О своем, о женском. Православная женщина: мать, жена, сестра, подруга

Замечательный рассказ об очень мудрой старушке, которая помогает людям избежать страшного греха. Можно сказать, что это тот самый случай, когда ложь во благо!

Эту протекцию съездить на недельку в Кахетию и отдохнуть в деревенской тиши мне устроила соседка Цира.
– Поживешь у бабушки Нуцы. Условия хорошие; правда, азиатский туалет во дворе, но это не смертельно. Зато сыр, мацони – вот ты, вот ее корова Пакизо… А вода! А воздух!..
Видя, что я не прыгаю от восторга от экологически чистого оазиса, Цира козырнула весомым аргументом.
– А сама Нуца-бебо[1], – на имени хозяйки фазенды было сделано ощутимое ударение, чтобы дать мне подготовиться к принятию особо важной информации, – третий глаз имеет!
Я подумала, что ослышалась. По описанию – типичная кахетинская бабка с коровой, и надо же – «контактер с внеземными цивилизациями».
Цира восприняла мой скептицизм как личное оскорбление и пошла сыпать тяжеловесными фактами:
– Она эхоскопию заменяет. Всем в деревне пол ребенка при месячной беременности предсказывает. Сказала моей двоюродной тете, что родится сын. И правда, Зура родился. Сказала рыжей Элисо (от нас пятый дом через дорогу), что будет девочка. Пожалуйста, девочка. Ее Цицино зовут. Недавно сына женила. И еще…
– Всё, хватит, верю, – я закрыла уши от такого потока совпадений. – Я еду просто отдохнуть. Цена устраивает…
Так я оказалась во дворе у бабушки Нуцы. Окружающий фон соответствовал моим представлениям о деревне. Старый одноэтажный дом, в заросшем травой дворе – колодец, вокруг много фруктовых деревьев. За домом – огород. Мне понравилось с первого взгляда.
Сама Нуца-бебо – бодрая старушка 80 лет, вся в черном, лоб перевязан платком по брови. У нее типичные крестьянские руки, которые за всю жизнь выжали, наверно, несколько тонн сыра и испекли несчетное количество хачапури[2] и мчади[3]. Ничего сверхъестественного и мистического в ее облике я не обнаружила.
Дни здесь были похожи один на другой как початки молодой кукурузы на одном стебле.
Полдень. На повозке, называемой здесь «тачкой», привезли арбузы. Ишак, потряхивая ушами, остановился прямо у моего окна, а его хозяин, привстав на сиденье, прокричал:
– Эй, кому арбузы? 5 тетри кило.
В ответ тишина. Почти у каждого из соседей точно такие же арбузы. Зачем покупать?
Гужевой транспорт покатился дальше. Через какое-то время по улице прошло стадо коров. Нуца вышла за ворота и завела свою Пакизо в сарай.
Затем тишину разрезали характерные звуки струи сдаимого в ведро молока.
Вот и все события.
Так прошел день или два. Не помню, да и не важно.
Бабулька вела себя очень корректно. Утром предлагала свежие молочные продукты. Выясняла, не нужно ли чего дополнительно. С разговорами не приставала.
Я наслаждалась тишиной, лечила побитые городской жизнью нервы и благоприобретенную депрессию.
Нуца-бебо, судя по ровным отношениям с соседями, похоже, прожила свою долгую жизнь, даже не догадываясь о существовании такого мудреного слова, как антидепрессанты.
На третий день этой идиллии во дворе появилась молодая пара аборигенов с целой свитой старшего поколения.
Нуца-бебо тут же напустила на себя сверхделовой вид, семенящей походкой заспешила к колодцу мыть руки. Обтерла их о неизменный фартук и повела парочку в дом. Через какое-то время они снова появились во дворе. Нуца осталась на крыльце – ни дать ни взять как докладчик у трибуны, – помолчала самую малость, пока не достигла напряженной тишины аудитории, потом вынесла вердикт:
– Девочка будет!
Причем сказано это было как «власть имеющий».
Будущий отец, недавно, видно, вернувшийся из армии, убито вздохнул и отвернулся, чтобы скрыть эмоции. Ведь любому кавказцу только мальчиков подавай, а девочки – так, холостой выстрел в будущее.
Нуца-бебо, сдвинув брови, прицыкнула на него со своего постамента:
– На него смотри! Второй мальчик будет. Так Богу угодно!
Вся компания, раскланиваясь и благодаря оракула, проследовала к воротам и отбыла восвояси.
«Бабка-то держит положение, – подумала я. – Вот он, третий глаз в действии!»
И уткнулась в детектив.
Через два дня всё повторилось до мелочей. Визит аборигенов (на этот раз из другой деревни, так как у ворот их ждал облезлый «запорожец»), диагноз контактера и провожание гостей до ворот.
«Да у них тут массовый психоз районного масштаба», – констатировала я с нарастающим раздражением.
Мне во что бы то ни стало захотелось разоблачить это средневековое мракобесие.
Вечером, когда зной спал и Нуца-бебо устроилась с большим тазом под грушевым деревом перебирать лобио, я улучила момент и завела разговор на сельскохозяйственную тематику, в которой ничего не смыслила. Моя хозяйка словоохотливо отвечала. Потом я набралась смелости и спросила без лишних кругов прямо в лоб:
– Как вы, Нуца-бебо, определяете пол месячного зародыша?
Старушка подняла глаза от таза и внимательно посмотрела на меня. Потом слабая улыбка показалась на ее губах.
– Ты первая, кто осмелился меня об этом спросить… Наши деревенские побаиваются меня, и, наверно, потому никогда и не спрашивали. Думают, что я какая-то особенная…
Она молчала, собираясь с мыслями, потом негромко продолжила:
– Поверишь, я и сама не знаю, как это у меня получается… В первый раз я предсказала своей невестке: «У тебя родится мальчик!» И она мальчика родила. Потом еще нескольким соседкам сказала, и всё совпало. Пришли как-то ко мне с другого конца деревни. Говорят: «Вот, три девочки уже есть, хотим узнать, кто там. Если и четвертая девочка – убирать будем. Куда столько?» Я посмотрела и говорю: «Мальчик родится!» Ушли они, а я молюсь про себя: «Умоляю тебя, Господи, пусть родится у Бадри сын!» Наверно, я больше них обрадовалась, когда этот мальчик родился. Потом слава обо мне по всей деревне пошла. Стали ко мне пары приходить, кто ждал ребенка: мол, делать аборт или нет. Муж мне, на это глядя, тогда сказал: «В соседней деревне одна заговорами бесплодие лечит. А ты чем хуже?» Сперва мне стыдно было деньги брать. Но визитеры сами давали, кто сколько мог… Ты же знаешь, люди так устроены, – тут она тихонько засмеялась. – То, что бесплатно, оно и не ценится. А когда деньги берешь, уже отношение другое. Уважительное. К тебе прислушиваются…
«Ну и бабулечка! – поразилась я. – Бакалавр психологии плюс бизнесвумен».
– …А по мне – лишь бы люди своих детей не убивали. У меня мать от подпольного аборта умерла. Осталась я сиротой в 12 лет. С тех пор и ненавижу я это дело.
Она замолчала, видно, уносясь мыслями куда-то далеко. Но я поспешила вернуть ее сюда, в прекрасное сегодня.
– И что же, никогда не ошибались в своих предсказаниях?
У меня в голове не укладывалось такое «везение».
– Как нет? Ошибалась. Бывало. Но я дело так повела. С умом. Придут, скажем, ко мне очередные гости. Я прошу их подождать вот тут, а сама с беременной захожу в другую комнату. Какое-то время держу руку на ее животе, потом говорю, кто будет. Причем если хотели мальчика, то я им так и говорила: да, мол, ждите сына. А в блокнот себе записывала фамилию матери и рядом мой диагноз – иногда противоположный. Если приходили со мной потом ругаться, я им показывала свои записи… – тут она смешно передразнила искреннее удивление: – «Вай, что вы говорите? Девочка вместо мальчика? Но у меня тут как раз так и записано! Это я вас расстраивать не хотела». Комар носа не подточит!..
Я уже не знала, как это классифицировать: психолог, артистка или непризнанный миром мудрец – кто передо мной сидит и как ни в чем не бывало раскрывает свои трюки?
– Вот ты, городская, наверно, умнее меня в несколько раз, – обратилась она ко мне, оторвавшись от своего занятия. – Ну какая людям разница: сын или дочь? Бог лучше нашего знает, кто где будет более нужен. Главное, чтоб человек пришел в этот мир. И тут чаще всего радость большая. Потому и магарычи мне несут, а претензии редко предъявляют… Только это всё недолго длилось. Лет десять, что ли. Уже точно не помню. В 1980-х годах эхоскопию ввели. Не нужна я стала…
Тут только мне представилось, какое огромное число абортов было сделано по причине «не того пола» хотя бы в масштабах Грузии. Вот тебе и технический прогресс.
– Но до сих пор люди помнят обо мне и иногда приходят. Мне местные больше верят, чем эхоскопии, – Нуца-бебо сгребла остатки лобио и стала пересыпать его в мешочек. – Хотя выходит, что я большая грешница. Полжизни обманом жила и еще деньги на этом делала… Возраст, он ответа требует. И всё же надеюсь: милостив Господь. Если каждый человек, кому я обманом родиться помогла, свечку после моей смерти зажжет по мне, то там, – Нуца-бебо указала глазами на небо, – светло будет, как днем. Людей-то таких много, почитай, пол нашего района живет и здравствует.
Я смотрела, как она привычно четкими движениями завязывала узел на мешке с лобио. Не знаю как вам, но мне захотелось поцеловать эти шершавые, с въевшейся в трещины чернотой руки. Потом, конечно, сдержалась. В деревне не понимают таких киношных, чувствительных порывов. А жаль.

Автор: Мария Сараджишвили