К одному из обсуждений статей из нашей газеты, которые происходят в городской библиотеке, неожиданно присоединился посторонний для нашего движения человек. Он предложил вместо метафизики коммунизма, обсудить его моральные и нравственные начала, которые, на его взгляд, не приемлемы для дня сегодняшнего. Завязавшейся спор, как мне кажется, бесперспективен. И не только потому, что он обязательно превратиться в пинг-понг каким-то там цитатами из Маркса и Ленина, отбраковкой фальшивок со стороны оппонента и т.д. Все это можно и даже нужно делать. Но ведь эта тематика, как и наши внутренние споры на похожие темы, скорее можно отнести к рассмотрению чего-то внешнего по отношению сути обсуждаемых вопросов.

«Если марксизм - это наука, теория и только то мои аппеляции к Леониду Андрееву … абсолютно бессмысленны… Макрсизм и коммунизм в каком-то смысле не только научны. Они теологичны…, а значит, метафизичны», - подчеркивает С.Е. Кургинян в одной из статей. rossaprimavera.ru/article/4678549e То есть я рискну утверждать, что по отношению к метафизике, все остальное является надстройкой. Будь то наука, эстетика или рассматриваемая нами мораль.

Но метафизика - это слишком объемное и пространное понятие. С.Е. Кургинян давал несколько определений метафизики. Самое короткое и емкое среди них гласит, что: метафизика рассматривает предельные основания деятельности общества и человека. Как же связать между собой метафизику и нравственность? Для ответа на этот вопрос я позволю себе обратиться к собственному религиозному опыту. Что является краеугольным камнем религиозной метафизичности? И как на этот камень опирается религиозная мораль?

Верующий человек претерпевает на своем пути восхождения сущностную трансформацию своих отношений с Богом. Святые отцы обозначают ее как рост от «любви раба» к состоянию «любви сына». То есть, по сути, говорится о наличие двух наполнений религиозного чувства: негативного - страх перед Богом-Судьей, и позитивного - устремление к Богу-Любви. Что в свою очередь выливается к решению нравственных вопросов относительно того как поступать в жизни, чтобы не встретиться с Богом-Судьей, а иметь встречу с Богом-Любовью.

Конечно, все это заведомо упрощает рассматриваемую тему. Но все же позволяет ответить на поставленный вопрос. И, казалось бы, задача решена, установлена и показана связь между метафизикой и моралью в религиозном аспекте. Но ведь остается неясным, отчего имея такую связь метафизики и нравственности христианин, по словам апостола Павла, делает не то доброе, что хочет, а то злое, что ненавидит? Все дело в том, что метафизичность, представленная мной выше, еще опять же еще вторична по отношению к чему-то более важному. К чему?

Метафизическим основанием для верующего являются не те или иные (положительные или отрицательные) образы Божества, а сам факт присутствия Бога в мире. Тот факт, что Бог есть, коренным образом меняет жизнь верующего. По крайней мере, должно быть так. Это первично. По отношению к этому факту метафизично - нравственные конструкции становятся внешними. И остаются таковыми для человека, если он не принял «всем сердцем своим, и всею душою своею, и всем разумом своим» факт существования Бога. И потому они очень не устойчивы.

Перед тем как перейти к применению аналогичного подхода в разговоре о метафизической нравственности коммунизма, я приведу еще один пример из области уже светской. Великая Отечественная война, вернее отношение к ней, без сомнения наполнено до пределов метафизикой. Но опять же тут можно увидеть две коннотации: негативную - война чтобы не погибнуть, и позитивную - чтобы победить. Есть и другой аспект, который неимоверно метафизичен и важен - вопрос о том, кто твой враг. В войне 1941-1945 годов враг был абсолютный. И, казалось бы, этот последний аспект приводит нас к той основе метафизичности, которую мы ищем.

Но ведь в истории нашей страны была еще одна война, названная Отечественной. Я имею в виду войну 1812 года. Но там в отношении к Наполеону произошла некая трансформация, от «светоча прогресса», до «антихриста», которая была показана Толстым в романе «Война и мир».

Что же стало причиной такого разворота в восприятии врага? Ответ на этот вопрос, на мой взгляд, и приведет нас к той первичной метафизичности, которую мы ищем, вспоминая Великую Отечественную войну. Сам факт посигновения врага (не важно, какого) на твое Отечество и является тем корнем метафизичности отношения к войне. И этот факт уже определяет затем наполнение метафизично-нравственных конструкций, будь они негативные или позитивные.

Возвращаясь к вопросу о метафизике коммунизма можно опять же найти две этих разновидности отношения. Позитивная заключается в том, что коммунизм реализует запрос на построение справедливого общества. Негативная - сводится к борьбе против вопиющей несправедливости иных общественных укладов. Но это все опять же внешние и, как показал исторический опыт, неустойчивые конструкции. А сущностной и подлинно метафизической является война за право Человека быть самим собой. «Коммунизм, как раскрепощение и пробуждение высших творческих способностей каждого человека», - вот что лежит в основе любых моральных, эстетических и метафизических построений.
«Рабы - не мы, мы - не рабы». Или, если чуть переиначить: «Мы - не рабы, рабы - немы». Перестать быть рабом, значит начать жить не как раб, утратить свою «немоту». Реализовать свою нерабскую природу в своих целях и достижениях, делах и что самое важное, раз мы говорим о метафизике, мыслях и побуждениях. Это и является сутью искомой морали коммунизма.

К сожалению, для первого в истории коммунистического проекта - СССР - вопрос о переходе к новому Человеку в достаточной мере поставлен и проработан не был. Освободившись от внешних форм угнетения, советские люди не перешли от негативной коннотации метафизичности коммунизма к позитивной его части. Пробуждение высших творческих способностей Человека в достаточной мере явлено не было. И потому судить окончательно о морали и нравственности коммунизма мы не можем. Но ведь это никак не может привести к отвержению самой метафизики коммунизма, основанной на защите самого понятия Человек.

И тут будет уместным привести полностью процитированные выше слова апостола Павла: «Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху. Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр, а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех». (Рим. 7:14-17).

Эта цитата, на мой взгляд, очень коммунистична и метафизична. Для христианина она говорит о преодоление в себе рабства греху. Для коммуниста - о преодоление Человеком внешних и, главное, внутренних форм отчуждения от своей Природы. Это все необходимое условие, которое и оформляется в какие-то морально-нравственные формы бытия. Но эти формы - не самоцель. Ведь и для коммунизма и для христианства - решение этой первой задачи не является достаточным. Все это нужно для обретения возможности приобщиться закону Духовному, то есть к подлинной метафизике. И для коммунизма, и для христианства (за другие религии говорить не берусь) это выражается в устремлении Человека реализовать заложенный в нем (Богом - для верующего, природой - для светского) потенциал Творца.

Оппонируя человеку в споре о нравственности коммунизма, с описания которого и начался этот текст, можно его просто спросить: а какие еще есть исторические Проекты и мировоззрения, которые отражают эту метафизическую устремленность каждого из нас и к «свободе от», и «к свободе для»? Кстати, мы так и сделали. А он честно признал, что не знает таковых. И потому, заключил наш гость, такой проект надо создать. Мне кажется, возвращение к истинной метафизике коммунизма и марксизма как раз и направленно на решение этой важнейшей задачи сегодняшнего дня.

teterevv.livejournal.com/903743.html