Православные истории

ЧУДЕСА ПОСЛЕДНЕГО ВРЕМЕНИ

Мы с мужем были вызваны в Москву по телеграмме сестры Прасковьи, которая работала хирургом в 4-м отделении Кремлевской больницы. Когда мы появились, она несказанно обрадовалась:

- Как хорошо, что вы вовремя приехали. Я дам вам кое-какие указания и распоряжения. Завтра в 8 часов вечера я умру.

Мы смотрели на сестру с большим испугом и сожалением, думая, что она не в своем уме, хотя внешне Прасковья выглядела как обычно. К нашему удивлению, она поведала следующее:

- Не удивляйтесь тому, что я вам расскажу, но сами сделайте для себя выводы. Вы знаете, что я не принадлежу к мечтательным фанатикам, но перед совершившимся фактом даже у меня стынет кровь в жилах.

Сделаю отступление. Моя сестра - заслуженный врач РСФСР, ветеран войны, была на фронте хирургом и видела смерть каждый день. После войны продолжала работать хирургом в больнице. Она была рьяной атеисткой и всех верующих считала недалекими людьми, говоря, что "по ним плачет дурдом". И вдруг такое неожиданное заявление с ее стороны... Пять лет назад ей сделали операцию по поводу злокачественной опухоли молочной железы, и она, сама врач, понимала, что жизнь ее с каждым днем тает, так как болезнь прогрессировала. И вдруг ей снится сон... Находится она в неизвестной местности. Неожиданно видит впереди себя высокую стройную Женщину в длинных одеждах, стоящую к ней спиной. Лица ее не видно, а у головы - блистающий ореол, будто солнце освещает природу вокруг. И тут Прасковья слышит голос:

- Хочешь пожить? Проси ее! Осмотрелась - вокруг ни души.

- Кто бы это мог быть? - думает.

Но жить-то хочется. Она просит:

- Женщина! Дайте мне еще пожить!

Но Женщина будто не слышит. Тогда снова раздается молодой голос:

- Проси!

Прасковья повторяет:

- Женщина, ну дайте мне еще пожить, у меня сын еще не определен в жизни!

Но Та безмолвствует. И только голос со стороны опять твердит:

- Проси, проси Ее!

А Прасковья раздраженно голосу отвечает:

- Что просить, Она даже не обращает на меня внимания!

- А ты проси. Она Всемилостивая!

И Прасковья опять начинает просить. Вдруг слышит мягкий грудной голос:

- Ты же в Меня не веришь!

- Уверую, - ахает на голос Прасковья, - теперь-то я уверую!

- Ну что ж, - отвечает Женщина, - хорошо, даю тебе ровно пять лет жизни, ты справишь дела сына и осознаешь свое положение на Земле в добрых делах и покаянии. Мне вас всех жаль. Вы ходите по моей Земле, дышите благодатью, а Чертога Божьего не переступаете. В храмы не ходите и не молитесь... Не человеческая слава дорога, а Господу служение. С миром надо жить на Земле, а народы все воюют. Господь мир вам принес, а вы не осознаете..."

Проснулась Прасковья и бегом в храм. Купила молитвослов, узнала, что такое исповедь, причастие, соборование, как правильно креститься. Она не пропускала ни одного богослужения. Часами не вставала с колен у иконы Божией Матери. За этот период определился ее сын, все земные дела уладились.

Болезнь, казалось, отступила. Глубоко покаялась перед Господом в своем грехе (гордости и самовлюбленности), в непонимании происходящего, в нежелании искать истину. У верующих просила прощения. Она поняла, что вера - это дар Божий. Одному дано подняться над собственными грехами, и он будет принят, а другой в неверии погибнет. Всемилостивая раскрыла ей истину и даровала время для покаяния и очищения. "Каждый вправе выбрать для себя добро или зло. Вот по ним нас потом и определяют", - заключила она свой рассказ.

Прасковья наказывала нам, чтобы всех живых поминали в храмах и монастырях, подавали записочки "о здравии", а об умерших - "об упокоении".

- Не ставьте мне памятник, - говорила она, - а просто крест, и посадите цветы. Без шума похороните мое тело, не собирайте шумных поминок. Это мне не поможет, а скорее, наоборот. Лучше еду в храм отнесите, там и помянут люди. Я заранее отписала в монастыри, что смогла, из своего имущества. Душе в ином мире их "скорая помощь" необходима. Крепкого спиртного прошу не пить. Немного вина, лучше домашнего. Креститесь везде, крестите все: и пищу, и жилье, и постель. Не забывайте ежеминутно о Боге. Я забывала, грешная.

Мы слушали ее и не понимали, что с нею. Неужто и вправду "крыша поехала"?... Она была совсем иной, нежели раньше. Чистота речи, взглядов, меткость, душевность и даже одухотворенность сквозили в ее словах. Казалось, от Прасковьи исходил теплый свет добра, любви и прощения.

Пока мы думали-гадали, что же нам принесет завтрашний "день разлуки", были заняты своими бытовыми хлопотами, роковое время приближалось. Сестра все также была в уме. Ела, помолилась, и читала Псалтырь. Мы уже начали подумывать об обратной дороге, - она, мол, еще пять лет проживет... Как вдруг, ровно в назначенный час, она заволновалась, приподнялась с постели, втянула с шумом воздух, выдохнула, и... мы увидели уже безжизненное тело, - бесчувственное и холодеющее. Крик ужаса вырвался из груди. Предначертанное во сне стало реальностью...

Мы все сделали так, как она завещала. Было стыдно, что мы сомневались. Было чему нам, "заумным", поучиться. Ведь смерти никто не минует - это неизбежность для каждого. Но пока живем, мы отчаянны в своем необузданном неверии, в гордыне, уверены, что человеки могут все. Ничего мы не можем, все во власти Господа - и миловать, и наказывать.

Надо только правильно распорядиться временной земной жизнью для жизни вечной. Когда Господь призовет нас, мы уже ничего не сможем сделать. А здесь, на Земле, у нас неограниченные возможности для очищения души и тела.

Записано всё, со слов сестры Прасковьи.