ХРИСТИАНСКИЕ РАССКАЗЫ

В Сибири во всю громыхала гражданская война. В большой деревне Крутояр уже несколько месяцев как стоял полк белогвардейцев, иногда будоража местных жителей пьяными дебошами своих солдат. Следить за порядком офицеров не хватало, да они особо и не старались, видя в этом бесполезность действий.

В один из таких дней по избам прокатилось худая молва. Шестнадцатилетнюю внучку старика Наума нетрезвый белогвардеец, остановив на улице, заманил в пустующий амбар, когда она поздно вечером она шла домой от подруги, и надругался. Крестьяне по разному восприняли эту весть. Кто-то жалел красавицу Пашу, понимая, что за местного парня замуж ей теперь не выйти; переживали за её мать и деда, которые были безобидными людьми. Кто-то наоборот, зная их набожность, зловредно усмехались: как здорово помог им Бог!

В эту деревню семья Наума переехала недавно, спасаясь от голодухи в городе, и считались пришлыми людьми. Они отличались поразительным трудолюбием, что не могли не заметить местные крестьяне. В выходной же день не работали, а ходили за десять километров в соседнее село, где был храм, молиться, и почему - то многих это злило.

Прошло несколько дней после того случая, как неожиданно конница красных ворвалась в деревню. Взятые врасплох многие белые были порублены, кому-то удалось убежать, другие были схвачены, и их ждал революционный суд. На третий день, как установилась народная власть в деревне, Наума вызвали в соседнюю избу, где теперь находился штаб.

Когда вошёл он в просторную горницу, увидел перед собой за большим столом человека в кожанке. Сразу же смекнул, что это командир, и с тревогой в голосе сказал:
- Мир Вам! По что понадобился?
- Дед, мы знаем твою беду, так вот ваш обидчик среди пленных, и под замком сидит!
Зовёт караульного: - Егор, приведи насильника!
Через несколько минут в избу завели испуганного молодого паренька, недавнего юнкера в солдатской шинели.

- Мы пришли, чтобы установить народную власть и защищать вас! - сказал комдив Науму. - Мы не бандиты, а регулярные войска Красной армии рабочих и крестьян, поэтому решай сам, как с этим быть, но достоин он расстрела!
Тот давно принял решение: только попадись этот молодчик в его руки, наверное, не знал бы, что с ним сделал...
Но сейчас увидев перед собой жалкого солдатика, почти ребёнка, нахмурил брови от тяжёлых мыслей, и неожиданно для себя вымолвил:- Разве "всыпать по первое число"!

Командир возразил: - Не слишком мягко? Я слыхал, что ты верующий, а как в Библии написано: "Проклят, кто удерживает меч свой от крови".
Разве не так?
- Правильно слышал, что верующий, поэтому и не сторонник кровопролития, мало её пролито в последние лета. Я не военный, Бог судья вашим действиям, я житель мирный, и не хочу чтобы чужая кровь коснулась и меня. Господь Иисус Христос заповедовал любить врагов своих, молиться за обижающих и гонящих. Отдай мне этого солдата, а я проучу его, как следует, чтобы на всю жизнь запомнил свою похоть! Потом отпусти его, он к белым попал по глупости, я знаю его, - это старик наврал, так как первый раз того видел, - и пусть идет на все четыре стороны!

- Как угодно! - красный оказался понимающим, не кровожадным человеком. - Однако, здесь тебя не поймут!
Молодого преступника вывели во двор, положили животом на толстенное бревно, привязав покрепче; дали в руки старику пеньковую верёвку, после чего Наум выпорол солдата по ягодицам так, что пот выступил на его лбу. Устав, в слезах отчаяния с презрением бросил верёвку на землю, повернулся и быстро ушёл.

Командир сдержал слово: пленника освободили. Наума же не поняли не только крестьяне, но и родная дочь. После того, как она узнала об отцовской милости, не сказав ему ни слова, вместе с Пашей уехали обратно в город, оставив старика одного в деревне. Он, увидев на себе косые взгляды, а то и откровенную враждебность местных жителей, подумал и ушёл в скит монахов, который находился за рекой.

Прошло семьдесят пять лет. Двадцатый век приближался к концу. У постели старого человека, в роскошном доме на берегу швейцарского живописного озера, сидел его сын. Он молился, медленно проговаривая слова, чтобы больной успевал их повторять.
Стояло утро. Артур, как правило, в это время приходил в спальню к отцу, что бы с ним произнести молитву к Богу, прежде чем ехать на работу в свой банк. После того, когда он умолк в молитве, вдруг услышал. - Ты знаешь, -тихим голосом сказал весь седой старик,- я давно с тобой об одном серьёзном деле хотел поговорить, но всё как- то откладывал. Раньше не считал нужным, а всё равно когда-нибудь это надо сделать!

Я сызмальства приучал тебя жить по закону Божьему, быть честным перед собой и перед людьми. Сейчас скажу, как на Духу, что перед всеми мне за тебя не стыдно, и ты меня должен понять!
Он задумался и продолжил: - Шестнадцатилетним юношей в России я воевал за белых, считая, что таким образом смогу освободить многострадальную мою Русь от зла. Так вот, в последний год гражданской войны со мной там произошёл позорный случай, может быть, я из-за которого и пришёл к вере в Бога, даже нет, наверняка из-за него.

В полку довелось мне сдружиться с прапорщиком одним, о чём я до сих пор жалею. Как в Библии сказано:"Худые сообщества развращают добрые нравы". Редким развратником, картёжником и пьяницей белогвардеец оказался тот, и, к сожалению, многим порокам я научился от него. Всё начиналось с безобидных мелочей и кончилось тем, что за картёжный долг, мне пришлось силой взять одну девицу; он меня принудил к этому. Вскоре после того случая его убили, думаю, это кара Божия, а я как видишь оказался цел.

Хотя и был на волосок от смерти, когда так получилось, что жизнь моя была в руках оскорблённого деда той несчастной. Он же, к моему удивлению, принял непосредственное участие в освобождении меня. Тогда я не понял, но с возрастом, когда видел в своих воспоминаниях его страдающие глаза, мне всегда становилось не по себе, да и сейчас мне стыдно. Тысячу раз покаялся, добрыми делами старался искупить свой грех; тот человек был точно праведник.

Всё в жизни совершается по Божьему промыслу, и, я думаю, почему так? Многих моих товарищей тогда поубивало за разные грехи, то почему я живой? Ты понимаешь, с тех пор, как я здесь в Швейцарии, какая-то неведомая сила звала меня в Россию; найти того святого человека, его внучку и чем - то искупить свою вину! Тогда это было не реально: Отечественная война, потом Холодная, Железный занавес, и только сейчас с большими переменами на Родине, наконец - то можно выполнить свою долгожданную мечту.

Теперь у меня есть всё: почёт, средства, недвижимость, много денег, кроме одного, нет сил! Сын, ты должен меня понять, как жало сидит во мне навязчивая идея: найти обиженных людей и повиниться перед ними. Вдруг они стали нищие, испытывают трудности, голодают, вон что показывают по телевизору из России, ужас один; поэтому промедление своё считаю преступлением не только перед предками того христианина, но и перед Самим Христом!

Давно не покидает мою седую голову библейский текст, немного перефразирую слова псалмопевца Давида: я был молод и состарился, и не видел потомков праведника, просящими хлеба в нищете! Может быть, я и есть тот, кто должен дать тем людям хлеб? Бог же меня обильно благословил финансами. Главное, я понимаю, что надо так делать, но если не делаю, значит грешу и живу под проклятием! Съезди туда, и разыщи их! Я даже помню, что звать его Наумом из сибирской деревни Крутояр!

- Ну, тогда это совсем нетрудно! - подбодрил отца Артур.- А то я уж подумал, как найти? Ладно, когда выезжать?
- Я знал, что на тебе можно положиться! - слёзы брызнули из глаз старика. - Я позвоню здесь одному хорошо знакомому русскому священнику, чтобы он связался со своими братьями во Христе в России, которые смогли бы встретить тебя и в этом деле помочь!

В щитковом доме постройки сороковых годов в одной из квартир у раскрытого окна, так как стояло лето, сидела сгорбленная старушка.
Вдруг её внимание привлекла одна пара, зашедшая в их двор. Загорелый мужчина с миловидной женщиной, расспрашивали что-то у соседей, затем направились в её сторону. Когда они подошли к её дому, она, высунувшись из окна второго этажа, громко спросила:
- Вам кого?
- Прасковью Степановну, скажите, пожалуйста, как найти? - вежливо услышала в ответ.
- Это я! - удивлённо ответила она, немного опешив.

- Мы ищем вас! - тоже как-то неловко ответила женщина. -Вы ведь внучка Наума Васильевича?
- Да! - и спохватившись. - Ах ты, батюшки, что же вы на дворе стоите, проходите в дом, квартира пять!
Они поднялись на второй этаж; у раскрытой двери их уже встречала хозяйка квартиры. - Входите без стеснения в комнату! - и посадив за стол гостей, спросила, - что же вас привело ко мне?
Говорила Ольга переводчица Артура, хоть он и знал русский язык, но недостаточно свободно, поэтому больше молчал.

- Этот человек,- начала Ольга, - приехал из Швейцарии, чтобы по просьбе своего отца разыскать родственников Наума Васильевича, так как их жизненные пути в Гражданскую войну пересекались. Ваш дед был очень милостив к отцу этого господина, - показала на Артура, - что тот в свою очередь хочет ответить тем же!
Прасковья Степановна не догадывалась о чем шла речь, в голову пришло: «Мало ли с кем дед встречался». Она его запомнила, как бескорыстного, всех любящего и понимающего людей. Единственный раз она не могла понять, почему он так, как она считала, несправедливо, наказал её обидчика.

Судьба к ней потом отнеслась вполне благосклонно: она, переехав в город, удачно вышла замуж, ребёнка родила и с мужем вырастили сына. Вступила в партию, всю жизнь трудясь по профсоюзной линии, и не без помощи своей матери, всё же отдалилась от Христа. Жила безбедно, это сейчас скатилась в нищету, когда все сбережения пропали.

Свою просторную квартиру, когда ещё был жив муж, отдали большой семье сына, а сами, решив жить одни, недорого купили жильё в старом доме. Три года, как не стало мужа, но ежедневно к ней наведывались близкие, родные от сына, так что для печали места было мало.
- До чего докатились! - она была гордым человеком. - Нищие с протянутыми руками!
Артур вмешался в разговор, на ломанном русском мягко сказав: - Это не милостыня, а в память вашего деда подарок! И мой отец очень хочет вас отблагодарить!

- Мне ничего не надо, - безучастно с грустью тихим голосом ответила она, - когда на погосте меня дожидается любимый муж, а как похоронят, так и похоронят!
- Но у вас есть правнуки которые могут получить хорошее образование в Европе, Америке, где пожелаете, и у него есть для этого средства! Да, не сказал я вам раньше, это тот человек, который с вами поступил жестоко, тогда в далёком двадцатом году. Он порывался сам приехать, но болен, и поэтому через меня просит у вас прощение!

Она задумчиво, медленно сказала:- Тогда бы не простила, а сейчас прощаю!
И заплакала.
Когда гости ушли, обо всём договорившись, она спешно в каком-то столбняке взялась отыскивать куда-то положенную старую Библию деда. Долго не находила её, но наконец - то нашла. Взяла в волнении в трепетные руки, открыла наугад и прочитала, что сразу бросилось в глаза: "Я был молод и состарился, и не видел праведника оставленным, и потомков его, просящими хлеба"

Воскресным утром спустя семьдесят пять лет, никому не сказав ни слова, она вновь пришла в христианский храм.
О.Т.