Добрый вечер, друзья. Сегодня заканчиваем чтение 22-го письма, заглавие которого "Христианка. Окружение. Грохот", и начнём читать чуть высше того места, где мы прервались, дабы вы восстановили в памяти, о чём идёт речь.
Весь дом и сад – одна сплошная скверна. Напоминает мерзкую картинку Неба у одного писателя: «…Там жизнь без смерти, и кроме музыки там только тишина».
Музыка и тишина: как же я их ненавижу! Как же благодарны мы должны быть нашему Низменному Отцу за то, что с той древней поры, как Он овладел Преисподней – настолько древней, что людям не под силу выразить это на своем примитивном языке летоисчисления – ни пяди адского пространства и ни мгновения адского времени не уступил Он этим омерзительным стихиям в ущерб безудержному, беспредельному Грохоту – торжествующему Грохоту бешенства, бури, силы и ярости, несокрушимой нашей защите от всяких жалких размышлений, сомнений, недоумений и несбыточных идей. Вся вселенная станет у нас сплошным Грохотом. На Земле мы уже немалого достигли. Безмолвие и пение Небес утонут в Грохоте. Но громкости пока не хватает, мы еще далеки от цели. Процесс идет. А между тем ты, мерзопакостное…
[На этом месте рукопись прерывается и дальше идет другим почерком]. На подъеме творческого вдохновения я вдруг обнаружил, что нечаянно принял облик огромной сколопендры. Продолжаю диктовать секретарю. – Подобная трансформация, насколько я вижу, носит сезонный характер. Кое-какие слухи об этом дошли до людей, и поэт Мильтон даже приводит смехотворную басню, что Противник якобы нас так «наказывает».
Но зато один современный автор, какой-то Пшол или как его там, понял суть дела. Наш облик меняется изнутри за счет непобедимой Жизненной Силы: ей бы поклонялся и наш Отец, пожелай Он поклоняться чему-нибудь, кроме Самого Себя. И в своем нынешнем виде я тем более стремлюсь поскорее тебя увидеть и слиться с тобою в нерасторжимом объятии.
Дорогие друзья, может вам что-то здесь непонятно? В следующий раз дадим примечание. Доброй ночи!

Иеромонах Макарий Маркиш