«Утром познав истину, вечером можно умереть», – по прочтении этих слов Конфуция мне вспомнился хороший российский фильм пятнадцатилетней давности (название, к сожалению, запамятовал), один из героев которого ждет в больничной палате неминуемой смерти от рака. Он с горестью говорит своему другу примерно такие слова: «Я накопил жизненный опыт, приобрел мудрость. Но какая мне с того польза, если я умираю!»
Помню, я долго переваривал эту мысль, пытаясь найти ей разумное объяснение. Поскольку это мне не удавалось, она со временем ушла в подсознание, но окончательно не забылась. Ясность наступила позднее, когда я понял, что такие загадки жизни, зачастую трагические, не имеют разрешения, если мыслить только категориями земной жизни. Но стоит только рассмотреть их в перспективе жизни вечной, как все становится на свои места. То есть для атеистов, а герой этого фильма являлся именно таковым, поиск ответов на такие вопросы превращается в бессмысленное самоистязание.
Конвульсии обезбоженного человеческого разума, пытающего только с помощью рационального мышления разрешить бесчисленные жизненные парадоксы, закономерно привели к возникновению философии абсурда, утверждающей, что в человеческой жизни нет никакого смысла, поскольку она полна необъяснимых рассудком страданий. У абсурдистов вызывает удивление то, что люди продолжают жить, а не уходят из жизни добровольно. Атеист Альбер Камю, самый яркий представитель этого философского направления, говорит: «Есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема – проблема самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, – значит ответить на фундаментальный вопрос философии». Таковы горькие плоды европейского гуманизма, поставившего в центр мироздания человека вместо Бога.
Но для нас, христиан, подобные проблемы, непосильные для рассудка, решаются верой. Исчерпывающий ответ абсурдистам дает Откровение Иоанна Богослова, в котором говорится о множестве людей в белых одеждах, стоящих пред престолом Божиим, «которые пришли от великой скорби; они омыли одежды свои и убелили одежды свои Кровию Агнца… И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло».
Для нас скорби земного существования являются следствием нашего сораспятия Христу, безропотного несения вслед за Ним своего креста, отвержения себя со всеми живущими в нас страстями. А коросты этих страстей настолько плотно срослись с нашим сердцем, что отрывать их приходится с кровью. Конечно, это больно, но другого пути нет. По словам святых отцов, настоящая жизнь есть поприще подвигов и борений. А венцы и награды нас ожидают в жизни будущей, если, конечно, мы их удостоимся. Скорби – это те проводники, которые ведут нас в жизнь вечную.
Размышляя о словах умирающего героя упомянутого выше фильма, считающего, что он стяжал жизненную мудрость, невольно задаешься вопросом, а может ли атеист быть по-настоящему мудрым. Философию, означающую в переводе с греческого любовь к мудрости, Платон назвал искусством умирать. Умирать с мирным устроением души, спокойно глядя в глаза вечности. В словах же героя фильма звучат смятение и растерянность.
Этими же чувствами был охвачен перед кончиной и Эльдар Рязанов, человек, без сомнения, достойный во всех отношениях, но, к своему несчастью, до конца жизни остававшийся атеистом. Вот несколько строк из его предсмертного стихотворения, написанного в больнице:

А за окном моей палаты осень,
Листве почившей скоро быть в снегу.
Я весь в разброде, не сосредоточен,
Принять несправедливость не могу.

Что мне теперь до участи народа,
Куда пойдет и чем закончит век?
Как умирает праведно природа,
Как худо умирает человек.

А теперь о том, как принимает смерть человек верующий. «Как сладко умирать», – таковы были последние слова Гоголя, сказанные им перед кончиной. Этим же чувством пронизано стихотворение Бориса Пастернака «В больнице». Его герой отходит в мир иной с такими словами, обращенными к Богу:

Мне сладко при свете неярком,
Чуть падающем на кровать,
Себя и свой жребий подарком
Бесценным Твоим сознавать.

Кончаясь в больничной постели,
Я чувствую рук Твоих жар.
Ты держишь меня, как изделье,
И прячешь, как перстень, в футляр.

В этих словах звучит глубокая правда жизни. И правда смерти, являющейся для верующих людей лишь дверью в жизнь вечную.