Новомученики и исповедники Православной Церкви XX века каждый день

Димитрий Михайлович Вдовин (1883 – 1942), мирянин, мученик
Память 10 апреля [1], в Соборе Московских святых и Соборе Новомучеников и Исповедников Российских

Родился 3 февраля 1883 года в городе Коломне Московской губернии в семье Михаила Антоновича и Любови Пантелеимовны Вдовиных. Отец был мелким торговцем (др. вариант – возчиком).

Окончил 4-х классное городское училище в Коломне.

С 1904 по 1906 год служил в армии писарем.

Работал продавцом в лавке, принадлежащей его брату.

В 1910 году женился на дочери купца Надежде Ивановне Архиповой. Впоследствии у них родилось трое детей: Евгений (1911 г.р.), Любовь (1912 г.р., по мужу - Лозовская), Всеволод (1918 г.р.) [2].

С 1912 - владелец магазина посудно-москательных товаров.

В 1918 году работал по найму агентом по снабжению в Коломенской артели кондитеров.

В 1919 – 1920 годах служил в Красной Армии переписчиком в запасном батальоне на Западном фронте.

По демобилизации работал конторщиком в Коломенском уездном отделе здравоохранения.

С 1922 по 1928 год - староста Успенского кафедрального собора города Коломны), а в 1928 – 1929 годах после закрытия кафедрального собора - член церковного совета коломенской церкви Святой Троицы на Репне.

По воспоминаниям родственников, он был хорошим семьянином, благочестивым, добрым, мягким, отзывчивым человеком. Часто брал с собой детей на службу в Успенский собор, приводил их на клирос – хотел, чтобы они пели в церковном хоре.

В 1924 году стал совладельцем одной четвертой части магазина «Казаков и Вдовины», занимавшегося торговлей деревяными изделиями и посудой.

Несмотря на незначительность собственных средств, в 1926 году [3] как торговец, был лишен избирательных прав.

С 1927 года стал изготовлять и продавать сита и решета. В 1930 году пришлось оставить кустарный промысел и поступить на работу в государственную организацию.

С 1931 года - рабочий лесопильного цеха Коломенского завода. С 1932 - паковщик цветного металлолома.

15 апреля 1935 года власти Коломны приказали всем лишенцам в десятидневный срок выехать за пределы Коломенского района, и с 25 апреля поселился в городе Озеры Московской области. Он начал усиленно добиваться отмены несправедливого решения, и 9 марта 1936 года ВЦИК удовлетворил его ходатайство, и он вернулся домой.

С 1935 по 1937 год работал агентом по снабжению при Озерском райпромкомбинате Московской области.

Арестован 22 августа 1937 года.

На допросе в коломенской тюрьме следователь предъявил ему обвинение в недовольстве советской властью, с чем арестованный не согласился.

На следующий день следователь обвинил Дмитрия Михайловича в агитации против советской власти.

– Ну, скажите тогда, когда и где были случаи такой агитации? – спросил подследственный следователя.
– Ну как где? Ну, возможно, что и в Москве. Вы ведь снабженец – вероятно, будучи по делу в Москве, могли агитировать.
Дмитрий Михайлович, однако, запротестовал, услышав такие надуманные обвинения.

Через два дня ночью следователь снова вызвал его на допрос:

– Дайте показания о вашей церковной деятельности! – потребовал он от обвиняемого.
– В 1928-1929 годах я состоял членом церковного совета. С 1929 года членом церковного совета я не состою, но остался приверженцем тихоновской ориентации до сегодняшнего дня.
– Вы арестованы как участник контрреволюционной церковно-монархической организации. Вы признаете это?
– Категорически отрицаю.
– Вы лжете перед следствием. Следствие располагает данными, изобличающими вас в участии в контрреволюции. Требуем от вас правдивого показания.
– Вторично утверждаю, что я членом контрреволюционной церковно-монархической организации никогда не состоял.
– Предлагаем вам прекратить запирательство и приступить к исчерпывающим показаниям о вашей контрреволюционной деятельности.
– Я еще раз утверждаю, что никакой контрреволюционной деятельности никогда и нигде не проводил.
28 августа следователь устроил очную ставку со священником Стефаном Можаевым, который на допросах оговорил себя, Дмитрия Вдовина и многих священнослужителей. На очной ставке он подтвердил, что весной 1937 года якобы завербовал Вдовина в контрреволюционную организацию.

- Обвиняемый Вдовин, вы подтверждаете показания Можаева Степана Сергеевича?
- Показания Можаева я категорически отрицаю, так как я никогда ему согласия в участии в контрреволюционной организации не давал.
При этом Дмитрий Михайлович заметил лжесвидетелю, что как же это он так делает, или умирать не думает, на что тот сказал, что если бы Дмитрий Михайлович был на его месте, то поступил бы точно так же.

По окончании допросов в Коломне 1 сентября 1937 года был перевезен в Таганскую тюрьму в Москве, где следователь снова потребовал от него показаний о контрреволюционной деятельности, на что получил такой ответ:
«Я ни в какой контрреволюционной организации не состоял и виновным себя в этом не признаю» [4].
9 октября 1937 года тройка НКВД приговорила Дмитрия Вдовина к десяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере, и он был отправлен в Бамлаг, куда прибыл 16 ноября.

Первое время работал на лесоповале. В феврале 1938 году из-за флегмоны ног был помещен в сангородок. В октябре в связи с поражением левой ноги и потерей трудоспособности его актировали как инвалида, и лагерное начальство назначило его экономистом в центральные мастерские при строительстве железной дороги.

30 января 1939 года он сообщил родным, что находится в Дальне-Восточном крае на станции Известковая в поселке Кульдур и работает в 53 колонне в пошивочной мастерской.

21 декабря 1939 года Дмитрий Михайлович написал родным:

«…Благодарю за заботу обо мне и о моем здоровье, я чувствую себя пока хорошо для моего возраста… Хожу… уже без костылей, но с клюкой, то есть с палочкой. Ты пишешь, что я о ногах пишу скупо, – нет, я не скуплюсь, но не хотел бы писать о плохом, хотя и хорошего-то нет; вот скоро будет двадцать пять месяцев, как я выбыл от вас, и сколько еще пройдет, кто знает…».
23 января 1940 года он написал супруге:

«Ты пишешь и просишь не поддаваться унынию. Напрасно ты это думаешь. Я сам отлично знаю, что тоской и печалью делу не поможешь, и я чувствую себя очень хорошо – духом бодр, хотя отчасти плоть немощна, но для моего возраста и того достаточно, что имею, то есть здоровья, и тем более, где я нахожусь, сама обстановка не дает повод к большому унынию, – конечно, не дома, сама должна понять, но все-таки коллектив людей на нашей колонне очень хороший – начальствующие люди симпатичные, ко мне относятся как те, так и другие очень внимательно, даже подчас думается, как будто бы я этого и недостоин, поэтому и нет основания очень-то убиваться; напрасно ты так думаешь и судишь по какой-то фразе из письма – конечно, не дома, ясно и понятно… Я вам писал даже не один раз, что посылок не шлите, также и денег: расходы большие, а нужды большой нет, – я обхожусь, а у вас без того расходы, тем более это дело связано с такими неудобствами по дальности. Читая строки твоего письма, я очень-очень рад за вас, что у детей наших дружба – это самая лучшая черта в жизни, и желаю им также и в дальнейшем держаться ближе к дружбе, зная, что дружная семья веселее переживает радости и легче переживает неприятности…»
Мч. Димитрий (Вдовин)
Мч. Димитрий (Вдовин)
26 января Дмитрий Михайлович отправил заявление Верховному прокурору РСФСР, прося пересмотреть дело и освободить его из лагеря, но получил на это стандартный для тех лет ответ, что оснований для пересмотра дела нет.
В феврале 1940 г. жена Дмитрия Михайловича обратилась в НКВД с просьбой пересмотреть его дело. А 5 сентября 1940 года и сам Дмитрий Михайлович обратился к руководству НКВД с заявлением, в котором писал:

«…Считаю предъявленные мне обвинения… голословными и ни на чем не основанными и ничем не доказанными… Я обращаюсь к Вам с просьбой поручить затребовать дело о моем аресте и постановление тройки опротестовать на предмет его отмены и освобождения меня от дальнейшего заключения» [5].
Оба заявления, однако, остались без последствий.

Последнее письмо, полученное от Дмитрия Михайловича, было отправлено им 28 мая 1941 года. Условия жизни заключенных с началом войны значительно ухудшились.

Скончался 23 апреля [6] 1942 года в Средне-Бельском исправительно-трудовом лагере Амурской области от туберкулеза легких. Погребен в безвестной могиле.

Причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских определением Священного Синода от 7 октября 2002 года для общецерковного почитания [7].

Литература и архивные материалы

Газета «Благовестник». Коломна. 2001, № 8. 2002, №10.
ГАРФ. Ф. 10035, д. П-50945.
Использованные материалы

Дамаскин (Орловский), игум. «Мученик Дмитрий (Вдовин)» («Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века. Апрель». Тверь. 2006. С. 133-138) сайт Регионального Общественного Фонда "Память мучеников и исповедников Русской Православной Церкви":
http://www.fond.ru/index.php?psx=4&menu;_id=352&menu;_parent_i...w=3
Дамаскин (Орловский), игум. «Димитрий Михайлович Вдовин», Православная энциклопедия, т.15, с.56 :
www.pravenc.ru/text/178089.html
БД ПСТГУ Новомученики, исповедники, за Христа пострадавшие в годы гонений на Русскую Православную Церковь в XX веке.:
kuz3.pstbi.ccas.ru/bin/nkws.exe/ans/m/?HYZ9EJxGHoxITY...tk*
Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии. Дополнительный том I. Тверь, 2005. /Составитель жития священник Максим Максимов. С. 134-138.:
www.e-reading-lib.org/chapter.php/1006298/97/Zhitiya_...tml
Сладков К., свящ. Из церковной истории Коломны периода гонений на веру // Московские епархиальные ведомости. 2005. № 1-2. С. 122-131.:
roshnikolaj.narod.ru/feodosiy.htm

[1] В постановлении заседания Священного Синода от 7.10.2002 года о прославлении Димитрия Вдовина днем кончины указано 23 июня (10 июня ст.ст.): www.mospat.ru/archive/sr304165.htm, в связи с чем эту дату часто указывают как день памяти

[2] Генеалогическая база знаний: персоны, фамилии, хроника: baza.vgdru.com/1/40876/
[3] purgos.narod.ru/data/april/dimitrijvdov_s.htm
[4] ГАРФ. Ф. 10035, д. П-50945, л. 334.

[5] ГАРФ. Ф. 10035, д. П-50945, л. 396 об.

[6] по другим данным – 23 июня или 24 мая (www.hram-kolomna.ru/agencies/798.html)

[7] www.patriarchia.ru/db/text/343719.html