К Свету

 Когда кто-то возвращается с чужбины в отчизну, он очень радуется и ликует. Его разлука кончилась, и он увидит своих любимых родственников. Когда кто закован и связан в мрачной и душной темнице и ему дают свободу идти, куда пожелает, он исполняется воодушевления и пляшет – вот он. вышел из зловонного места осуждения к сиянию света! Когда измученный бурей моряк достигает вожделенной гавани, свободной от сильных штормов разъяренного моря, радуется и ликует. Он пришел в место, куда стремился, и больше не боится никакой опасности.
   Чужбина, тюрьма и грозное море – вот наша жизнь, возлюбленные братья. Она – юдоль плача. Пока мы находимся в мире, мы стеснены скорбями, мы истерзаны в умственном смысле понимаемым морем различных бедствий, словно корабль, поражаемый встречными ветрами. Но когда мы по воле Божией умираем, тогда кончается наше изгнание, мы приходим в гавань успокоения. Невещественная и безсмертная душа выходит из темницы тела и идет в место облегчения, где нет печали и воздыхания, а только духовная радость и торжество.
   Поэтому, кто горестно скорбит о смерти ближнего, печалясь о родственнике или друге, тот сошел с ума и ничего не сознает. Разве странник печалился бы, когда кончилось его изгнание? Печалится ли путешественник, приводя корабль в гавань? Или заключенный, когда с него сняты кандалы и оковы? Нет, но они в радости ликуют!
   Именно по этой причине апостол Павел называл свои скорби легкими: он вспоминал, что будет день ухода, когда он покинет полную печалей и тягот жизнь и направится к вечному радованию, которое ему приготовил Бог. Поэтому он не боялся смерти, но скорее даже огорчался от того, что этот день запаздывает. А его он желал и стремился, как то ясно сказано во Втором Послании к Коринфянам: Ибо знаем, что когда наше земное жилище-шалаш разрушится, то у нас есть от Бога построенный дом нерукотворный вечный на Небесах. И другой раз он опять пишет к Филиппийцам, как жаждет разрешиться от жизни и быть со Христом. И пророк Давид огорчался, что Бог не забирает его из жизни: Увы мне, что мое поселение растянулось. Если эти и другие добродетельные люди желали, чтобы кончилось их земное изгнанничество, если смерть есть конец битвы и начало тишины, конец трудов и начало наград, – то почему ты скорбишь о смерти своего любимого человека, будь то твой отец или сын, супруг или супруга или кто из твоих друзей?
   Ты скажешь, что природа принуждает тебя плакать из-за родства плоти. От начала мира обычно оплакивают умерших: и не только язычники, но и те, кто поверили в истинного Бога. Как ясно сказано в Книге Бытия, Авраам оплакивал смерть Сарры, и Иосиф совершал плач и рыдание на смерть отца своего Иакова вместе со всем Египтом. Евреи тридцать дней оплакивали смерть Моисея. Сам Владыка Христос оплакал Лазаря.
   Послушай, человек. Нет греха рыдать сообразно благочинию, благословенным образом, ибо так происходит от природы. Но чрезмерный плач – зло. Нельзя скорбеть больше меры и не желать утешения. Нельзя так болезновать, как будто ты – другой веры, и у тебя нет надежды увидеть друга в Царствии Небесном. Ты оплакиваешь его так, будто он потерян совершенно и пошел в погибель.
   Если ты – христианин, веруешь в Божественное Писание, то не нужно скорбеть и оплакивать усопшего родственника, исповедовавшегося с умилением и причастившегося Божественных Таин, ибо он спасен и воскреснет в общем Воскресении, чтобы сорадоваться вечно в раю. Радуйся и ликуй, что твой друг искуплен от трудов и тягот, болезней и мук, от различных опасностей настоящей жизни, очень короткой и подверженной трудностям и несчастьям. Воздух ее разрушает, еда вводит в расходы, голод, вялость и помышления стесняют скорбью, а любое бедствие терзает. Почему же ты не радуешься, что твой друг искуплен от всех печалей? Почему не торжествуешь, что он вышел из опасностей в умственном смысле понимаемого моря, из великой бури этого мира? Поблагодари Всеблагого и благодетельного Бога, вызволившего его из мрачной тюрьмы, разрешившего оковы, чтобы он без труда пошел в свое Отечество, где нет печали и воздыхания, голода, жажды, холода и зноя, никаких подобных притеснений. Он будет радоваться, получив восполнение вечное и отдохновение.
   Скажи мне, какую пользу ты приносишь умершему, что плачешь, причитаешь и терзаешь себя? Никакой пользы, но скорее вредишь своей душе слезами безверия. Кто плачет сверх меры, тот кажется язычником, у которого нет надежды на Воскресение. Но ведь можно прочесть и о некоторых из язычников, выдержавших смерть родственников и других стойко и благородно. Перикл, дук (предводитель) Афин, когда погибли его дети, пошел в собрание, увенчанный по обычаю, как и в другие дни облаченный в светлые одежды. То же самое пишут и о Дионе Сиракузском. Однажды он беседовал с друзьями, и ему принесли весть, что один из его сыновей выпал из окна и разбился насмерть. Он повелел устроить погребение, не изменившись лицом, и, не отойдя от своих собеседников, продолжил беседу. Теламон, услышав, что его сын умер, нисколько не пришел в смятение, а сказал, что с того часа, как его сын родился, он знал, что тот умрет. Этими словами он показал, что смерть так же естественна для человека, как и рождение, а потому не нужно скорбеть, когда она приходит.
   Если язычники, только благодаря свету рассудительности, победили пристрастия плоти, почему же ты не стыдишься, христианин? Почему ты являешься хуже и неблагодарнее неверных? У тебя есть свет веры и надежды, которого у них нет.
   Если сказанного недостаточно, чтобы тебя утешить, чтобы уменьшить боль, то подумай, человек: даже если ты будешь плакать всю жизнь, если ты истощишь всю свою плоть, твои слезы не принесут никакой пользы и не смогут воскресить умершего. Поэтому и пророк Давид, когда болел его сын, плакал, постился и молился Господу с благоговением и умилением, чтобы Господь его исцелил. Но когда юноша умер, старец оставил слезы, поднялся с земли и умылся. Он поблагодарил Бога и сел за трапезу, сказав рабам, которые недоумевали и удивлялись: Я плакал и молился Всемилостивому Богу, пока мое чадо было в жизни, чтобы Он даровал мне его еще на немногое время в моей старости. Но теперь, когда он умер, и исполнилась воля Господня, зачем стенать? Что его вернет обратно в жизнь? Он не придет назад, но я скоро быстрее пойду и найду его там, где он есть.
   Так говори и ты о твоем любимом родственнике и не скорби о его смерти. Благодари Бога со словами, что как Господу изводилось, так и произошло. Оставь печаль, которая не помогает умершему, но скорее только гневает Господа. Соверши моление за душу твоего друга, подай милостыню, сколько можешь, заплати священникам, чтобы они совершали поминовения и заупокойные службы, очень полезные умершим. Поступая так, ты принесешь пользу не только ему, но и самому себе, как говорит Никифор Ксантопул в трипеснце субботы Мясопуста. Он говорит, что елей, свечи и другое, что мы приносим за умерших в церкви, причастно награде за любовь, проявленную нами при спасении ближнего.
   Тот, кто умащивает другого миром, сперва начинает благоухать сам. Так говорит названный «Синаксарь». Достойные веры свидетельства святых нашей Церкви показывают, что усопшим приносят большую пользу поминовения и заупокойные обедни, отслуженные за них.
   И не только скончавшимся полезны божественные и священные службы, но и живым, что делалось явным много раз, да я сам видел, как маловерные становились верными. И если живым, которые не так нуждаются в помощи, ибо у них есть помощники – ближние, так полезны священнодействия и поминовения, то сколь более они полезны умершим?! Пусть возражающий нам послушает два или три примера, что-бы увериться в истине.
   В «Лавсаике», то есть в житиях преподобных отцов, ясно сказано, что блаженный Павел Простый рассказал другим отцам такое чудо. «У меня был ученик, очень небрежный. В тайне от меня он впадал в различные прегрешения. Когда он умер, я попросил в молитве Господа и Пречистую Его Матерь показать мне, в каком месте он находится. Я стоял и молился много дней, и узрел в видении ученика, которого несли некие двое, а он был как камень или глиняный сосуд от головы да ног, и ни душа, ни тело не действовали. Когда я это увидел, то очень опечалился, вспоминая Господни слова. Господь повелел связывать по рукам и ногам того, у кого не было брачной одежды, и бросать их во тьму кромешную. Когда я пришел в себя после видения, начал очень скорбеть. Я безпокоился, подавал милостыни, совершал заупокойные службы, умолял днем и ночью Всемогущую Царицу Небесную и Человеколюбивого Бога помиловать его. Я ел только сухое, несмотря на старость. Через много дней вижу Пресвятую Деву. Она говорит: «Что у тебя, иноче и отче, что ты скорбишь?» – Я сказал Ей, что скорблю о брате, Владычице, ибо видел, в каком он несчастье. Она ответила: «Разве ты не вымолил у Меня, чтобы Я тебе его показала? Я послушалась твоей молитвы». Я сказал: «Да, Госпоже моя, но я не хотел увидеть его в этом зле. Ибо какая польза, видеть его и скорбеть?» – Тогда многопетая Владычица мне говорит: «Иди, и за твой труд и смирение, и за твою любовь, Я тебе опять покажу его, и ты будешь радостен духом». На следующий день я вижу брата, что он идет ко мне с радостью и говорит: «Твои ходатайства, отче, смутили Пресвятую Богородицу, ибо Она тебя любит – и Она упросила Спасителя, и Спаситель разрешил меня от уз моих грехов, в которых я был прежде». Как только он мне это сказал, я увидел тотчас Пресвятую Деву. Она мне говорит: «Теперь ты извещен, старче отче, о твоем чаде?» – Я ответил: «Да, Госпоже, и более всего я благодарен Твоему человеколюбию». Она сказала мне: «Иди, поминай твоего брата всегда в молитве, давай милостыни, ибо очень полезна усопшему милостыня и приношение с верой».
   Григорий Великий пишет в своих «Двоесловиях», как однажды в море потерпел крушение корабль. Издали его увидели горожане, а моряки были из того города. Они думали, что все потонули. Один священник совершил заупокойную службу за своего брата, который был среди пассажиров корабля, поминая его как умершего. На следующий день брат пришел живой и целый домой. Священник спросил его, как он спасся в таком бедствии? Брат ответил: «Когда корабль рухнул, я схватился за доску и плыл на ней, сколько мог. Но вскоре я ослаб и больше не мог грести. Тогда я увидел прекраснейшего юношу, который дал мне хлеб. весьма благой на вид и дивный. Он сказал мне его съесть. Как только я съел этот хлеб, получил столько сил, что больше не чувствовал труда пока с Божией помощью не достиг побережья суши».

   Другой человек копал землю вместе со множеством сотоварищей. Они извлекали серебро для государства и, прокопав, ушли глубоко под землю. Тогда от тяжести горы произошел обвал, накрывший всех. Все погибли, кроме одного, оказавшегося под большими глыбами. Глыбы не умертвили его – они встали углом, а он оказался как раз между ними, но был заживо погребен. Никто не думал, что он жив; всех полагали умершими. Жена же выжившего была благоговейной и верной христианкой, она заплатила священнику, чтобы он совершил 40 заупокойных служб за мужа. Она ходила каждую службу в храм и приносила просфору, сосуд с вином и свечу, ибо была очень бедна. Священник отслужил уже двадцать служб, но бес позавидовал благоговению женщины. Приняв человеческий облик, он встретился ей утром, когда она шла в храм с приношениями (по-гречески – «просфора»), и говорит ей: «У священника срочные дела, ему нужно уже кончить службу. Не трудись идти, завтра воздашь покойному должное». Так лукавый делал и другие два дня. Тем временем люди откапывали погребенных и услышали голос из-под камней. Голос говорил: «Копайте, ради Бога, правее, ибо надо мной две глыбы. Иначе они могут упасть и убить меня». Они удивились и, прокопав ход сбоку, нашли человека живым, сообщив его жене.
   Тогда сбежались все, кто это слышали, посмотреть на исключительное чудотворение. Они спросили, как он прожил столько дней. Тот ответил: «Ежедневно кто-то мне подавал хлеб и спускал вино, и давал свечу. Только три дня не было никакой пищи и света, и тогда мне стало очень горько, ибо я понял, что это за мои грехи, и я думал, что умру. После того на четвертый день я опять увидел зажженную свечу, хлеб и вино, как прежде, и обрадовался, прославив Бога, что Он меня не оставил до конца». Когда о том услышала жена, она поняла событие и рассказала всем, что дары, которые она отдавала священнику для священнодействия, Ангел приносил мужу, и так он мог существовать.
   Видите, братья, силу священнодействия? Если на живых действуют чудотворения, то сколь, вы думаете. они помогают усопшим? У меня есть много и других примеров, но, чтобы не уклониться слишком от предмета разговора, я их не записываю. Ведь я должен прежде всего говорить в первой части книги о презрении к суете мира. Это очень полезно, ибо многие люди одолеваются его заблуждениями, предпочитают тленные наслаждения вечным торжествам. Я должен здесь помочь посильно, как делал и доселе с Божией помощью.
   Итак, не рыдай о своем любимом, если он кончил жизнь в Православной вере. Если у тебя есть друг, и ты знаешь, что он умирает, то дай ему совет исправиться через покаяние и исповедь, причаститься Божественных Таин. И тогда будь уверен, что он не предан мучениям. И не надо над ним причитать, но радоваться, что он отошел в вечную жизнь.