ЕлицыМедиа

Бывало ли когда-нибудь у вас желание сохранить какой-нибудь момент из жизни? Момент, когда сердца вашего вдруг касалось нечто чудесное, тонкое и неуловимое — какое-то веяние любви? Это могло быть в компании старых друзей или новых знакомых, во время одинокой прогулки по осеннему парку или по солнечному лугу, в залитой светом пустой церкви или полутёмной утренней бакалейной лавке… Луч вечности вдруг ударял в ваше сердце, и вы чувствовали себя счастливым — непонятно почему.

Может, об этом написал Владислав Ходасевич своё стихотворение:

В заботах каждого дня

Живу, — а душа под спудом

Каким-то пламенным чудом

Живет помимо меня.

И часто, спеша к трамваю

Иль над книгой лицо склоня,

Вдруг слышу ропот огня -

И глаза закрываю.

Есть один замечательный писатель — Рэй Брэдбери. Он собрал такие солнечные лучи беспримесного счастья, поместил их в зелёные бутылки и поставил в погреб. Если хотите вдохнуть аромат сверкающего содержимого, и даже попробовать на вкус — милости просим, откупоривайте «Вино из одуванчиков».

О чём это он

Книжка, кстати, до неприличия известная, считается классикой мировой литературы, и в любом книжном магазине вы найдете несколько разных изданий этого бестселлера. Вот только «Вино из одуванчиков» не каждому открывает свои тайны, и «лёгкий, лиричный роман великого Брэдбери», как обещает аннотация, на поверку может оказаться непосильной ношей для ума — слишком тут как-то всё расплывчато, сюжет растянут… О том, как люди летом достают из чулана качели и вешают их в саду — две страницы. Как эта же семейка пьёт чай на веранде — ещё добрых три. А уж коли дедушка взялся косить траву на газоне перед домом, пиши пропало — «великий Брэдбери» разойдётся не на шутку, описывая это событие.

Однако вино на то и вино, чтобы греть бокал в ладонях и смаковать каждый глоток. Как это часто бывает с литературой, в книге «Вино из одуванчиков» присутствует дыхание Бога, и чтобы почувствовать это, мы полистаем страницы.

Принц, лето и вино

Пожалуй, главными темами этого произведения являются детство и время. Брэдбери, как сам и рассказывает в предисловии, ничего не выдумывает, а просто вспоминает себя маленького. Для литературы — не ново, так что можно запросто отыскать сводных братьев и сестричек «Вина из одуванчиков».

Например, «Лето Господне» Ивана Шмелёва. Оно ведь тоже, кстати, лишено захватывающего сюжета, но вот солнце так и льётся на нас со страниц этой книги, и чувствуешь: в таком взгляде на жизнь — радостном и светлом, в этой вере, что всё будет хорошо, — гораздо больше правды, чем в цинизме и буквализме взрослых.

«Маленький принц», конечно, тоже о детстве. «Я боюсь стать таким, как взрослые», — говорил герой Экзюпери, и об этом же пытается сказать Рэй Брэдбери. Дети воспринимают мир иначе, нежели взрослые, и это понятно. Хуже или лучше? Вопрос открыт. Но большинство людей именно детство считают лучшей порой жизни, оно остаётся у них в памяти каким-то длинным золотым отрезком жизни, полным открытий и счастья.

«Будьте, как дети…»

«…По-настоящему лето не кончилось, — сказал Том. — Оно никогда не кончится. Я век буду помнить весь этот год — в какой день что было».

«Оно кончилось ещё прежде, чем началось, — сказал дедушка, разбирая винный пресс. — Вот я решительно ничего не помню, разве только эту новую траву, которую не нужно косить».

«Ты шутишь!»

«Ничуть. Когда-нибудь вы сами убедитесь, мальчики, что к старости дни как-то тускнеют… И уже не отличишь один от другого…».

«Как же так! — сказал Том. — В этот понедельник я катался на роликах в Электрик-парке, во вторник ел шоколадный торт, в среду упал и растянул ногу, в четверг свалился с виноградной лозы — да вся неделя была полным-полна всяких событий! И сегодняшний день я тоже запомню, потому что листья все желтеют и краснеют. Скоро они засыплют всю лужайку, и мы соберем их в кучи и будем на них прыгать, а потом спалим. Никогда я не забуду сегодняшний день! Век буду его помнить, это я точно знаю!».

Протопресвитер Александр Шмеман несколько своих работ посвятил «вечной детскости Бога», и в них удивительный батюшка обращает наше внимание, что образ именно маленького Христа на руках Богоматери — самый любимый, самый распространённый в Церкви. Отец Александр говорит, что это неслучайно, ведь в Спасителе всегда присутствует целостность восприятия мира, присущая ребёнку. И ведь нам тоже заповедано стремиться к этому: «Кто не приимет Царства Божьего, как дитя, тот не войдет в него». И ещё: «Будьте, как дети, ...таковых бо Царство Небесное».

«Именно эту целостность теряем мы, уходя из детства, — пишет отец Александр. — И с этой точки зрения взрослость — это торжество в нас раздвоенности, нецелостности, неспособности уже целиком, без остатка, отдаться ничему; это глубокий, все разъедающий скепсис, это глубочайшее внутреннее недоверие и как их следствие — страх, отравляющий постепенно наше сознание. Посмотрите кругом себя, и вы убедитесь в том, что наш мир, наша цивилизация как раз и построена на этом скепсисе, взаимном недоверии и страхе, имеет в своем сердце эту грустную взрослую раздвоенность».

Детство, как влюблённость

Быть может, счастливое детство — это некая «предваряющая благодать», аванс от Бога и указание не начала, но конца пути? Представьте только, мы призваны к чистоте ребёнка, и это золотое беспримесное счастье может в нас повториться!

У любви есть прекрасный период беззаветной влюблённости, прожив который, люди всю жизнь стремятся к раскрытию его в зрелых отношениях, к повторению и исполнению влюблённости уже потом — вследствие долгих усилий по «притирке» характеров и самопожертвованию.

У веры — чудесная пора неофитства, когда мы мало что понимаем умом, но зато горячо чувствуем сердцем: Бог рядом, Бог любит, Бог всё управит. Это потом начнётся пустыня теплохладности, пропасть «тёмного двойника Церкви» и т.д., а пока — свет и радость от вхождения в Царство. Но вот не к этому ли неофитству, не к этой ли вере в простоте сердца мы потом постоянно стремимся?

И у всей жизни в целом тоже есть начальная пора. Быть может, именно детство и показывает, кем мы должны стать. Выражение «впасть в детство» сейчас несёт негативный смысл, но мы не об этом… Мы о пасхальной радости старца Серафима, встречающего богомольцев улыбкой и светом обоженной души. Мы о святом Силуане Афонском, написавшем удивительные слова, которые приведём здесь в поэтическом переложении:

Листок на дереве зелёный;

И ты его сорвал без нужды.

Хотя это и не грех,

Но почему-то жалко и листок;

Жалко каждое творение сердцу,

Которое научилось любить.

Вы слышите? Ребёнку — по сути своей, по призванию — тоже будет жалко сорванный листок, и птичку будет жалко, и котёнка. Скажите об этом взрослому — засмеют. Но видно, даётся в детстве Богом такая благодать — любовь ко всему живому. И к неживому тоже — к той же игрушке из «Маленького принца»: «Одни только дети знают, чего ищут. Они отдают всю душу тряпичной кукле, и она становится им очень-очень дорога, и если её у них отнимут, дети плачут...»

Много всяких даров даётся маленькому человеку, и поэтому детство стоит вспоминать, обращаться к нему, учиться у него. В том числе и по книжке «Вино из одуванчиков».

Источник