Ой, Александр, боюсь уже и заходить на Вашу страничку. Как ни снимок, так мороз по коже.Какая покорность и спокойствие! Вот она и любовь в выражении лица. Недосигаемый образец. Царица! Что тут сказать! У меня даже не произносятся слова о просьбе прощения. Не стыдно, страшно! Такое разве можно вы...
Ой, Александр, боюсь уже и заходить на Вашу страничку. Как ни снимок, так мороз по коже.Какая покорность и спокойствие! Вот она и любовь в выражении лица. Недосигаемый образец. Царица! Что тут сказать! У меня даже не произносятся слова о просьбе прощения. Не стыдно, страшно! Такое разве можно выпросить? Только благоговейно склоняю голову и плачу. Слов нет, только слёзы о прощении.Меня лично, отпрыска губителей и истезателей. Чем мне загладить вину, какими записками в храме! Как закрыть эту кровоточивую рану на сердце, которая вскрывается от одного только взгляда на любого из членов семьи.Одна боль. И стыд. Господи! Прости, если это возможно! Меня лично. И весь наш народ такой вот Святой Руси!
Ой, Александр, боюсь уже и заходить на Вашу страничку. Как ни снимок, так мороз по коже.Какая покорность и спокойствие! Вот она и любовь в выражении лица. Недосигаемый образец. Царица! Что тут сказать! У меня даже не произносятся слова о просьбе прощения. Не стыдно, страшно! Такое разве можно вы...
Развернуть
Ой, Александр, боюсь уже и заходить на Вашу страничку. Как ни снимок, так мороз по коже.Какая покорность и спокойствие! Вот она и любовь в выражении лица. Недосигаемый образец. Царица! Что тут сказать! У меня даже не произносятся слова о просьбе прощения. Не стыдно, страшно! Такое разве можно выпросить? Только благоговейно склоняю голову и плачу. Слов нет, только слёзы о прощении.Меня лично, отпрыска губителей и истезателей. Чем мне загладить вину, какими записками в храме! Как закрыть эту кровоточивую рану на сердце, которая вскрывается от одного только взгляда на любого из членов семьи.Одна боль. И стыд. Господи! Прости, если это возможно! Меня лично. И весь наш народ такой вот Святой Руси!
Свернуть