Молодежное служение

1. Наша восьмая поездка привела нас к двум монастырям. С одной стороны это в самый древний казачий монастырь на Кубани – Лебяжья пустынь. С другой –современный самый крупный и известный на Кубани сегодня Тимашевский мужской монастырь.
Первым монастырем на нашем пути была обитель в пос. Лебяжий остров. Когда-то Лебяжья пустынь была так огромна и знаменита, что территорию современного поселка полностью занимал монастырь. На сегодняшний день из построек монастыря, сохранились лишь водонапорная башня и стена одного здания, где сейчас находится мельница.
В этом монастыре в свое время побывал и пожил 2 месяца известный церковный деятель – святитель Игнатий Брянчанинов. Монастырь находится в живописном уголке, со всех сторон окружен лиманом, это исключительное место для молитвы и уединения.
Ребята помолились в молитвенном доме и после очень душевной и разнообразной постной трапезы, посетили интереснейшую выставку-музей, посвященную истории монастыря, которая была собрана и создана добровольцами и благотворителями к 220-летию монастыря Лебяжья пустынь.
Далее наш автобус направился к Тимашевскому Свято-Духову монастырю. Образованный в начале 90-х годов 20 века, он разросся и расширился в самый крупный на Кубани монастырь, имеющий еще и два скита, для братии предпочитающей уединение.
Насельник монастыря инок Василий с большой любовью рассказал нам об истории создания монастыря, его основателе и наместнике схиархимандрите Георгие (Савве), о знаменитых иконах главного монастырского храма Святого Духа, о современной жизни обители. Отделанный горным камнем, поражает своими размерами и величественностью, братский корпус Тимашевского монастыря.
Ребятам объяснили, что монастырь – это место, проход в которое ограничен, чтобы дать монашествующим возможность жить уединенной жизнью. Поэтому, мы побывали только в храме монастыря.
Нужно отметить, что радушие и гостеприимство, которым всегда отличались русские люди, сопровождало наших ребят во всех поездках. Дети нигде не оставались голодными, благодаря приветливым хозяевам принимающей стороны. Полакомившись вкусными монастырскими пирожками с чаем, ребята с хорошим настроением, отправились домой.
История Екатерино-Лебяжьего Свято-Николаевского монастыря
Предки черноморцев (кубанских казаков) — запорожские казаки, вступая в Сечь, вместе с обещанием защищать Веру, Отечество и народ давали обет безбрачия. На закате своих лет, устав от ратных подвигов, будучи без семьи, «кола и двора», уходили они доживать свой век да замаливать грехи в Киево-Межигорский монастырь. Первые сведения о монастыре появляются в источниках с конца XIV века, однако местное предание считает его одним из первых на Руси по времени основания. В церковной литературе можно даже встретить утверждения, что монастырь был основан прибывшими вместе с первым киевским митрополитом Михаилом в 988 году в Киев греческими монахами. В 1154 году Юрий Долгорукий поделил территорию, окружающую монастырь, между своими сыновьями. Считается, что его сын Андрей Боголюбский переместил монастырь в приднепровские холмы, давшие монастырю название - Межигорский. Якобы именно из Межигорья вывез он в Суздальские края Владимирскую икону Богоматери.
Вероятно, во время монголо-татарского нашествия хана Батыя на Русь в 1237-40 годах, монастырь, если он действительно тогда существовал, был полностью разрушен.
Покровителями монастыря в XV-XVI веках выступали православные князья Острожские. В 1482 г. он был атакован крымскими татарами под предводительством Менгли I Герая. Восстановление монастыря началось только через 40 лет. В 1523 году монастырь был передан Королю Польскому и Великому князю Литовскому Сигизмунду I. В 1555 году монастырь состоял из четырёх церквей, включая и одну пещерную церковь.
В XVI веке Межигорский монастырь часто терял и восстанавливал свои владельческие права. На средства нового монастырского игумена Афанасия (наставника князя Константина Константиновича Острожского), старые монастырские строения были разрушены, а новые построены на их месте (в 1604, 1609 и 1611 годах).
В XVII веке Межигорский монастырь стал религиозным центром Запорожского казачества, которое считало его войсковым. Монастырь имел статус ставропигии Константинопольского Патриарха.
Универсалом гетмана Богдана Хмельницкого от 21 мая 1656 года монастырю были переданы Вышгород и окрестные села с рудниками, усадьбами и угодьями. В результате универсал сделал Хмельницкого монастырским ктитором.
После разрушения Трахтемировского монастыря польской шляхтой Межигорский монастырь стал главным казачьим войсковым монастырём. Отставные и старшие казаки из Войска Запорожского теперь приезжали в его стены, чтобы остаться здесь до конца своих дней. В то же время, затраты монастыря оплачивались с помощью казачьей Сечи.
В 1676 году территория была сожжена после пожара, начавшегося в деревянном кафедральном соборе Преображения. С помощью Ивана Савелова, монаха, жившего в монастыре и позже ставшего патриархом Московским Иоакимом, монастырский комплекс был реконструирован. Двумя годами позднее, с помощью казацкой общины, недалеко от монастырской больницы была построена Благовещенская церковь.
Универсалом гетмана Богдана Хмельницкого от 21 мая 1656 года монастырю были переданы Вышгород и окрестные села с рудниками, усадьбами и угодьями. В результате универсал сделал Хмельницкого монастырским ктитором. По присоединении Малороссии к Русской державе гетман Хмельницкий принял Межигорский монастырь в собственное покровительство; с того времени гетманы Запорожской Сечи назывались ктиторами монастыря, считавшегося войсковым, и запорожцы как его прихожане брали в свою Сечь отсюда иеромонахов для совершения христианских треб. Многие из запорожцев оканчивали здесь под чёрной рясой остальные дни свои в покаянии и молитвах; прочие своим усердием и богатыми вкладами заботились об обогащении войскового монастыря, так что числом вотчин и богатством он уступал только Печерской лавре. Ему принадлежали многие местечка и сёла по обеим сторонам Днепра. Кроме того, монастырю принадлежали подворья и дворы в Киеве, Переяславле, Остре. На многих местах взимаемы были в пользу его подорожные и перевозные пошлины. Во всех монастырских имениях дозволена была беспошлинная продажа горячего вина. Кроме того, монастырь имел свои виноградники и каждого лета киевские воеводы обязаны были давать в распоряжение и пользование его большой байдак.
Так Межигорский монастырь стал главным казачьим войсковым монастырём. Отставные и старшие казаки из Войска Запорожского теперь приезжали в его стены, чтобы остаться здесь до конца своих дней. В то же время, затраты монастыря оплачивались с помощью казачьей Сечи.
В 1683 году казачья рада постановила, что священнослужители Покровском кафедральном соборе (главный храм Сечи) должны быть только из Межигорского монастыря. В 1691 году монастыри, расположенные вблизи Сечи, были переданы под контроль Межигорского монастыря, а Левковский мужской православный монастырь был приписан к Межигорскому ещё в 1690 году. Межигорский монастырь стал самым большим на Украине, когда в конце XVII века его возглавлял игумен, околичный шляхтич, Феодосий Васьковский.
По просьбе Петра I статус ставропигии был отменён; позднее он был снова восстановлен в 1710 году. В 1717 году большой пожар уничтожил значительную часть монастырских строений.
В 1735 году казаки вновь подтвердили статус войскового для этого монастыря.
В 1774 году на средства последнего кошевого атамана Петра Калнышевского была реконструирована церковь святых апостолов Петра и Павла. Украинский архитектор Иван Григорович-Барский спроектировал некоторые здания, включая братский корпус.
Во время роспуска Войска Запорожского Екатериной II в 1775 году Межигорский монастырь (как и другие на Украине) был в плохом состоянии. Оставшиеся запорожские казаки вскоре оставили Запорожье и отправились на Кубань. Там они основали Кубанское казачье войско.
История Кубани и Лебяжьего острова – это история казачества. Переселение казаков Запорожской Сечи на Кубань началось в 1792-1793 годах. Императрица Екатерина II выдала казакам две грамоты, в которых пожаловала Черноморскому казачеству примерно 30 691 квадратную версту земельных и водных угодий.
При этом правительство решало следующие задачи:
-охрана новой государственной границы;
-хозяйственное освоение вновь присоединенных земель.
Земля, полученная казаками, называлась Черноморией. Селились казаки куренями. Так на территории к югу от Азова, недалеко от устья реки Бейсуг, основался Брюховецкий курень. Недалеко от Брюховецкого куреня был основан хутор Величковский, переименованный в 1896 году в станицу Чепигинскую, названную так в честь Захария Чепеги, кошевого атамана Черноморского казачества. Этот населенный пункт вскоре после заселения стал воротами к мужскому монастырю – Екатерино-Лебяжьей Свято-Николаевской общежительной пустыни.
Сразу по переселению на Кубань в 1794 году казаки «порешили устроить монастырскую обитель с названием: Черноморская Екатерино - Лебяжья Николаевская пустынь» для раненых казаков «желающих воспользоваться спокойною в монашестве жизнью». Новую пустынь назвали по имени ангела-хранителя Екатерины и в память Межигорского Николаевского монастыря. Едва освоившись на Кубани, казаки обратились в Святейший Правительственный Синод за разрешением перевезти сюда библиотеку Межигорского монастыря. Но лишь к 1804 году большую часть того, что удалось отыскать, доставили на Кубань. Описывая кубанские древности, историки всегда вспоминали о межигорских сокровищах: известно, что в Лебяжью пустынь доставили Евангелие, пожертвованное в Межигорский монастырь в 1654 году игуменьей Агафьей Гуменецкой, и ещё 11 книг.
Строение и стены новой обители вознеслись на берегу Лебяжьего лимана. Монастырь постепенно строился и обустраивался на пожертвования казачества и многих кубанских жителей. Вскоре Лебяжья пустынь стала крупным духовным и образовательным центром Черномории (многие кубанские священники вырастали и воспитывались при монастырской школе, которая была открыта уже в 1795году), приютом для больных и сирот, обзавелась обширными сельскохозяйственными угодьями и ремесленным производством.
Важное просветительское значение монастыря заключалось в том, что он имел тесный контакт со Свято-Ильинским монастырем на Старом Афоне, что не могло отразиться на духовном облике и мировоззрении монашествующей братии. Также Екатерино-Лебяжья пустынь осязаемо продолжала традиции древней запорожской святыни – Киево-Межигорского монастыря. В обители хранились бесценная ризница и библиотека. Здесь же регулярно торжественно праздновали дни, бывшие храмовыми праздниками в древнем запорожском монастыре: Святителя Николая – 9 мая (по старому стилю) и Преображения Господня – 6 августа. Вот так описано торжество в воспоминаниях участники: «На эти храмовые праздники стекаются со всех концов Черноморья, земли Кавказского войска и Ставропольской губернии молельщики и говельщики. За ними следуют на своих громоздко наложенных кибитках ярмарочные торговцы. В праздничные дни у ворот открывается ярмарка...»
Настоятели монастыря часто менялись, но каждый из них старался сделать всё для блага обители и послушников. Недаром известный кубанский историк Ф.А.Щербина написал такие строки: «В монастырь ходили на богомолье, налагали здесь на себя искус, жертвовали деньгами и имуществом от избытка сердца, горели желанием угодить Богу и сделать добро людям бесхитростные сердца казаков и казачек. Монастырь и его святыни давали им то, чего они искали здесь, действовали умиротворяющим образом на их настроение».
Основные средства для обители, по повелению Императрицы Екатерины II, указаны в войсковых доходах. Войско предоставляло в распоряжение пустыни земли, где монастырь занимался скотоводством. Сверх того, оно отвело участок земли в 10 000 десятин возле монастыря, разрешило рыбную ловлю на косе Азовского моря, двух лиманов в Бриньковской и около самого монастыря. Также монастырь пользовался тремя водяными мельницами, подаренными благотворителями: генералом Тимофеем Саввичем Котляровским-в станице Переясловской на реке Бейсуг, атаманом войска, генералом- майором Захарием Яковлевичем Чепегою - на реке Бейсужок, и войсковым атаманом, генерал-майором Фёдором Яковлевичем Бурсаком - в станице Староминской на реке Сасыке.
По примеру своих начальников многие казаки также жертвовали немалые средства на содержание монастыря. Хозяйство пустыни пополнялось и за счёт имущества казаков, принимавших монашество. В истории остался случай, когда «житель куреня Кисляковского, одинокий сирота по фамилии Кульбачный, бережливый и строгий скотовод, имел состояние ценностию более ста тысяч рублей. Один раз, умиляясь чувством, благодарным Богу за свое состояние, он в простой и заплатанной одежде чабана зашел в городе Ростове в серебряную лавку. Рассматривая там лучшие вещи из церковной утвари, он спросил цены чашам большого размера, Евангелиям лучшей дорогой отделки, дорогих плащаниц, хороших хоругвей и все это приказал отложить - на сумму 10 000 руб. Приказчик, не зная, что за личность кроется под одеждою чабана, откровенно сказал, что эти вещи не по его состоянию, что они стоят 10 000 руб. Добродушный казак махнул рукой и просил завязать вещи. Здесь же уплатил чистым золотом».
Становясь монахами, казаки продолжали заниматься селекционной работой по выведению новых пород скота, что давало немалый доход казне монастыря.
Войсковое начальство ежегодно назначало 16 казаков для прислуги и в помощь ведения хозяйства пустыни. Такое число прислуги необходимо было для богадельни, где проживали 30 человек престарелых казаков, лишившихся здоровья в военных походах и оставшихся одинокими.
Денежные доходы пустыни состояли не только из пожертвований. Монахи продавали свечи, проводился так называемый кошельковый сбор, платили за сорокоусты и годовые поминовения, а также делали вклады за вечное поминовение усопших. Всё это составляло немалые средства. Войсковое начальство, по примеру монастырей великороссийских, ежегодно выдавало жалование из войсковых доходов. «В штате положено было при пустыни: настоятель, коему жалованья отпускалось ежегодно 150 р. 75 к. да столовых ему же 1000 р., один казначей, которому жалованья положено было в год 10 р., десять иеромонахов, коим отпускалось жалованья по 7 р. 75 к. на каждого, 24 послушника, на коих выдавалось 137 р. 15 к. Сверх того, на жалованье 16-ти казакам, наряжаемым для пособия, выдавалось по 3 р. 45 к. на каждого; всего отпускалось ежегодно 522 р. 50 к.»
Черноморский монастырь пользовался огромным уважением в казачьей среде и потому, что он продолжал хранить древние монашеские традиции запорожцев, живы были воспоминания о прошедших временах, да и в числе старцев можно было еще отыскать участников Очаковского штурма. Год от года монастырь становился величественнее и краше. Каменные строения постепенно вытесняли деревянные. Возводились новые купола, осваивались пустующие земли. «Каждый день с восходом солнца округу наполнял колокольный звон заутрени, издаваемый на самой высокой, выложенной из камня и кирпича колокольни искусным монахом-звонарем, перебиравшим колокольные нити, словно струны музыкального инструмента. Восходящее солнце играло веселыми лучами на куполах собора, пробуждая округу ото сна и настраивая всех жителей близлежащих хуторов и сел на новый, наполненный жизненной энергией день. В древнее время поражали взор грациозность зданий, строгости и вычурности линий и орнаментов на стенах церквей, колокольни и собора. Все это можно было увидеть, преодолев несколько верст из станицы Брюховецкой по извилистой проселочной дороге. За деревянным мостом открывался вид на центральные монастырские ворота. Их украшали иконы Воздвижения Креста Господня и Николая Угодника, написанные одним из послушников Черноморской пустыни. Когда же солнце клонилось к закату и сумерки сгущались над округой, касаясь макушек фруктовых деревьев и множества акаций и сирени, начиналась вечерняя служба. По праздникам она заканчивалась далеко за полночь, а огни с колокольни были видны невооруженным глазом в станице Брюховецкой и производили неповторимое впечатление.
Однако на протяжении полутора веков монастырские стены были свидетелями и тяжких испытаний:
1876 год – страшная болезнь-чума постигла переселенцев;
1833год – свирепый голод. Засуха поразила все посевы пшеницы;
1843год – цинга, лечились травами, врачей не было;
1847год – холера, она бала занесена сюда из Крыма;
1918 год – гражданская война.
Правопреемник знаменитой Запорожской Сечи – Черноморское войско, преобразованное в середине XIX века в Кубанское казачье войско, более 130 лет служило военно-организационной, административно-хозяйственной и общественно-политической формой жизнеустройства казаков и иногородних, проживающих на войсковой территории в составе Российской империи. Заслуги и подвиги казачества на военном поприще во все времена отмечались российскими царями. Казаки бережно хранили свои постоянно возраставшие и количественно и качественно раритеты, передавали их из поколения в поколение. На них воспитывали воинскую доблесть, верность Отечеству и традициям предков. Вера Православная всегда была стержнем духа казачества. Закономерно потому, что Брюховецкий казачий курень, где и процветала Екатерино-Лебяжская Николаевская пустынь, имел особый статус у Войскового начальства.
28 февраля 1918 года атаман Кубанского казачьего войска Филимонов и кубанское правительство покидали Екатеринодар. Накануне отступления позаботились о спасении Регалий Кубанского казачьего войска, ибо Регалии – это душа войска, а следовательно, для русского человека, казака – само войско. Где были Регалии, там было и войско, там сплачивались кубанские казаки, и так было за всё время существования войска, так было и в смутные, полные непредвиденных опасностей и поворотов судьбы годы. Решили вверить их судьбу казакам станицы Брюховецкой. Глухой февральской ночью в сопровождении офицерского конвоя ящики с Регалиями (их везли в гробах) были доставлены в станицу, а затем на хутор Гарбузова Балка. Предание гласит, что некоторое время казачьи регалии находились на территории Екатерино-Лебяжьей пустыни. Подвиг казаков Брюховецкого куреня не был забыт: их чествовали в родной станице, произвели в офицерские чины, специальным приказом атамана (№ 896 от 27 июля 1919 года) увековечили их заслуги.
В период с 1918 по 1920 годы монастырская жизнь была крайне тяжёлой. Однако документальных свидетельств того, что происходило, не сохранилось. Известно только, что церковные службы не прекращались. В 1918-1921 годах на территории пустыни разместились активисты новой власти – коммуна «Набат». И началось разрушение не только монастырских стен, но и всего того, что «новая власть» называла «опиумом для народа». Страницы истории, связанные с гибелью монашеской братии и «тружениками» коммуны, скрыты от нас «дымом пожарищ гражданской войны». Существует версия (как предание) о взрыве церкви, в которой занимались разбором разрушенных стен совместно монахи и коммунары; что, когда братия отпевала почившего монаха отца Александра и не вышла на работу, прибыл отряд чоновцев, который и совершил акцию – была взорвана церковь и те, кто в ней находился. Коммунары были захоронены в станице Брюховецкой. Тела погибшей монашеской братии остались под развалинами...
Так 1921 год стал последним в истории Екатерино-Лебяжьей Свято-Николаевской обители.
Именно с того времени на острове в бывших кельях монашеской братии поселились жители, основавшие птицесовхоз «Лебяжий Остров», была основана школа для сирот, а позднее – сельскохозяйственная школа.