще в церковь ходить?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Вы молитесь сами за маму и за ребенка. Храм должен открыться для человека, как дом молитвы. То есть нужно открыть для себя храм, как дом молитвы. Не у всех это получается одновременно и не у всех сразу, и не у всех легко. Поэтому пусть молится в семье тот, кто молится, а научить другого человека молиться – это очень серьезная задача. Значит, надо просить с любовью и лаской маму позволить Вам идти с ребенком в церковь. И первым этапом Вашего хождения в церковь должно быть привыкание ребенка к храму, как к месту, сладкому для души, приятному и неконфликтному. То есть ему должно быть просто хорошо в храме. Шесть лет – ребенок уже, так сказать, ни мал, ни велик. То есть ему должно быть просто хорошо в церкви. А Вы сами – молитесь. А он пусть просто приходит время от времени с Вами, когда мама разрешает. А уж когда в нем самом раскроется молитва – этого мы пока не знаем. То есть Вы научите его простейшим молитвам: «Господи, помилуй! Господи, благослови!», «Отче наш» и что еще сможете. И пока что берите его в храм для того, чтобы храм остался в детском сознании, как место мистическое, таинственное, злачное, прохладное – «идеже все святые и праведные почивают». Такой некий земной образ небесного рая. И нужно будет ждать, когда в нем проснется молитва, – в нем самом проснется молитва. А когда она проснется – мы пока не знаем. Молитва просыпается у разных людей по-разному. У некоторых – только в старости. Но образ храма, как места Божьего, должен быть в него заложен пораньше. И избегайте ссориться с женой на тему посещения храма. То есть, если стоит вопрос о том, чтобы поругаться и пойти или не поругаться и не пойти – лучше не поругаться и не пойти, мне кажется. Потому что, если храм будет предметом пререканий между мужем и женой – вы разведетесь рано или поздно. Это плохо. Разбивать брак нельзя даже в Вашем случае – между мусульманкой и христианином.

Александр спрашивает: «Когда молюсь на утренних и вечерних молитвах по молитвослову, переведенному на современный язык, намного меньше рассеиваюсь, – говорит Александр, – потому что мне понятен текст молитвы, и я не чувствую вычитывания. В то же время на душе какое-то смущение, что молюсь по такому молитвослову».

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Я думаю, что Вы не должны смущаться, а должны молиться так, как Вам ложится на душу текст и, если какой-то из переводов (более современный, более близкий к Вашему образу мышления) помогает Вам концентрировать внимание, – Вы должны пользоваться им смело и прочь всякие смущения. Прочь всякие смущения! Пятидесятница – это дар языков. На любом языке можно молиться Богу, лишь бы только Вы сами понимали, что Вы говорите. Чтобы душа молящаяся знала сама себя и понимала, что она говорит. «Лучше пять слов умом, чем тьму слов языком», – говорит апостол Павел в послании к коринфянам. Поэтому всё хорошо и – прочь смущения!

Сергей Рязанцев пишет: «Поясните состыковку выражения из молитв на сон грядущим и выражение блаженного Августина Аврелия. У Иоанна Дамаскина говорится: «Господи, или хощу, или не хощу, спаси мя…» Ключевое слово здесь – не хощу. А у Августина Аврелия Бог спасает нас не без нас. Здесь же воля человека и желание спасения являются обязательным условием синергии».

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— То есть Августин совершенно справедливо говорит, что Бог спасает нас не без нас – то есть мы должны включить свою волю. Сотворил нас – без нас, а спасает нас – не без нас. Совершенно верно: нам нужно соединиться с Богом в волевых усилиях – это и есть синергия. А в молитве Иоанна Дамаскина говорится о том, что или хочу, или не хочу – спаси меня. Что значит здесь «не хочу»? «Не хочу» значит следующее: человек, поскольку он многоэтажен и многослоен, может одной частью души понимать необходимость чего-либо, а другой частью души быть плененным противоположной какой-то страстью и грехом. Как у Шекспира, знаете? «Мои глаза в тебя не влюблены. Они твои пороки видят ясно, а сердце ни одной твоей вины не видит и с глазами несогласно». То есть человек может плениться грехом на уровне сердца, а головой понимать, что это нехорошо. Или, наоборот, у него сердце может стремиться к Христу, а голова может заболеть какой-то ересью. Это совершенно стандартная вещь.

И вот молитва, которая приносится Богу от лица верующего человека словами Иоанна Дамаскина, имеет в виду, что я, пока нахожусь в полном здравии и в полном, так сказать, «адеквате», говорю Господу: «Господи, я хочу спастись, я люблю Тебя и я верую полной верой во всё, чему учить святая церковь. Спаси меня! Если же я вдруг обезумею, сойду с ума и начну говорить что-нибудь не то, – то всё равно спаси меня, потому что это буду не я – это будет карикатура на меня». Как апостол Павел говорил, что, если бы даже мы или ангел с Неба начал проповедовать вам что-нибудь другое – анафема да будет! То есть в послании к галатам он пишет, что мы вам дали твердое основание спасения, мы преподаем вам здравое учение о спасении. Если даже мы вдруг сойдем с ума и начнем говорить: «Нет-нет, я был неправ!», – не слушайте меня, потому что это буду не я. Вот так это касается и человека в спасении.

Помните этот удивительно красивый миф об Одиссее, который, проплывая мимо острова сирен, приказал привязать себя к мачте? Сирены пели настолько пленительно, что всякий, слышавший их, сходил на берег и был ими убиваем. То есть слышать сирену и остаться живым – было невозможно. Поэтому Одиссей приказал залепить уши воском всем морякам, а себя приказал крепко привязать к мачте и не слушаться его самого, если он вдруг захочет развязаться. Так оно и было. Он услышал пение сирен, но остался жив. Но он при этом молил, угрожал, просил, требовал, кричал, ругался, чтобы его развязали: «Развяжите меня!» Он хотел сойти на берег – он был пленен, как и все остальные. Но матросы справедливо не развязывали, потому что знали предыдущий приказ.

Вот точно так же и здесь: если даже я буду просить о чем-то ненужном – не давайте мне то, что я буду просить. Потому что сейчас я, в здравом уме, даю вам приказ, а потом я заболею, может быть, – не дай Бог! – и захочу ненужного. Понимаете? А некто из святых сказал: «Когда вы находитесь в области веры – и сильной веры! – то умножайте свои молитвы, пока вы помните Господа. Потом, когда вы забудете Господа (а такое бывает часто) – Господь будет помнить вас ради тех, ранее принесенных, молитв». Вот так мы и мерим слова блаженного Августина Аврелия со словами Иоанна Дамаскина в одной из молитв на сон грядущих.

Наталья спрашивает: «Нужно ли придавать значение, если с полки иконостаса упали иконы? До того момента всегда стояли, даже при сильном сквозняке. Волнует очень этот случай».

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Не думаю, что нужно сильно тревожиться по поводу падения икон. Упали – подняли, поцеловали, поставили на место. И всё.

Татьяна спрашивает: «Моя сестра считает, что нет никакого греха в астрологии, – говорит Татьяна. – Подписалась на страницу астролога Володиной (ее показывают на Первом канале каждый день в передаче «Давай поженимся»). Я не смотрю передачу и не читаю подобные страницы, но как сестре объяснить, что всё совсем не безобидно?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Если Вы уже один или два раза сказали ей об этом, то достаточно. То есть объяснить-то у Вас ничего не получится. Астрология, действительно, не есть такая безобидная вещь. Она отличается от астрономии тем, что связывает влияние звезд с жизнью человеческой и пытается выстроить наши взаимоотношения с небесными телами. Пытается выяснить вообще – как, что? Кто и что на нас влияет из космоса и что нам ожидать? То есть попытка программирования жизни, по сути. Если мы в Духе Божием получаем свободу, то в остальных всех вещах нас пытаются поработить. Составить нам гороскоп – когда родились, когда там какая была луна – полная, неполная, в каком созвездии, в каком знаке зодиака. «Так-так-так-так… Ну, батенька! Ну, всё понятно! Вам вот нужно сюда – и больше никуда!» То есть нас пытаются загнать в какие-то определенные ниши, лишая нас богоданной свободы. А человек именно свободен! Собственно, здесь – именно покушение на христианскую свободу. Это и есть главный грех астрологии. Поэтому доказать у Вас ничего не получится, а сами – просто будьте вдалеке от этого. Этого хватает.

Юлия спрашивает о милостыне: «Хотелось бы понять. Написано: "Пусть милостыня твоя запотеет в твоих руках, пока ты не узнаешь, кому дать"», – спрашивает Юлия.

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Хотел бы, чтобы вы знали, где это сказано. Это сказано в книге Дидахе, «Учение двенадцати апостолов». Это памятник христианской письменности I-го века – одна из первых книжек, написанных после Евангелия. Там есть такой совет: чтобы милостыня потела в руке до тех пор, пока ты не распределишь, кому что дать.

Продолжение вопроса: «Некоторые батюшки говорят, что давайте всем – пьяницам тоже надо что-то кушать. Это понятно. Вопрос не в том, чтобы понять, кому давать, а кому – нет, но, может быть, просто подавать, не задумываясь? От всего сердца?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Да, конечно, нужно подавать, не задумываясь, от всего сердца. Я думаю, что грязный, пьяный, какой-нибудь немытый человек в Ваших глазах – это некий образ того, какой являетесь, собственно, Вы в глазах Господа Бога. И когда Вы просите что-нибудь у Господа Бога, то он дает Вам это, невзирая на то, что Вы в Его глазах ничуть не лучше бомжа в Ваших глазах. То есть, думаю, – это очень сопоставимые категории.

Вопрос не в том, кому давать, вопрос – сколько давать. Например, если есть какая-нибудь мать-одиночка с ребенком или какой-нибудь больной человек, не имеющий попечителей, то ему, конечно, не нужно давать ни сто рублей и не пятьдесят рублей, а ему хотелось бы дать какие-то серьезные деньги – тысяч пять, шесть, десять. Где их взять? Значит, нужно собирать, копить на серьезную помощь серьезным людям.

А вот всем остальным – пожалуйста! – давать можно по монетке, по десять рублей, по пять рублей, по бумажечке в пятьдесят рублей, но не более. То есть вопрос здесь – не кому, а сколько. Тем, которые просто попрошайничают (ну, если уж совсем наглый какой-нибудь, то можете не давать – Вы свободный человек), тем, которые сидят и просят: старушки какие-нибудь… Вот безногий, например. Может быть, его кто-то и использует – привозит «на работу», увозит с перекрестка этого, собирает мзду, отдает ему десятину… Может быть. Но сам факт безногости или какого-нибудь другого увечья – он, вообще, понуждает давать.

Другое дело – здоровый какой-нибудь человек: баба какая-нибудь или мужик, на своих ногах, с толстой рожей, ходит и нагло выпрашивает что-то – здесь, конечно, уже не ахти как хочется давать. Это некрасиво. А вот увечность, старость, дети на руках, еще что-то такое – это, конечно, понуждает давать. Ну, давайте чуть-чуть. Давайте что-нибудь – чуть-чуть.

А серьезную милостыню, вот эту – «запотевшую в руке» – нужно откладывать, накапливать и давать тем, кто по-настоящему нуждается в лечении, в содержании. Есть же много людей, которые реально нуждаются, но они просто не ходят никуда. И мы вправе находить их и давать им серьезную помощь, накопленную и отложенную. Вот, я думаю, здесь так решается вопрос: давать всем, но давать по-разному.

Елена спрашивает: «В одном из ответов, – говорит Елена, – Вы сказали одному вопрошающему, что если его побили – надо было отвечать тем же. Скажите, как правильно понимать известные слова о подставлении другой щеки? Как правильно реагировать на хамство, угрозы, нападение, унижение?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Да, действительно, я считаю, что всепрощение и абсолютная открытость к нападающему – это дело великой святости и большой силы. То есть только очень сильный человек может вот так вот распахнуться навстречу плевкам и ударам. Как правило, слабый человек не может так делать – он становится в стойку, начинает отмахиваться всем, что под руками. И это правильно – он поступает адекватно. Он поступает адекватно своему духовному состоянию. То есть будет очень плохо, если мы начнем примерять на себя чужие одёжки. Нужно дать себе некую оценку: что я могу? То есть нужно поступать чуть-чуть больше, чем ты можешь, но уж совсем высоко – ты не лезь. То есть потихоньку расти нужно.

Поэтому я считаю, что нужно уметь защищаться. И совершенно разные вещи – защищать себя или защищать своих. Вступиться, например, за сына, за жену, за дочь – это просто обязанность человека. То есть сам ты можешь получить по морде – ладно, с тебя не убудет. Но за другого заступиться – это уже будет некая священная обязанность. Поэтому нужно уметь драться, уметь защищаться, нужно уметь пользоваться мускульной силой и так далее. Это хороший навык. Вообще-то, это очень нужно. То есть христианин должен быть сильным человеком. Но он должен управлять своей жизнью и знать, где ему нужно простить, потерпеть.

Вот, например, сильный парень глупо пошутил с нежной девушкой. Она вспыхнула и – бац! – ему пощечину. Он должен «съесть» эту пощечину спокойно и понять, что это не тот случай, когда надо давать сдачи. Или мамочка любимая бьет по морде своего переросшего сыночка за какое-то конкретное дело, за то, что заслужил. Надо «съедать» эти мамины плюхи – и всё, и хорошо. А уже другие какие-то ситуации – значит, нужно адекватно себя вести и поступать.

То есть «съедать» все плюхи вообще – это дело святого человека. А дело нормального человека – дифференцировано относиться к этому. Очень сильный человек может потерпеть, средний человек – должен защищаться. Здесь надо просто разобраться, кому как себя вести. Вот, например, мальчишки наши в школах учатся, в садики ходят – мы же не можем с детства учить их получать по морде и говорить спасибо? Мы должны вести их в спортивные секции и заставлять их заниматься, трудиться, потеть, преодолевать себя, плавать, бегать, бороться. Но мы должны и воспитывать их нравственно, чтобы они знали: слабого – не бей, за девушку – заступись. Вот такие какие-то простые вещи. А вот когда уже будет идти речь о святости – ну тогда уже да. Святой уже, конечно, руку опустит и даст себя ударить, зная, что может ответить. В общем, здесь нужно разделить бытовые моменты и святость. Святость и бытовуху. В бытовухе нужно быть простым человеком.

Артем спрашивает: «Какой весомый аргумент можно привести баптисту, что наша вера истинная?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Баптист – это вменяемый человек. Баптист – это же вам не какой-нибудь пятидесятник, неопятидесятник или какой-нибудь сектант яркий… С баптистом нужно начинать с Писания. Если у Вас есть любовь к этому человеку и способность и возможность с ним читать Писание и рассуждать – берите Писание, открывайте его, перекрестясь, помолясь: «Царю Небесный, Господи, помоги!» – и вперед, читайте с ним Писание. Он с удовольствием согласится. Вы будете вместе с ним читать и, если Вы будете умнее его и сможете истолковать, объяснить, достичь неких глубин, которых он не достигает, – он увидит, что Вы в православии развиваетесь, а не деградируете. А если Вы, например, откроете с ним слово Божие, он начнет с Вами читать его, а Вы ничего не понимаете, и он начнет объяснять – тогда он выше Вас. Тогда что Вы будете ему говорить? Ничего.

То есть для баптиста самое главное – это Священное Писание. Это классические протестанты – sola scriptura, sola gratia, sola fide – только Писание, только Вера, только Благодать! И поэтому нужно показать ему, что Вы умнее его и образованнее, что Вы ныряете в Писание на такую глубину, на которую он не ныряет, и что Вам эту глубину открывает церковь. Он говорит: «Ого! Ничего себе! Это церковь вас так учит? Это вы такие «крутые» там, в этой церкви, да? Православнейшие? Вы такие серьезные вещи знаете? Ничего себе! Я думал, вы там только иконы целуете и свечки зажигаете. А вы Писание знаете?! Ого!» Вот так! Вот тогда – да. А иначе – нет.

Наталья Владиславовна спрашивает: «Откуда это: "В мире нет добра и зла – всё относительно", – сказал мне молодой человек, увлекающийся тяжелым роком. Что это за мировоззрение? Уж не сатанинское ли?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Сатанинское мировоззрение – это полная противоположность христианскому мировоззрению. То есть у сатанистов есть добро и зло, только всё, что для христиан добро, – для них это зло, а уж что для христиан зло – для них это добро. Это зеркальное отображение, перевертыш христианского мировоззрения. Это – чистый сатанизм. Таких людей очень мало. Как настоящих святых очень мало, так и чистых сатанистов чрезвычайно мало. А остальная эта, значит, такая вот «биомасса» – она не имеет мировоззрения. Ей легче всего сбежать в потемки релятивизма, так сказать: «Ну, всё относительно… Ну, подумаешь… Ну, может быть, не так, а может быть… Короче, я не знаю, мне всё равно». Вот этот человечек, который увлекается тяжелым роком, – он относится к этому балластному массиву людей, которые не дали себе труда разобраться – что же такое добро, что же такое зло.

Если честно подойти к этому вопросу, то каждый человек много для себя откроет. Если его, например, в тюрьму посадить за слушание тяжелого рока (у нас нет такой статьи, а в Союзе его могли упечь за что-то такое) – это было бы зло или добро? Он бы сказал: «Конечно, зло!» Значит, ты понимаешь, что такое добро, а что такое зло? Значит, ты знаешь, что быть на свободе – это добро, а быть заключенным в тюрьму при отсутствии явной вины – это зло? Согласен? Согласен. То есть в других вопросах ты тоже так же будешь поступать? То есть, если зальют тебя соседи сверху, – это будет зло или добро? Ну, конечно, зло! Мало того, что залили, ты пошел с ними ругаться – они тебе еще и по шее дали! Это зло или добро? Конечно, зло! То есть ты понимаешь, что такое добро и зло? Так чего же ты болтаешь всякие дешевые лозунги?

Вы поймите, что мы живем в мире, в котором люди очень легковесно относятся к словам. У них нет за душой собственных мыслей, и они ляпают языком абы что. И всё. А Вы хватаете эти слова и превращаете их в лозунги и думаете: «Откуда это взялось?» А зачем это надо делать? Вы просто поймите, что очень мало людей на свете, серьезно относящихся к словам и мыслям. Мыслить надо уметь. И говорить – тоже нужно уметь. И никто нас этому не учит, между прочим, а надо бы. Так что по части добра и зла имейте в виду, что большинство людей, которые жонглируют какими-то лозунгами о том, что добра и зла нет, прекрасно понимают, что добро и зло есть, как только это добро и зло касается их собственной кожи.

Анжела говорит: «Помогите разобраться: запретная любовь. Очень полюбила женатого человека. У нас ничего не было, но нам ничего и не нужно – ни мне, ни ему. Мы даже не видим друг друга. Это чтобы была правильно понята суть вопроса. Часто хожу в церковь, всегда усердно молюсь. Умоляла Боженьку, чтобы Он освободил меня от этой любовной ноши. Однако чувство очень сильное. Почему Бог не забирает такую бессмысленную любовь? Зачем он посылает ее людям? Эту любовь нужно было бы дарить человеку, которому это нужно, а так – она остается неисполненной. Для чего такое испытание?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Дерзну предположить, уважаемая Анжела, что Вам эта тяжесть послана для того, чтобы уберечь Вас от чего-то. То есть пока что – Ваше сердце занято. На данный момент Ваше сердце занято образом человека, который Вам принадлежать не может. Вы полюбили чужое – то есть это некое воровство. Любить чужого мужа – это значит как бы «положить глаз», например, на чужой мотоцикл или на чужие деньги. То есть ясно, что мы не будем брать чужого, соответственно, мы не будем спать с чужими мужьями, правда? Не будем – и с женами. Но Ваше сердце занято. То есть Вы этой сильной страстью, этим чувством сейчас наполнены до краев, и Вы мучаетесь.

Вообще, мучиться – хорошо. Это, вообще, полезное занятие – мучиться. А кто сказал, что нужно наслаждаться? Надо мучиться. Во время муки человек растет над собой, и движение души вверх происходит во время стискивания души справа и слева. Как стиснутая вода поднимается вверх, так скорбящая душа поднимается к Богу. Поэтому – помучьтесь. Слава Богу! Помучьтесь. Это Вас сделает лучше. Это Вас очистит от чего-то, от чего нужно очиститься и приготовит Вас к чему-то, с чем нужно встретиться.

И повторяю: Вы от чего-то бережетесь. Вы сейчас, по сути, уберегаетесь Богом от чего-то, потому что сердце Ваше занято и никуда направо или налево больше смотреть не хочет. Потом это пройдет. Продолжайте молиться Богу о том, чтобы Он вырвал с мясом, с кровью, как гнилой зуб из десны, из Вашего сердца это запретное чувство. Оно не нужно Вам. А потом освободившееся место зарастет, и к Вам придет Ваша любовь – уже то, что никто у Вас не отнимет. Я думаю, будет именно так. Поэтому пока что, в пучине страсти, горите, закаляйтесь – и не сгорайте.

Вера говорит: «Как отличить веру от самоуверенности? Сказано, что нам дастся по вере нашей. Я вот, например, прошу нечто у Господа, прикладываю усилия свои, чтобы совершилось, – вопреки всем обстоятельствам, которые против меня. Верю, что Бог даст просимое. Как понять – вера ли это?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Ну, а что же это еще?

Продолжение вопроса: «А, может быть, это ложное упование, самообман?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Да нет, Вы просто смотрите: если то, что Вы просите и то, чего добиваетесь, – реальное и объективное благо, то добивайтесь, боритесь вопреки тому, что Вас отговаривают. Конечно, это и есть вера. Вера – это уверенность в не виденном. То есть Вы не видите того, чего… То есть – никто не видит! «Да перестань себя тешить этой иллюзией!» А Вы: «Нет-нет, я хочу этого!» То есть то, чего ты хочешь – уже твое! Просто нужно потерпеть и подождать еще. Да, это вера. Это именно и есть вера.

Вопрос: «Может ли человек быть рукоположен в иереи, будучи женатым второй раз? Насколько мне известно, по апостольским правилам священник – муж одной жены. И в то же время мне известен, как минимум, один факт такого священства. Доводилось быть на службе с участием такого человека».

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— И мне известны такие случаи, при которых дважды женатый человек служит в сане. И не один такой случай мне известен, а более, что я лично отношу на общую расхлябанность и расслабленность. И эта расхлябанность и расслабленность приводит к попиранию очевидных вещей, прописанных черным по белому: то есть священник – одной жены муж. Дважды женатый не может священствовать. Но на сегодняшний день такие случаи случаются («случаи случаются» – прошу прощения за тавтологию).

Что делать? Я думаю, что если местный архиерей в курсе происходящего, и всё совершается с его разрешения, молчаливого согласия или прямого благословения, то всю полноту ответственности за происходящее несет архиерей. И сомневаться в этом не стоит. А принимать тайны у этого священника – стоит, потому что священник священствует не личным священством, а через него церковь священствует. То есть церковь Божия актуализируется через службу конкретного священника. Если он находится в мире с церковью, и священноначалие ему это дозволяет и благословляет, то через него Дух Святой действует. Насколько это самому ему полезно – это другой вопрос. То есть в осуждение ли он священствует себе или во спасение – этого я сейчас не берусь обсуждать.

У нас ведь с католиками совершенно разное отношение к священству. Католики считают, что однажды рукоположенный в священство человек – во веки веков священник. Что с него нельзя снять священство, ему нельзя запретить священнодействовать – всё равно как в личную собственность получает хиротонию. А мы считаем, что через хиротонию мы получаем право священствовать, а, по сути, священствует-то у нас одна только церковь. Церковь, невеста Христова, священствует во Христе Иисусе. Церковь Божия, Тело Христово – церковью священствует Христовым священством.

Если тебе разрешили священствовать – вот тебе, какому-то псу шелудивому, разрешили – священствуй! Хоть бы ты был самый хороший, а тебе запретили священствовать – значит, всё! – через тебя церковь не действует! Поэтому, если власть церковная, одетая благодатью, знает нечто о человеке и говорит: «Господи, прости, пусть он служит», – пусть он служит. И Вы причащайтесь у него, хотя смущение, конечно, некое есть. А если церковь скажет: «Стоп! Хватит. Ты больше не можешь священствовать. Ты дважды женат… Ты трижды женат… Ты что-то там натворил», – всё. Шаг в сторону – и ты уже не священник, ты не священствуешь. Так что такие вещи еще могут нам встречаться на пути жизненном и не раз, и не два. Смущение умерять нужно верою в церковь. Церковь жива, и церковь действует.

Максим спрашивает: «Я тщеславен. Хочу быть для всех хорошим. Этим пользуются. Как научиться отказывать?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Отказывать нужно научиться, конечно. Отказывать – это очень важная вещь. То есть: «Нет. Не пойду. Не буду». За компанию ведь можно и повеситься! Есть пословица такая, что некто за компанию удавился. То есть для всех хорошим быть нельзя – нужно знать свои интересы. И я с детства помню, что у меня большое уважение вызывали люди, которые не шли «за компанию» со всеми вместе. Когда, например, прибегает какой-нибудь пацан на площадку, где все сидят и на гитарах играют: «Эй, там наших бьют! Пошли…», – и все – оп! – побежали. А один говорит: «Я не пойду никуда. Там нет никаких наших. Чего это я буду вмешиваться в чужие драки, в чужие разборки?» Я всегда уважал таких людей и по-хорошему им завидовал. У них есть свое мнение, у них нет стадного инстинкта. Они не бегут со всеми вместе.

И Вы научитесь тоже говорить: «Нет», – и отказываться. Быть хорошим для всех – это какая-то… панельная установка. Это не наше дело – быть для всех хорошими. Мы же не стодолларовая бумажка, чтобы всем нравиться? Люди, которые на панели стоят, хотят всем нравиться, или телезвезды в телешоу, чтобы про них всегда… А нам зачем, чтобы нас все любили? Не надо этого. Не любите вы меня? Ну и хорошо, и не любите. Я что, нанимался, чтобы меня все любили, что ли? Вот и Вы так сурово поступайте, Максим. Желаю Вам мужской брутальности и поменьше этих девчачьих комплексов: «Хочу всем нравиться!» Зачем всем нравиться? Тьфу!

Елена Карелина спрашивает: «Жду четвертого малыша. Не могу быть безучастной к жизни моей Родины. Что я могу сделать для своей прекрасной страны? Каким образом? Велик голод евангельских проповедей…»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Милая Елена! Вы рожаете – четвертого ребенка! А кому Вы рожаете? Родине своей. Вы совершаете великий труд. Женщина, рожающая детей, – это человек, проливающий кровь! Это – воюющий человек! Вот по мысли, например, викингов – «безбашенных» и нехороших – даже по их мыслям рожающая женщина равна воюющему воину. То есть, нет ничего выше, чем рожающая женщина и воюющий воин в понимании этих суровых и необразованных людей. Тем более нам, образованным и менее суровым, надо понимать, что рожающая женщина совершает неоценимое благо для своей страны. Вы рожаете будущих христиан, граждан, тружеников, ученых, писателей, летчиков, инженеров.

А то, что голод евангельских проповедей велик, – пожалуйста, займитесь этим вопросом через пространство Сети, через социальные сети. Вы можете вступить в какое-то сообщество, Вы можете читать и самообразовываться, Вы можете свой слабый голос вливать в общий хор людей, которые переживают о евангельском голоде. То есть Вы, конечно, не сможете пойти на какие-то преподавательские курсы или вести какую-то группу или секцию, пока Вы связаны малышами с ног до головы. Пусть это будет Вашим хобби. То есть Ваша такая тревожная христианская позиция по части просвещения – пусть будет Вашим хобби и пусть она реализовывается через пространство виртуального общения. И занимайтесь детками – воспитывайте их христианами. Читайте с ними Евангелие.

Потом – мамаши, которые подобны Вам, гуляющие с собственными детками где-то в парках, сквериках, садах – это Ваше поле, это Ваша миссия, это Ваш круг общения. Общайтесь с ними, разговаривайте с ними. То есть начинайте с детей, с себя, с мужа и с круга своих знакомых. Даже вот в таких микродозах утоление евангельского голода – колоссально важную роль играет! Вперед и – с Богом! Здоровья Вашим детям и не остывать Вашей душе!

Вячеслав пишет: «Знания воцерковленные. Против – воздержания от интимных отношений и против – положиться на волю Божию в зачатии детей. Приходится использовать не абортивную контрацепцию. Пытаюсь иногда растягивать период воздержания, чтобы мне хотя бы на каждой исповеди не говорить одно и то же. Жена угрожает мне, что отправит меня в монастырь…»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Ух, какая жена!

Продолжение вопроса: «В то же время, жизнь и без того… Как можно участвовать в таинствах, не представляю. Выхода не вижу. Можно ли так каяться?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Слушайте, милый Вячеслав! Вообще, перестаньте каяться в том, что Вы спите с женой! Тут не в чем каяться! Вы используете не абортивную контрацепцию – ну понятно. «Изделие № 2» – называлось в Советском Союзе. «Изделие № 1» – были калоши, чтоб Вы знали. Это факт. То есть резиновые фабрики выпускали перечень разных наименований товаров и изделием № 1 – были калоши, а изделие № 2 – это не абортивные контрацептивы.

Социальная концепция Русской православной церкви дает Вам полную свободу в этом отношении. Жена у Вас, видите, какая жаркая баба? Прямо как со страниц шолоховского «Тихого Дона» сошла! Хорошо, Слава Богу! Прекрасную жену имеете! И предохраняйтесь от зачатия детей вот именно этим способом, потому что жена рожать не хочет. Вы бы хотели – она не хочет. Всё! Ваша совесть должна быть спокойна. Церковь говорит Вам: «Милый Вячеслав, не тревожься, люби жену и молись Богу». То есть – угождай обоим. Угождай Богу молитвой, угождай жене супружеской лаской. И в этом не надо каяться – каждый раз говорить священнику на исповеди, что Вы пользуетесь презервативами. Зачем это говорить? Ну, пользовался…

Есть реальные грехи, в которых реально надо каяться! А в том, что Вы делите супружеское ложе и воздерживаетесь от зачатия детей по просьбе жены, по ее желанию и, так сказать, не можете уклониться от ложа, ибо она у Вас горяча, и не можете рожать детей, ибо она не хочет, – ну, живите… Всё! Здесь простейший ответ. Поэтому перестаньте досаждать священнику повторением этих всех бытовых историй о презервативах. В этом не надо каяться. Вы – муж своей жены! Живите с ней во славу Божию! Вы – христианин. Молитесь Богу! И нечего Вам там… В монастырь, понимаешь ли, она Вас выгоняет… Что это еще за фокусы такие? Так что, здесь на пальцах решающаяся ситуация. Я Вам желаю жить долго, сохранить этот жар семейных отношений и молиться Богу часто, не утруждая священника повторением на исповеди ненужных вещей. Вот так.

Евгений спрашивает: «Недавно попал в кабинет некоего подрядчика, – говорит Евгений. – На стенах – иконы, на столе – жабы синтоистские, киска с качающейся ручкой, на двери – мусульманский амулет от сглаза, на стене – дипломы о прохождении саентологических курсов и прочее, и прочее. Особенно задело: в руках одного из идолов – икона Богородицы. Знал бы раньше – работать бы не стал. Что делать в таких случаях?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Уважаемый Евгений! Вы всего-навсего увидели, что творится в голове этого человека. То есть всё то, что окружает Вас снаружи – это манифестация внутреннего мира. Меня тоже раньше ужасно оскорбляло, когда я, например, сажусь в такси, а у таксиста «матуляется» какой-то крестик, повешенный на зеркале заднего вида, на «торпеде» у него – какая-то иконочка, тут же – какая-то баба голая, а тут – какие-то боксерские перчатки, тут еще какая-то собачка качает головой, амулет какой-то… Я думаю: «Как это можно всё вместе совместить?» Тут на машине какие-то еще иероглифы японские нарисованы. Я говорю: «А что значат Ваши иероглифы?» Он говорит: «Я не знаю». — «А вдруг здесь написано, что в этой машине ездит козел? Что же это Вы наклеили себе на борт – и даже не знаете, что там написано?» — «А мне всё равно…» Тут – крестик, значит, тут – баба, тут – иероглифы, тут – собачка, тут – боксерские перчатки… Как это всё может быть вместе?

А это всё – у человека в голове! Вот у него именно такая голова! Состояние его головы точным образом описывается состоянием предметов вокруг человека. Поэтому, что Вы удивляетесь? Такие люди, как Ваш начальник, – со всеми этими амулетами, жабами и иконами в кабинете – это стандарт! Стандартная каша. То есть каша в голове – любимое блюдо интеллигенции!

Что делать? Мы стоим на пороге необходимости христианского просвещения. Мы должны – мытьем или катаньем, медленно или быстро – с людьми говорить, рассказывать, вымывать всю эту грязь. Но это, сами понимаете, вопрос небыстрый, потому что он дробится ровно на столько случаев, сколько людей вокруг нас живет, потому что у каждого в голове примерно такая же каша. Не нервничайте по этому поводу, не нервничайте. Спокойно! Перед Вами – человек с кашей в голове. Надо жить дальше.

Наталья пишет: «Я живу под Киевом, два с половиной года хожу в церковь УПЦ МП. Вопрос: если батюшка не поминает патриарха, как к этому относиться? Является ли эта церковь причастной канонической церкви? Он сказал, что можно не поминать по разрешению вышестоящего иерарха, но письменного разрешения нет».

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Значит, смотрите: священник обязан поминать своего правящего архиерея. То есть батюшка под Киевом, который служит, должен поминать своего викарного архиерея, допустим, Климента или Феодосия, или кого-то еще из владык, плюс владыку Онуфрия – митрополита Киевского и всей Украины. Этого достаточно. Владыка Онуфрий должен поминать всех православных патриархов. Если владыка Онуфрий находится в союзе и молитвенном общении со всеми православными патриархами, то всякий епископ и всякий священник, поминающий Онуфрия, через него входит в общение со всей православной церковью. Этого достаточно. Есть случаи, когда, действительно, из страха человеческого, страха ради иудейского, страха ради человеческого, страха ради от этих всех фашистов, этих всех морд, балаклавами замотанных, от всего этого гадья, конечно, люди боятся, тревожатся и могут не поминать святейшего Кирилла. Но если поминают святейшего Онуфрия и имеют на это устное разрешение (достаточно устного разрешения), то всё в порядке. Ни в чем не сомневайтесь. Это хорошо.

Ну и второй вопрос: «Когда я иду на исповедь, батюшка выслушивает весь список «добрых» дел, иногда – нет. Иногда просто спрашивает, каюсь ли я и не держу ли на кого зла? И отпускает эти грехи. Как это расценивать?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Он совершает совершенно правильные действия. Он спрашивает: «Нет ли на кого зла?» – и это очень важно. — «Нет». — «Вы во всём каетесь, что понаписывали?» — «Во всём». — «Ну и хорошо». Отпускает Вам Ваши грехи и допускает до причастия. И нечего отнимать время у себя на молитву и у него на исповедь остальных прихожан. Он поступает очень хорошо!

Наталья пишет: «Как Вы думаете, к чему приведет перевод службы на украинский язык? На днях в “Facebook” устроила спор. Считаю, что неправильно то, что хотят многие, чтобы в УПЦ МП велась служба на украинском – типа, на церковно-славянском не понимают».

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Да, что не понимают? Что там можно не понять? Мое личное отношение к этому – суровое и простое: надо служить на церковно-славянском языке. На языке, который нам достался (с серьезными изменениями, конечно) от Кирилла и Мефодия до сегодняшнего дня. И перевод на русский или украинский – это девальвация, это серьезное понижение богословского мышления, от уровня молитвенного до уровня бытового.

Выучить церковно-славянский язык, понять, что там говорится, – да Боже милостивый, какая чепуха! Если бы это была самая сложная задача в жизни! А эти замены, например, Присна Дева – неужели непонятно, что Присна Дева – это Дева всегда? А, например, назвать ее там (неразборчиво 00:44:02). Это что еще такое? Или «отверзни уста мои», например, заменить на «открой рот мой»? Вот есть ирмос, 8-й глас: «Отверзу уста моя, и наполнятся Духа, и слово отрыгну Царице Матери» – то есть «открою рот мой и наполнятся Духа…»? Ну что это такое?

Неужели непонятно, что есть вещи, которые подобает говорить высоким стилем, и вещи, которые подобает говорить бытовым стилем? Мы же даже в бытовом нашем речевом обиходе, допустим, говорим: «Голова болит». Мы же не говорим: «Глава моя болит»? Говорим: «Голова болит». Но – глава местной администрации. Понимаете? Мы говорим: «Златоглавый город Киев», – или: «Златоглавая Москва», а не «золотоголовая». Понимаете? То есть это – совершенно стилистически объяснимо. И понятно, что есть высокие и низкие стили, есть стили, удобные для молитвы, а есть стили, удобные для гавканья на базаре. Если люди хотят гавкать на базаре и на таком же языке разговаривать с Господом Богом, то у них серьезные проблемы с черепной коробкой. Ну, а на Украине очень много людей с серьезными проблемами с черепной коробкой. Поэтому спорьте дальше и учите церковно-славянский язык. Чем больше языков Вы знаете, тем больше читаете хороших книг – на украинском, если они есть, конечно, и на русском. А молитесь – на церковно-славянском. Таково мое мнение.

Сергей спрашивает: «Скажите, пожалуйста, – говорит Сергей. – Вот такая ситуация. Идет бой. У бойца заканчиваются патроны. Его окружают. Он выдирает чеку из гранаты и подрывает себя и противника. Это самоубийство или самопожертвование?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Это не самоубийство. Это не чистое самоубийство. Вот дядя Вася получил распечатку из банка, понял, что у него на счете минус одна тысяча долларов, открыл окно и вышел вниз с восьмого этажа. Это самоубийство. Тетя Дуся узнала, что муж изменил ей с соседкой, взяла крысиного яда, налила себе в стакан и выпила. Это самоубийство. А боец с гранатой в окружении врагов, избавляющийся от плена и уносящий с собой в мир иной тех, с кем он воюет, – это война, дорогой мой! Это – война, а не самоубийство! Здесь нет святости, пожалуй, но есть мужество. Здесь нет ничего красивого, но есть много правильного. Скажем даже так: не то, что правильного, а неизбежного. Неизбежного в состоянии войны, как экстремальной ситуации. И это не самоубийство.

Людмила спрашивает: «Молитва за кого-либо или вымаливание – это одно и то же или есть разница? Можно ли отмолить человека, если он при жизни не верил в Бога и умер без покаяния?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Молитва и вымаливание – это, наверное, вопрос степени. То есть молиться и вымаливать – это значит: молиться – это молиться, а вымаливать – это значит бороться с Богом за кого-то. И есть случаи, когда вымаливаются у Господа Бога души, совершенно далекие от Бога. Так, например, Григорий Двоеслов, Папа Римский, как сообщает предание, вымолил у Господа душу императора Трояна. На что Господь сказал ему: «Я его помилую, но ты больше так не молись». Есть такое предание. То есть можно вымолить у Господа Бога, наверное, кого хочешь. Правда, чем ты заплатишь за это, – это другой вопрос. Но можно. Вот это и есть разница между молиться и вымаливать.

Анатолий Кравец спрашивает: «Скажите, может ли человек моего возраста (33 года мне), живший с детства в праздности, борющийся со старыми привычками, принять иночество? Потому как всё больше и больше понимает человек, что жизнь в миру его не устраивает и что всё вокруг только мешает ему быть в церкви, разделяя его напополам».

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Конечно, Вы можете быть иноком. Почему – нет? Тридцать три года Вам… Лучше сейчас – в сорок три будет тяжелее. Лучше в тридцать три. В пятьдесят три – еще тяжелее, в шестьдесят три – может быть, уже и невозможно. Да, можно. Причем, нужно браться за любое послушание – монах должен работать. Самое нехитрое – мытье посуды, уборка в храме, рубка дров, работа за свечным ящиком, не знаю, что еще там… Может быть, будете петь на клиросе. Не можете петь – значит, не будете петь. Что-то надо делать. Можете водить транспорт – будете шофером монастырским. То есть нужно работать. Монах обязан работать! Ленивый монах – это тунеядец. Это черная головешка. Монах должен работать!

Поэтому тридцать три года – самый хороший возраст для того, чтобы идти в иноки, если Вам всё здесь опостылело. Только идите в иноки так, чтобы обратно не возвращаться. То есть уходите из мира навсегда! Поэтому хорошо подумайте. Если Вы почувствуете, что Вы колеблетесь, что Ваше сердце не твердо, – тогда подождите, еще поживите в миру. То есть уходить в монахи нужно, сжигая все мосты. Все до одного! То есть ушел – как умер. Всё! Вот если у Вас есть такая мужественная решимость – уйду и не вернусь, и там проживу, сколько Бог прикажет: год, два, три, двадцать, сорок – всё, уходи. Шагом марш! Нечего здесь делать. И будь настоящим монахом. И нет к этому никаких препятствий. Аминь!

Иоанна спрашивает: «Как быть, – говорит Иоанна, – близкие режут меня без ножа. Стараюсь причащаться по возможности чаще. Молюсь утром, вечером. Помогаю, стараюсь терпеть, но чувствую вечно себя на грани. Чем больше стараюсь, тем больше они терзают меня. Какой-то ад! Так и должно быть? Никого из них в храм не привела. Грешна перед всеми очень».

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Ну, то есть классическая ситуация, при которой враги человеку – домашние его. Ведите себя так, как Вы себя ведете. То есть не прогибайтесь под своих безбожных родственников. Не нужно. Будете угождать им – лучше не будет. Их требования угождения будут бесконечно простираться всё дальше и дальше. Поэтому любите их, страдайте, плачьте, молитесь, в храм ходите – и пусть они Вас кусают дальше. Пускай кусают Вас дальше! Если Бог даст жить отдельно, например, замуж выйти и уехать – выходите замуж и уезжайте. Лишь бы только муж был верующий, чтобы он Вас не грыз взамен Ваших родственников. Это стандартная ситуация: враги человеку – домашние его.

Алексей Очкасов спрашивает: «Помогите! Как быть? Такая ситуация: хочу быть монахом. После того, как я совершал грехи – блуд, пьянство, ругался матом и прочее, прочее. Исповедовался в них, хотел быть монахом. Было всё очень хорошо, потом началось очень сильное уныние, непонимание, где я нужен Богу. От этих мыслей пошло отчаяние и тяжесть».

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Уважаемый Алексей! Ваш прежний блуд, и пьянство, и матерная ругань и прочие всякие грехи никак не препятствуют Вам в избрании монашеского пути. То есть никакие грехи за Вашей спиной не могут быть основанием и причиной отказа от желания быть монахом. Никакие! Даже более того: чем больше у Вас грехов за спиной, тем больше Вы должны желать стать монахом, если у Вас такое желание уже поселилось в душе. И быть монахом настоящим! Не просто в ряске черненькой ходить с клобучком и так, и так поглядывать на мирян сверху вниз, четочки покручивая на пальчике. Не нужно таких… Мы таких… Не надо, а то сейчас выругаться хочется… Ненужных таких монахов – не нужно. Нужно – настоящих монахов. Что бы у Вас там за спиной ни было – хоть бы Вы были Кудеяром-разбойником – Вы можете быть настоящим монахом!

Другое дело, что, конечно, враг будет смущать Вас, и будет у Вас туман в голове и разрыв шаблона в сердце – и всё, что хочешь! Ну, а как иначе? Враг ненавидит монахов! Он больше всех их ненавидит. Если, например, построил больницу, построил дом для одиноких стариков, если ты построил мост через реку, если ты еще что-то там натворил такое – это, конечно, велико, но это всё – а, так… Ничего ты не сделал – только монахом вдруг захотел быть! И весь ад на тебя восстал! О-о-о, этого нужно задушить на корню, потому что, чего доброго, еще монахом станет! Понимаете? То есть у дьявола – война с настоящими монахами, с настоящими боголюбцами! Всё остальное – это ерунда. Все добрые дела, сделанные человеком в миру, за которые ему заплатили тщеславием, славой, деньгами – все они яйца выеденного не стоят. Это всё мелочь – на Небо вообще не пойдет. А вот монахом стать – это серьезно.

Поэтому – что там блуд?! Ну и что – что блуд? Пьянство, курение, матом ругался? Ух, ты, глянь-ка, – какой плохой нашелся! Матом ругался… И что теперь? Ругался? Больше не ругайся. Тут нечего смущаться. Вперед! На войну! Настоящая война – это молитва и монашество. Вот это – настоящая война! Остальное – это не война. Это игрушки для взрослых мужчин. Настоящая война – это молитва. Всё. По-моему, исчерпан вопрос – я надеюсь – Алексей. Думай, семь раз отмеряй, отрезай – и вперед!

Ника спрашивает: «До замужества было интересно на форумах спорить с протестантами, иеговистами. После замужества пришлось оставить это, так как муж расценивает такое общение, как попытки со мной познакомиться. На мои возражения, что я переписываюсь, в основном, с женщинами, ответ: «Нет!» Интерес к толкованиям Писания снизился, азарта нет. Как себя заинтересовать и избавить любимого супруга от напрасной и излишней ревности?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Уважаемая Ника! Если муж сказал: «Нет!» – значит, нет. Нечего торчать в «фэйсбуках» разных и в «контактах» и бесполезно умножать словеса с иеговистами и протестантами. По поводу Священного Писания: если у Вас есть желание к толкованию Священного Писания – книжки, книжки… «Толковое Евангелие» Барсова и Гладкова. Кого-то еще… Берите Священное Писание с толкованием, изучайте, запоминайте, думайте. Когда знания накопятся и будут переливаться через край – Бог пошлет Вам кого-нибудь такого, кто будет назидаться от Ваших знаний. Всё. А раз муж говорит: «Нет!», – значит, нет. Прекрасно. Слушаемся мужа и успокаиваем сердце.

Петр Фесенко говорит: «Любое ли доброе дело дает возможность для стяжания Духа Святого? Вот если бабушку перевел через дорогу, но забыл про Бога? Или добрые дела сделал бескорыстно – помыл посуду, вынес мусор, помыл полы – но при этом не вспомнил о Боге? Что ж, такие дела, получается, не в удел? И они не будут считаться на мытарствах, например, на Страшном Суде? Разъясните, пожалуйста».

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Петр, Страшный Суд был бы совсем не страшный, если бы можно было от него избавиться, вынося мусор и переводя бабушку через дорогу. Это что за Страшный Суд такой, если можно закрыться от гнева Божия одной бабушкой или одним кульком с мусором? Всё гораздо серьезнее. Бога нужно помнить! Но когда выносишь мусор, например, ты не думай, что делаешь доброе дело – ты думай о том, что человек должен трудиться. Вот я тружусь. Я получил в наследие эту суетную жизнь, в которой нужно мыть, красить, белить, чистить, выносить, разгребать, копать, строить. Это наша обязанность – окружающую жизнь приводить в порядок и не в хлеву жить, а в человеческом общежитии. Поэтому за это награды не будет. За обычный труд награды не будет! Награда будет за память Божию. Да, будет награда за постоянную память Божию и за те вещи, которые ты совершаешь, усиливаясь, напрягаясь. Царство Божие силою берется. То есть там, где ты употребил великое усилие над собой, преодолел страх, боль, лень, гнев, зависть, там, где ты переступаешь через проклятые страсти и делаешь волю Божию – там жди награду. За мусор и бабушек – награды не жди! Это будет какая-то глупая мелочность. Ты, что, будешь Богу потом предъявлять претензии? «Господи, Боже мой, я столько бабушек перевел через дорогу! Это что ж теперь – в рай не войти, что ли?» Если ты хочешь, Господь определит тебя в рай к бабушкам, чтобы ты их там водил через дорогу целую вечность! Рай – это, конечно, другое. Поэтому бабушек переводи, мусор выноси, но не жди себе за это награду. Вообще, наград не жди! Просто трудись над собой.

Вопрос: «Ваши суждения о Владимире Высоцком? Его гениальная душа была безмерной грешницей, но разве его творчество – не есть искупление его грехов? И что Высоцкий для Вас, как для человека?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Высоцкий для меня, как для человека, – это человек, который без гитары будет стоять на Страшном Суде. Без гитары… То, что это человек изрядно одаренный и из ряда вон выходящий, то есть не обыватель, а человек особого масштаба – это, конечно, однозначно. То, что он аккумулировал в себе опыт целого поколения и выдал его в виде текстов, которые сам пел под гитару – это тоже очевидно. То есть – это голос эпохи. Ну, а уж как Господь Бог отнесется к нему – этого я не знаю. Я далек от того, чтобы «кумирствовать» и восхвалять его – меня как-то Бог избавил от того, чтобы превращать его в кумира, но я с уважением отношусь к этому масштабному таланту. Это масштабный талант. Это голос эпохи. Помните, как Ахматова говорила: «Я – голос ваш»? Вот Маяковский, например, – это голос эпохи. Это – революционер в области русской словесности, это голос целой эпохи. Бродский, например, который является (может быть, после Пушкина и Маяковского) в ряду таких вот реформаторов русского языка лучшим из поэтов своего времени, – считал Высоцкого именно гениальным поэтом. То есть Высоцкий в области рифмы, в области словесности далеко шагнул. Вообще, это чрезвычайно одаренный человек, но Вы же, как христианка, должны понимать, что все эти вещи остаются за бортом, когда нам нужно будет стать в белой рубахе перед Господом Иисусом. Кстати, есть один священник, написавший прекрасную книжку о Высоцком. Я сейчас, к сожалению, не помню его фамилии… Видел на одном из православных ресурсов информацию об этой книге. Священник сам – такой талантливый, недюжинный, интересный. Он – переводчик с арабского, синхронист. Он с детства любил Высоцкого, и написал целую книгу о нем – исследования о его творчестве. Сам поет его песни – он тоже имеет голосовые и музыкальные данные. Объясняет, где он крестился – оказывается, Высоцкий крестился в армянской церкви. Просто он не знал, где еще и как-то так получилось… Он думал, что одно и то же – что русская, что армянская апостольская. И он объясняет там, что за него можно молиться и что он достойнейший человек, гениально одарен. Я с этим, в принципе, согласен, но кумиром моим он никогда не был.

Может ли творчество быть искуплением грехов? Может. Творчество – это и есть пожар, который счищает с души всё ненужное. Но есть – творчество и есть – творчество. Есть такое творчество, при котором человек спекулирует на своих слабостях, например, на пьянстве, как у Венедикта Ерофеева или у того же Высоцкого. Наркотики и пьянство становятся не тем, что нужно преодолеть, а тем, что нужно эксплуатировать. То есть творчество неразрывно связано с этими вещами, например, у них. Это уже плохо. Так что здесь есть о чем подумать. Нужно удержаться от желания боготворить человека, а сохранить к нему уважение и оценить масштабы его таланта. Если есть молитва – помолиться за него. Вот и всё. Больше ничего.

Наталья спрашивает: «Необходим ли в жизни христианину духовник? Как можно обратиться к батюшке с просьбой быть духовником? В нашем населенном пункте батюшки в церкви меняются часто. Приезжают, уезжают…»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Вот в Вашей ситуации духовника у Вас быть не может, если батюшки приезжают-уезжают. И даже если бы они ни приезжали-уезжали, а сидели бы на месте, то всё равно быть духовником – этого мало, чтобы просто никуда не уезжать. Надо еще быть способным быть духовником, потому что не каждый может им быть.

Продолжение вопроса: «Я много езжу по монастырям – иногда так нравится общаться с испытывающими монахами! Можно ли к ним обратиться с такой просьбой?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Не надо. Вообще монахи не должны быть духовниками мирских людей. Для того, чтобы духовничествовать с мирскими людьми – нужно белое духовенство: женатое, белое, в миру живущее, духовенство. Обременять монаха своими мирскими штуками, этими всеми проблемами – это, значит, убивать монаха. Если он достиг святости, если он достиг старости, если он поседел, как лунь, в монастыре и уже украсился мудростью духовной – пусть берет на свои плечи духовничество приезжающих из мира людей. Но, в принципе, все подряд монахи не должны духовничествовать. Они не для этого уходили из мира, чтобы мир приходил к ним и заваливал их своими проблемами. Поберегите монахов.

Елена пишет: «Здравствуйте, отец Андрей! Супругу и супруга посылает Бог. Как понять, что мужчина, – тот самый, посланный Богом, а не проходимец, который сломает жизнь? На что важнее всего обратить внимание при выборе супруга? Что должно насторожить, стать явным признаком того, что это не тот мужчина?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Сейчас я попробую Вам сказать несколько вещей, которые мне кажутся опорными критериями. Он должен быть трудолюбив. Если он не любит трудиться, то это будет альфонс, который будет валяться на диване, а Вы будете обслуживать, обстирывать его и кормить. Он должен быть трудолюбив! Он не должен класть Вас в койку при первом знакомстве. То есть он не должен давать волю рукам и, вообще, всячески требовать от Вас того единственного, что нужно мужику, у которого за душой нет ничего особенного, хорошего. Он должен беречь Вас и должен ждать, когда женщина сама раскроется навстречу мужчине, – доверительно раскроется к нему – видя в нем не самца, а друга, защитника, мужа. То есть он не должен быть нагло-похотлив. Ну и, конечно, не должен быть алкоголиком, наркоманом и игроманом! То есть у него не должно быть убийственных страстей – таких как алкоголизм, наркомания и игромания. Если он игрок – прочь от него! Это не тот человек. Если он алкаш – прочь от него! – Вы его не вылечите. Если он наркоша – прочь от него! – это будет ад! Если он хочет на первом свидании иметь Вас, как женщину, – прочь от него! – это ничтожество! Это животное. Ну и если он не работает, а хочет чего-то… Знаете, обычно лентяи хотят весь мир в карман положить! У них мечтательная часть души развита до безобразия. Они всего хотят и ничего не делают. «Что, я буду работать за эти 25 тысяч? Я – талантливый человек! Мне полмира мало!» Понимаете? Если это – такое чмо, то тоже прочь от него! То есть – трудолюбивый, честный мужик, который уважает Вас, как женщину, и не имеет вредных привычек. Пожалуй, это человек, с которым можно строить свою жизнь. Это минимум, ниже которого опускаться некуда. Таково мое мнение.

Владимир спрашивает: «На богослужениях мало мужчин. Напрашивается вывод, что мужчины намного более уязвимы для пороков и соблазнов. Как Вы думаете и в чем причина такого явления?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Не в том, что мы грешим больше. Нет, не в том. Мужики грешат не больше женщин, а часто – еще и меньше женщин. Причина того, что мужиков на службах мало в следующем: в течение долгих столетий наша церковь воспитала в себе некий сентиментальный чувственный подход к богослужению, к проповеди – вообще, к церковной жизни. И не делала упор на том, чтобы главным образом церковь была пищей для ума. Для ума – а не для чувственной души! Как-то так получилось, что всё это – пение, цветочки, все эти каждения, убранства и всё-всё-всё от маленького до большого – как-то больше располагает к себе женскую душу. То есть у нас чувствительных вещей больше, чем умных. А мужикам нужна пища для ума. Понимаете? Мужику всё равно, что на ковре дырка, – ему важно, чтобы батя в проповеди сказал что-то очень важное. Понимаете? У нас же всё залижут, вылежут всё, пылинки все посдувают и скажут: «Братья и сестры! Спаси вас Господи! С праздником!» Мужик: «Тьфу!» – и ушел. Понимаете? Вот и всё. То есть у нас очень мало уделяется внимания уму! Сурово и сердито, по уму, поговорить с людьми надо время от времени! А у нас же – всё повылизывают, повычищивают всё… «Спаси, Господи…» – такое всё. Хоть платочек надевай! Понимаете? Вот это бабство какое-то… Бабство церковного обихода – оно не пускает мужиков в церковь! Придешь – бабки какие-то одни… Шикают на тебя, цыкают… Баба в церкви – король! Она – самая главная, она – всё знает! А мужик, вообще, в церкви – чмо! Он ничего не знает! Он боится встать не там, он боится… Вот здесь и проблема. Богословское образование должно быть для того, чтобы ходили в церковь! А ну-ка, прикажи-ка всем читать Евангелие – половина баб из церкви убежит! Зачем им Евангелие – они акафисты читают. Понимаете? Вот так. Так что побольше ума, поменьше соплей – и будет больше мужиков в храме. Гляньте в мечети – что они там делают? Поклоны бьют и проповедь слушают – больше там ничего нет. Там вообще больше ничего нет! Вышел имам, начал поклоны бить – они бьют все за ним поклоны синхронно. Рядами стоят и поклоны бьют. Потом они сели, он встал и – бурум-бурум-бурум… – рассказал им о том, как жить. И всё. Спасибо! Поклонились, встали и ушли. Всё! И у нас так надо! Поклоны и проповедь, поклоны и проповедь, поклоны и проповедь… А не сю-сю! Чем больше сю-сю – тем меньше мужиков!

Вопрос: «Как Вы относитесь к художественным фильмам на библейские темы? Какие из них Вы смотрели, и какое осталось от них впечатление? Насколько они вредны и далеки от канонической интерпретации событий? Или, быть может, они способны стать неким стимулом обретения веры для далекого от христианства общества?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Есть огромное количество голливудских фильмов 70-х годов из ряда “swords and sandals” – так называемые «мечи и сандалии». Это костюмированные исторические фильмы. В этом же ряду идут фильмы про Рим, про гладиаторов, про Спартака, про Вавилон, про Египет, библейский фильм про Моисея. Я не люблю этого, честно Вам скажу. Недавно смотрел я про Моисея новый фильм – ну никакого восторга! Мне кажется, это какое-то баловство. Вот Мела Гибсона «Страсти Христовы» я посмотрел. Удовольствие – это не то слово. Я посмотрел его несколько раз. Более того – в Великую пятницу несколько лет подряд я смотрел его, накануне Пасхи и нахожу это полезным занятием.

Чтобы Вы, так сказать, немножко расширили поле своего отношения к этому вопросу, я могу порекомендовать Вам поискать в Интернете черно-белые фильмы о Христе 20-х годов, начала века. Даже XIX-го века – там какие-то первые попытки были. То есть, как только появился кинематограф, еще немой – уже появились первые фильмы о Христе. Я сейчас боюсь назвать режиссеров, потому что могу спутать фамилии и имена, но я видел несколько старых черно-белых фильмов про Иисуса Христа, евангельские события, – они достойны внимания гораздо более, нежели сегодняшние эти все цветные штучки. Но Мела Гибсона «Страсти Христовы» – я считаю, что это очень полезное кино. Так что вот такое неоднозначное получается у меня…

Виталий спрашивает: «Как мирской человек должен себя смирять, чтобы не стать инфантильным забитым овощем, который плывет по течению? Как не превратиться в манную кашу, извините за грубое сравнение? Человек, который будет всегда во всем смиряться, как смиряется фаталист, – в этом случае человек занимается не смирением, а чем-то уже совсем другим».

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Да, Виталий, Вы совершенно правы: если человек смиряется вообще во всём и со всем, то, скорее всего, это уже не смирение, а что-то другое. Человеку нужно уметь бороться, нужно знать, когда употребить свою волю и силу. В конце концов, Моисей, о котором сказано, что он был самым кротким из всех живущих на земле, – он же умел вести за собой народ и наказывать сопротивляющихся, и обнажать меч, и принимать серьезные решения. Поэтому, конечно, тряпкой быть не хочется. А для того, чтобы не быть тряпкой, нужно заниматься образованием ума и воли. Воля должна быть закалена – для этого как раз нужен пост, спорт, тяжелый труд. То есть всё, что против шерсти, – всё закаляет волю и ум. Когда ум видит, что нужно, а воля закалена, – тогда человек борец. Тогда он знает, где нужно потерпеть, где смириться. Вот пришла болезнь, например. Бытовая вещь. Будешь лечиться? Конечно, будешь. А если ты лечишься, а болезнь не уходит? Будешь смиряться. Будешь лечиться и смиряться. Правильно? То есть ты не просто болеешь. Ты лечишься, но болезнь не хочет уходить, значит, ты смиряешься: ты терпишь то, что от тебя не зависит. Вот такая борьба и терпение – это постоянное состояние души. А тряпкой быть не надо.

Ксения пишет: «Ровно шесть лет назад вышла замуж за вдовца по любви. Венчались. С мужем большая разница в возрасте. Он старше. Мне сорок шесть. Воцерковлены. Немногим более года назад муж ушел и сказал, что ему жена не нужна. Он не собирается заботиться обо мне, будет жить отдельно у взрослого сына от первого брака. Вот уже год, как он живет отдельно. Никаких отношений мы не поддерживаем. Ни с его, ни с моей стороны прелюбодеяния не было и нет. Мой вопрос: мое положение – это брак или я свободна от обязательств перед этим мужчиной?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Вы в браке, Ксения. Вы не свободны. То, что он серьезно старше Вас, как Вы пишете (Вы не пишете, сколько ему лет), но Вам сорок шесть. Если он серьезно старше Вас, то ему где-то шестьдесят. Может быть, женщина ему не нужна, как женщина, но ведь этим не исчерпываются отношения между мужем и женой в браке? Просто жить вместе нужно – под одной крышей, делить стол, кров. Он взял и ушел от Вас, но это Вас ни от чего не освобождает – Вы замужем. Вы замужем и сказать себе, что я свободная женщина и что-то там еще после этой запятой, – Вы не имеете права, к сожалению. Он Вас так бросил, в таком интересном положении – то есть ни вдова, ни мужняя жена. Соломенная вдова такая, да? То есть непонятно, кто я такая? Но Вы – замужняя женщина. Вы несвободны.

Юлия Шевченко пишет: «Если читать Тору, если читать некоторые выдержки из разных еврейских религиозных документов, то вполне очевидно, что евреи изолгали учения Иисуса и Моисея. Не мог Господь рекомендовать обманывать гунн, убивать гоев как скотов. Почему церковь не говорит об этом открыто?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Понимаете, Юля, если об этом открыто говорить, во-первых, эту тему надо хорошо исследовать. Что Вы там читали в Торе? Тора – это Пятикнижие Моисеево. В Торе нет таких вещей – обманывать, убивать гоев как скотов. Такого в Торе нет, потому что Тора – это Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие. Это пять книг, которые на русский язык переведены и находятся в Библии в числе первых. Это – Тора. То есть, что мы должны говорить? Мы должны говорить с высокой кафедры о том, что евреи хотят нас убивать? Чтобы – что? Чтобы мы их убивали? То есть Вы понимаете, что мы с Вами можем говорить, о чем хотим, а церковь не имеет права официально говорить сверху вниз огромному числу людей какие-то сомнительные вещи, потому что это потом кровью отливается, отхаркивается? У нас же были в истории гнусные страницы с еврейскими погромами? С кишиневскими погромами, допустим, с киевскими погромами и прочими погромами, которые были на заре XX-го века. Ведь ничего хорошего, понимаете? Стоит какому-нибудь болвану сказать, что евреи пытаются командовать всем миром, как этот болван берет в руки молоток и убивает ни в чем неповинного соседа только за то, что у него фамилия Рабинович! И что получается? Ничего хорошего. Поэтому Вы давайте завязывайте с этим! Разберитесь в терминах прежде всего, поймите сначала, что такое Тора. А Тора – это пять книг Моисея. Это – наша Библия!

Продолжение вопроса: «Почему мы широко не говорим о том, что происходит вокруг нас?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Почему это мы не говорим? Мы только этим и занимаемся.

Продолжение вопроса: «Если мы будем бить во все колокола – во всем мире всё быстро поменяется».

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Если мы начнем бить во все колокола – в мире всё быстро поменяется в худшую сторону! Да в мире и так всё меняется в худшую сторону, хотя мы бьем в колокола – аж на руках мозоли! Колокол треснул – а в мире всё дальше меняется в худшую сторону. Почитайте, чем всё это закончится.

Ян спрашивает: «Страсть гордыни – постоянное осуждение ближних по поводу и без него. Как жить, когда вокруг все – дураки, а ты – самый умный и хороший?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Нет, но это очень трудно быть умным и хорошим среди дураков! Теперь, значит, предлагаю подумать, уважаемый Ян, о Господе Иисусе Христе, который действительно – самый умный, действительно – самый хороший, без всякого тщеславия и без всяких выдумок – Он реально самый здоровый человек! И жил Он тридцать три года на этой земле среди абсолютно больного населения! Среди гордецов, развратников, среди жадин, среди тупиц, среди людей, которые вообще ничего небесного в себе не имеют, которые забыли Отца. Он пришел специально жить среди этих уродов для того, чтобы взять их грехи на Себя и спасти их. То есть – думайте почаще о Господе Иисусе! Не думайте о себе, любимом, потому что Вы такой же урод, как остальные. А вот настоящий здоровый человек, который мучился, живя среди нас, – это Христос! Вы даже представить себе не можете, как это тяжело жить в сумасшедшем доме! То есть здоровому умному человеку находиться среди идиотов! Это Христос жил на земле среди идиотов, среди больных, прокаженных, среди бесноватых, среди одержимых различными недугами, страстями и грехами. Среди людей, которые – враги Его! Они его растерзать хотели много раз в жизни! Он жил среди них, чтобы взять их грехи на себя. Вот об этом думайте! Не о себе, любимом, а о Христе думайте. И этим исцеляйте свое сердце.

Дарья спрашивает: «Как реагировать на совет родной мамы о том, что нужно завести себе мужчину "для здоровья", то есть совершать блуд? Надо ли ей что-то говорить или просто пропускать мимо ушей?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Ну… я даже немею от этого… Вообще, Вы – мученица, на самом деле. Ну да, я понял… Женщина, которая хранит чистоту, не имея мужа, – то есть хочет замуж, но мужа нет – и хранит чистоту в этом вонючем мире, в этом блудливом, копошливом – она страдает за целомудрие. Над ней смеются подруги, и даже родная мать говорит ей завести мужика для здоровья. Типун ей на язык, Вашей матери! Ни ума, ни совести у Вашей мамы нет, раз она родила дочку и советует ей лечь под какого-то мужика для здоровья. Какого здоровья? Какое здоровье, если ты обгадишься? Ну да, какое-то здоровье вроде бы будет, а дальше что? А дальше будет страдание души и непонятно что – может быть, незапланированная беременность, мучения совести, разрывы связей и потом пропасть без дна? Что за матери такие?! Что в голове у этих людей? Кто их родил? Какую грудь они сосали? Что за сволочи кругом, понимаешь ли, живут и дышат этим прекрасным кислородом? Кошмар какой-то! Короче, живите по совести, проходите мимо матери, как мимо шкафа или серванта. Молча. И дай Вам Бог хорошего мужа, чтобы Вы побыстрее ушли от нее, – от этой глупой курицы, которая почему-то Вас родила!

Ира спрашивает: «Как можно молиться над оружием, над предметами, несущими смерть человеку?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Ума не приложу, хотя иногда мне хочется благословить какой-то «Искандер», чтобы он полетел в сторону Белого дома. Хочется, но я сдерживаюсь.

Мария Сипулина спрашивает: «Я являюсь кормящей мамой трехмесячного малыша. Времени на утренние и вечерние правила не хватает. Случалось засыпать при подготовке к причастию. Как устроить духовную жизнь? Душа тоскует по постам и молитве».

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Милая Мария! Не пытайтесь выстроить свою жизнь по монастырскому уставу, имея на руках маленьких детей. Молитесь, как получится. Устанете, заснете – просыпайтесь. Ничего страшного! Идите в храм. Нет для Вас постов, потому что Вы кормите, нет для Вас регулярных молитв, потому что Вы имеете рваный график с засыпаниями, просыпаниями. И такова Ваша жизнь, и благословите Бога за это и живите, как можете, а не так, как Вам хочется. Дети вырастут – будете читать полный молитвослов.

Вопрос: «Что порекомендуете почитать по поводу духовного воспитания детей? Мы с мужем против детских садов. Ребенок будет расти, если Бог даст, с братьями и сестрами до шести-семи лет».

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Аминь! Правильно. Что почитать – не знаю, но разговаривайте, общайтесь с такими же мамашами, как Вы, которые боятся отдавать детей в эти инкубаторы и пытаются воспитывать их сами. То есть здесь «сарафанная» почта и непосредственное общение мам с мамами дадут Вам больше, чем иные книги. Они же и книжки подскажут, на самом деле. Скажут: «Почитай это, почитай это…» Так что, ищите своих однодумцев среди мамаш – они Вам дадут полную информацию о том, где узнать об этом вопросе. Всё.

Татьяна пишет: «Мы с мужем в браке четыре года. Муж – дьякон. Детей нет. У мужа оказалось неизлечимое бесплодие. Хотели усыновить – нам не дали благословения. Я молюсь. Можно ли мне продолжать молиться о даровании нам чада или не гневить Бога и перестать просить? Мне говорят: «Смотри, допросишься! Даст Бог такого ребенка, от которого будешь плакать». Вот мне и страшно. Конечно, я добавляю слова: «Не как я хочу, а как Ты, Господи!»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Нет, я думаю, матушка Татьяна, что Вам нужно просить детей, которых Господь даст каким-то образом. То ли муж Ваш сможет исцелиться от бесплодия – кто его знает? Ведь мы же говорим Богу: «Ты еси Бог творяй чудеса… Сказал еси в людех силу Твою…» Почему? То есть там, где врачи оставили человека – там Бог подбирает человека. Мы знаем миллионы примеров! Мы молимся: «Радуйся, исцеляющая оставленных врачами…» То есть всё, что хочешь, может быть! И почему нет? Авраам сколько скорбел, страдал от того, что наследника не было у него! А, может быть, Вам усыновить придется кого-то или взять на попечение кем-то брошенное дитё… Так или иначе – детей нужно иметь. Вам этого хочется, и Вы должны это иметь рано или поздно – либо через естественный путь, через ложе супружеское, либо через усыновление кого-то. Конечно, нужно. Плохо человеку, когда он один. Поэтому добавляйте в конце то, что Вы добавляете: «Не как я, Господи, хочу, а как Ты. Ты Сам всё знаешь. Сделай милость Твою (неразборчиво 01:22:20)» Дай Бог Вам счастья!

Вопрос: «Почему во время богослужения у православных много печали на лицах, в отличие от католиков и протестантов?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Вы видели католиков и протестантов когда-нибудь? Мне кажется, что люди, которые вот так вот махом сравнивают всех православных со всеми католиками, – ни одного живого католика не видели! Я жил среди католиков тридцать с лишним лет. Что там, думаете, веселье сплошное? Ничего подобного! Какие они, такие и мы – всё одинаково. Что это такое? «…В отличие от католиков и протестантов…» Да они все разные! Люди все разные. Да и православные все разные. Вон в храме Саввино-Сторожевского все веселые, а в Пафнутьево-Боровском – все грустные, например. Эти обобщения ни к чему. Глупые обобщения.

Вопрос: «Есть друзья из католических семей, которые начали много читать о православии. Стоит ли им посоветовать, чтобы углубляли эти знания?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Сами начали читать – пусть сами и углубляют. Нечего им советовать. Пускай ищут сами. Спросят Вас – тогда будете отвечать, а не спрашивают – молчите.

Продолжение вопроса: «Просто непонятно порой, что лучше. Останется ли человек принадлежать своей конфессии, будет ли искренне продолжать молиться и быть среди тех обязующих догматов или же стоит побороться за новые искорки в их стремлении к православию?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Еще раз говорю: если Вас спросят – отвечайте, если знаете, что ответить. А сами не лезьте в чужую душу. Пускай у них совершается естественный процесс поиска и накопления знаний.

Вопрос: «В храме около иконы преподобного Серафима я чувствую себя ребенком. Не оскорбляю ли я этим преподобного?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Ничуть не оскорбляете. Абсолютно не оскорбляете.

Продолжение вопроса: «Есть правило преподобного Серафима Саровского – можно ли им молиться при возможности?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Можно и нужно молиться им при возможности. Три раза «Отче…», три раза Богородице и «Верую…» Можно.

Людмила пишет: «Объясните выражение "Благими намерениями выстлана дорога в ад"».

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Это вольный перифраз цитаты из Книги притчей, где говорится: «Есть путь, мнящийся благим вначале, а концы его – во дно адово». То есть, точно такого выражения в Библии нет – «Благими намерениями выстлана дорога в ад» – точной такой цитаты нет. Это вольное переложение. Ну, а смысл этого заключается в следующем: чистого зла не хочет никто. Как правило, чтобы человеку творить зло или стремиться ко злу, нужно чтобы он был обманут и нужно, чтобы он перепутал добро со злом и думал, что он делает хорошее, а на самом деле он погрязает всё глубже и глубже в духовную антиреальность. Так что чистое зло – отвратительно, а иллюзия добра необходима для того, чтобы человека пленить какой-то злой идеей. И он, не зная того, хочет добра, но всё глубже и глубже погружается в беззаконие.

«Я часть той силы, – говорил Мефистофель, – что вечно хочет зла, но вечно совершает благо». То есть Бог умеет эти все вещи выворачивать наизнанку. Дьявол хочет зла, но совершает благо, потому что Бог так командует миром – дьявольское зло употребляет на добро. А люди, наоборот: люди вечно хотят добра и вечно творят зло. Вот такой субъект процесса – человек.

Если угодно, я Вам приведу пример из басни Крылова, когда молодой человек спал (а у него был мишка-друг, то есть медведь, из леса), а мишка сидел возле своего спящего человека-товарища и отгонял мух от него. Одна назойливая муха то на нос сядет, то на лоб. Мишка гонял ее, гонял, а она, наглая, всё садилась и садилась. Наконец, она села ему на лоб и замерла. Мишка взял камень, подкрался, размахнулся и как треснул по башке своему товарищу камнем! Муха, конечно, улетела, а товарища он уложил на месте. То есть товарищ не поднялся, не проснулся. Это чистая иллюстрация того, что добрыми намерениями выложена дорога в ад. Хотел добра…

Все люди, которые находятся в аду, эти души, те, которые в тюрьме сидят… Зайдите в тюрьму, спросите: «Ты чего сидишь?» Говорит: «Да, обманули, оклеветали, попался, другие украли, а меня посадили…» — «А ты чего сидишь?» — «Да вот там, понимаешь, хотел там то, а получилось это…» Все же добра хотели! Тюрьмы забиты людьми, которые хотели добра. Попробуй, найди хоть одного, который говорил бы: «Да, я злодей. Я – преступник. Правильно сделали, что посадили». Едва такого одного из тысячи найдете – все остальные хотели добра. «А чего ж ты сидишь здесь?» — «Потому что хотеть-то я хотел как бы… Да по дороге убил кого-то…» Вот так.

Сергей спрашивает: «Как быть с племенами индейцев, которые не слышали проповедей?»

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Я тоже очень тревожусь… Последние две ночи уже не спал – думал всё про индейцев: как там с индейцами дела? Они же проповедей-то не слышали!

Продолжение вопроса: «Ни одного слова о Христе не слышали – как им спастись? Помогите разобраться».

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Как же он о них заботится! Я вот тоже… Мне вот тоже эта мысль, поверьте, прямо вот… Прямо есть не могу! Думаю – а как же там индейцы? Начну есть – думаю: «Нет, стой, ну а индейцы ж как?» Просто нет покоя никакого.

Должен Вам сказать, что с тех пор, как европейцы высадились на территории современных Соединенных Штатов, Канады, Мексики – там были не только сволочи, которые убивали индейцев, и промышленники, которые сгоняли их с обжитых территорий. Там были не только коммерсанты и убийцы, или какие-то там техасские рейнджеры – там были и проповедники-миссионеры. Многие английские, американские, французские христиане были озабочены тем, что индейцам нужно принести свет христианской веры. И они специально уходили в эти племена – это, кстати, мало кому известная и не очень интересная для нашей безбожной публики тема. А на самом деле очень важно! Они изучали язык, письменность составляли для них, перевели для них Евангелие, проповедовали им. Таких энтузиастов было не один, и не два, и не три. Их были десятки.

Я подробно не знаю эту тему, конечно, – знаю кое-что и кое-как, но вот то, что я знаю, доношу до Вашего сведения. Есть такой город – Сиэтл на северо-западе Америки, возле границы с Канадой. Этот город носит имя благодаря одному вождю объединенных племен, которые там жили, кочевали в тех лесных и холодных краях. Его звали Сиатль. Такой был вождь объединенных племен Сиатль. Этот Сиатль, в честь которого назван город Сиэтл, написал письмо к концу жизни – обращение ко всем индейцам севера Америки, в котором он изложил следующую идею: белые пришли к нам, посланные от Бога. С белыми воевать не надо – у белых нужно учиться. Они принесли нам веру и культуру. Нам нужно перенять у них всё хорошее, что они с собой имеют. Среди них, конечно, есть враги и злые люди, обманщики и крохоборы, есть кровопийцы и воры, но, в принципе, они несут нам культуру и веру, которую нужно от них воспринять. Этот Сиатль сам крестился уже в возрасте почтенного старца, принял в крещении имя Ной (по крещению он – католик) и умер где-то в возрасте ста лет. Первый магазин в городе Сиэтл был открыт его дочерью. Она была индейская, как бы сказать… принцесса, что ли… царица каких-то там племен. Она тоже крещена была. И она там жила, торговала всякими индейскими артефактами – какими-то вещами, которые вырабатывали там индейцы. Так что – вот с индейцами… Поинтересуйтесь, пожалуйста, этим вопросом – Вы найдете для себя очень много интересного.

То есть индейцы слышали проповеди, на самом деле. Я к чему? То есть они слышали проповедь. У них были проповедники. Некоторых они съедали, некоторых убивали, некоторые выживали и оставались у них проповедниками. Там очень много интересных вещей было. Ну, а те, которые жили далеко-далеко, которые, действительно, не слышали проповеди, – ну, для них есть у Бога милость своя, потому что не слушатели закона, а исполнители будут праведны пред Господом. И в послании к римлянам, если помните, написано, что язычники, не имея писанного закона – сами для себя закон, потому что совесть их реагирует на события нравственного мира, то оправдывая, то осуждая разные помыслы и дела. То есть у них есть внутренний закон сердца. По этому закону они и будут судимы.

Александр пишет: «Подскажите: я встречался с девушкой более трех лет (мне сейчас – 25, ей – 20). В итоге наши отношения распались, но я надеюсь, что мы будем вместе. Как вести себя по отношению к ней? Как общаться, не навязываясь? Как помочь ей понять, что влюбленность проходит, и появляются трудности».

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Ты молись, Саша, за нее. Если ты хочешь, чтобы она была с тобой и чтобы вы не расстались, и не потерялись в этом мире бушующем – ты молись за нее, что ваши сердца связались. Чтобы твое сердце привязалось к ее сердцу, а ее сердце ощутило, что есть на свете некое сердце, любящее ее. То есть свяжи свое сердце с ее сердцем молитвой. Это единственный путь, который может вас соединить. Потому что, судя по всему, вы расстались, она не очень хочет тебя видеть, а ты страдаешь. Молись Богу, чтобы она была твоей женой, если ты этого действительно хочешь.

Олег пишет: «Здравствуйте, отец Андрей! Благословите, пожалуйста, читать Богородичное правило по четкам (мне 31 год, имя мое Олег) в дополнение к утреннему и вечернему правилу. Очень хочется».

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Господь да благословит тебя, дорогой Олег, читать по четкам Богородичное правило. И Пресвятая Владычица Богородица Матерь Господа Иисуса Христа да услышит твои молитвы и будет тебе и всем нам покровительницей и помощницей. Аминь.

Ну, что ж… На этом сегодня закончим и – до следующих встреч!
Елицы: Кому дороги программы "Доброе утро" и "Коротко о важном" с о.Андреем Ткачевым, помогите elitsy.ru/parish/6581/donations/170/ или elitsy.ru/parish/6581/876898/

Любая пожертвованная вам сумма - существенный вклад, это, в первую очередь, - моральная поддержка. И для технического обеспечения трансляции программы ежемесячно требуется по 50 тыс.руб.