Рассказ написала моя замечательная супруга Татиана.

ПАСХА КРАСНАЯ

Радостью переполняется сердце отца Филарета сегодня. Еще бы! В очередной раз дождался старый священник самого светлого праздника – Пасхи. Вот и природа радуется вместе с батюшкой. На небе ни облачка, солнце ласковое, ветер чуть колышет ветки деревьев, а зелень, а зелень-то какая свежая. Листочки еще не потеряли своей первозданной клейкости и так сладко пахнут, напоминая отцу Филарету о его детстве.

Сегодня всё батюшке по нраву. Любуется отец Филарет своим нарядным храмом, своим торжественным облачением, белыми и красными вперемешку платочками на головах прихожанок и лицами смущенных мужчин, переминающихся с ноги на ногу. Служба давно началась, но люди все еще приходят к храму, несут в корзинках куличи и крашеные яйца. От этого пространство заполняется запахом выпечки и гомоном. Места внутри уже не хватает, и народ топчется во дворе. Какой-нибудь молодой священник наверняка испугался бы такого внезапного наплыва людей, но у отца Филарета все под контролем. Ему нет никакой необходимости заглядывать в требники и служебные книги, каждую фразу знает он наизусть, каждое его движение отточено. «Христос Воскресе!» – возвещает он торжественно и сам удивляется силе своего голоса. «Воистину Воскресе!» - многоголосым эхом раздается в ответ. И летит над полями праздничный колокольный перезвон.

Выходя из церкви, отец Филарет еще слышит людские голоса, женские, мужские, детские… Какое яркое сегодня солнце, даже слишком яркое и как отчаянно поют птицы, даже странно, что он сих пор не обращал на это внимание.. Слишком яркое солнце слепит, птичьи крики заполняют собой воздух. Отец Филарет присаживается на какое-то бревно и начинает медленно сползать в траву. На мгновенье перед ним возникает испуганное лицо мальчишки. Это десятилетний Никита услышал с дороги шум и теперь стоит и смотрит ошарашенно на лежащего на земле старика в пыльном ветхом одеянии. Отец Филарет протянул руку навстречу, Никита сделал еще пару шагов и взял из слабеющей руки яйцо, вываренное до буро-коричневого цвета в луковом отваре. Он быстро спрятал яйцо в карман и выскочил на пыльную дорогу:

- Мам-пап, там поп… это … в бурьян упал…

Отец Никиты быстро и стыдливо глянул через ветхую изгородь: «О, а святоша наш небось того… наклюкался». Он хотел сказать это шутливо, но в голосе его все равно было слышно только презрение.

- Чего застряли? Опоздаем! – крикнула мать, и отец с сыном ускорили шаг, догоняя ее.

Спустя сотню-другую метров Никита повернулся и еще раз посмотрел на остов здания, когда-то бывший церковью. Крест и купола с нее сняли давным-давно еще до рождения Никиты, остались только разрушающиеся стены с пустыми глазницами разбитых окон. На остатках штукатурки куском угля кто-то накарябал: «Гагарин в космос летал, да...» Дальше надпись обрывалась. Ниже было только непотребное слово из трех букв. Никита закрыл глаза, чтобы не успеть прочесть его. Его рука сжала в кармане нечаянный подарок, что отдал ему этот странный человек. И вдруг на доли секунды мальчик услышал колокольный перезвон и гремящее в небе «Воистину Воскресе!» Никита боднул головой воздух, стряхивая видение, повернулся и бросился догонять мать с отцом. Образцовое советское семейство спешило на электричку.