Народный журналист

Однажды в монастырь приехала бывшая школьная учительница о. Василия, преподаватель русского языка и литературы. После беседы Батюшка предложил ей исповедоваться. Она не сразу решилась исповедовать грехи своему бывшему ученику, но Батюшка, заметив ее ложный стыд, объяснил ей, что он лишь посредник между нею и Богом, Который невидимо зрит сердце каждого. Грехи Он знает и без нас, но ждет от людей искреннего покаяния и, ведая немощь человеческую, прощает кающихся. Эти слова настолько тронули сердце учительницы, что она, убеленная сединой, почувствовала себя юной отроковицей. Она искренне покаялась и с тех пор стала считать себя духовной дочерью о. Василия.

Батюшка молился очень внимательно. Видно было, что он не просто исполняет последование молебна или панихиды, но всем сердцем молится Господу, не смущаясь присутствия людей. Для него было важнее, примет ли Бог его молитвы, а не то, что скажут или подумают о нем люди. В молитва о. Василий имел дерзновение, так необходимое каждому священнику, и не старался угождать людям. Он не опасался несправедливых обвинений, но в тоже время и не принебрегал ими совсем, стараясь сострадать обидчикам и, по возможности, скорее погашать обиду.

В Козельске был при смерти один человек, мучимый нечистыми духами. Он никак не мог исповедать свои грехи. Его верующая жена обратилась в монастырь с просьбой прислать священника. Исповедовать и причастить больного поручили иеромонаху Василию. Сразу же после полунощницы Батюшка отправился в Козельск. При виде священника больной набросился на него с лаем, но о. Василий кротко и с любовью приветствовал бесноватого. Тот словно от огня, отпрянул от него. Затем отполз в сторону и затих. о. Василий достал требник и начал молиться Больной успокоился, искренне покаялся и причастился.

Однажды в два часа ночи позвонили из больницы и просили прислать священника к умирающему больному. о. Василий не спал и словно ждал звонка. Поехал он немедленно. И хотя причастить больного не успел, так как тот был уже без сознания, все же Батюшка молился у смертного одра больного до самой последней минуты его земной жизни, читая канон на исход души.

Как-то одна женщина пожаловалась на свои трудности, на то, что муж с работы ушел, что болезни одолевают. Батюшка внимательно выслушал ее и сказал: “Ну, и слава Богу”. Не ожидавшая такого ответа женщина недоуменно спросила: “За что же это - слава Богу?” Батюшка в ответ - “Слава Богу! Слава Богу!” И скорбь вдруг отошла, а на сердце стало мирно и светло. Так умел он кротко и легко успокоить страждущую душу.

В городе Сухиничи, расположенном недалеко от Козельска, есть тюрьма. о. Василий с другими братьями часто ездил туда для крещения и духовного окормления заключенных. Иногда исповедь продолжалась до двух часов ночи. Батюшка внимательно выслушивал каждого приходящего, давал необходимые советы, дарил книги, разъяснял учение Православной веры.

Как-то собрались сорок человек, чтобы принять Таинство Крещения, а среди них оказался один закоренелый преступник, который хотел подшутить над Батюшкой и подурачиться. Остановить его никто не решался, так как он был не из простых заключенных, а считался “авторитетом”, Перед крещение о. Василий, как обычно говорил проповедь. И говорил так зажигательно и просто, что “шутник” не смог остаться безразличным. Он забыв о своей затее, стал задавать вопросы, вскоре попросил о. Василия исповедовать его, а затем и крестился. Исповедовал его Батюшка почти два часа, а на прощание подарил книгу “Отец Арсений”, так понравившуюся всем заключенным.

На кого воззрю? - говорит Господь, токмо на кроткого и смиренного, трепещущего словес Моих. И Господь действительно взирал на этого кроткого и молчаливого монаха. Батюшка не разделал людей на близких и не близких. У него не было друзей, вернее все для него были друзьями.

Как-то рассказали о. Василию про одну блаженную, которая уже долгое время лежит без движения. Говорили, что изредка к ней приходят соседи, чтобы истопить печь, и приносят что-нибудь поесть. Но часто она остается одна, без еды и в холодной избе. Люди удивлялись ее безропотности, ибо она, всегда пребывая в радости, славила и благодарила Бога. Узнав, что блаженная желает причаститься, о. Василий вызвался ее навестить. Добравшись до деревеньки, в которой жила больная, Батюшка своими глазами увидел, что все то, о чем говорили, - истинная правда. Он исповедовал и причастил женщину, а вернувшись в Оптину, с умилением вспоминал о блаженной рабе Божией.

Удивительно, что при виде о. Василия, блаженная вдруг просияла, и радостно запела: “Христос Воскресе!”. Возможно, этим она предсказывала будущему мученику Христову Вечную Пасху, начало которой соприкоснулось с Пасхой 1993 года.

Для отца Василия Оптина стала колыбелью, в которой рос и укреплялся его монашеский дух. Он часто посещал могилки тогда еще не прославленных Оптинских старцев и подолгу молился там, прося их помощи и ходатайства Царицы Небесной, которая распростерла омофор свой над Обителью. Отец Василий много и плодотворно работал над составлением службы прп. старцам, которую, к сожалению, так и не успел закончить.

В феврале 1993 года он в последний раз побывал в Троице-Сергиевой Лавре на очередной сессии в духовной семинарии. На обратном пути заехал к матери в Москву. Отслужил панихиду на могиле отца. Затем снял со сберегательной книжки те небольшие деньги, которые собирала для него со своей пенсии Анна Михайловна, и, отдавая их ей, сказал:” Прошу тебя, больше не клади. Они мне не нужны. Да и как я предстану с ними пред Богом!”.

Последний в своей жизни Великий пост отец Василий провел строже обычного. Кроме обязательных продолжительных монастырских служб, он еще подолгу молился по ночам в своей келье. В Великий Пяток, во время богослужения, ему надо было канонаршить. Батюшка вышел на солею, но вдруг почему-то замер с книгой в руках и долго молчал. “Ужажеся о сем небо, и солнце лучи скры” - проканонаршили с клироса, и хор запел.

- Что случилось? - спросили его потом, - что с тобой было?

Но отец Василий ничего не ответил. Лишь позже, тайно поведал одному брату, что в тот момент, когда ему надо было канонаршить, он вдруг увидел старца Амвросия, но о чем говорил с ним Преподобный - не сказал.

В Великую Субботу весь день отец Василий исповедовал, а когда уже стемнело и освящали куличи, ему вдруг стало плохо: сказались сильное переутомление, службы, послушания, безсонные ночи и строгий пост. На Страстной Седмице он ведь совсем не вкушал пищи. К тому же, считал, что лучше умереть на послушание, чем отказаться от него. Казалось, что он вот-вот упадет. В это время кто-то из иеромонахов освящал куличи. Иеромонах щедро плеснул ему в лицо и на голову святой водицы. Отец Василий улыбнулся, облегченно вздохнул и, сказал: ” Ну, теперь уж ничего, ничего”, и снова принялся исповедовать прихожан.

Перед Пасхальной Литургией Батюшку назначили совершать Проскомидию, поэтому он облачился в красную фелонь. Проскомидию он совершал всегда быстро и четко, а тут как-то медлил.

- Ты что медлишь? Надо бы побыстрее! поторопил его благочинный.

- Не могу, простите. Так тяжело, будто сам себя закалаю, - ответил Батюшка. А окончив, сказал: “Никогда так не уставал”.

В Пасхальное утро отцу Василию предстояло идти на послушание в Скит, он должен был исповедовать причащающихся на средней скитской Литургии. Тихо пропев Пасхальные часы пред иконами в своей келье, он направился к скитской башне, через ворота которой можно выйти на тропинку, ведущую в Скит. Внезапно тишину нарушил колокольный звон. Это иноки Ферапонт и Трофим, прорезая утреннюю тишину, возвещали миру Пасхальную радость. В Оптиной есть добрая традиция: звонить на Пасху во все колокола в любое время на протяжение всей Светлой Седмицы. Но на этот раз звон как-то неожиданно оборвался. Большой колокол ударил еще несколько раз и затих.

Отец Василий остановился: что-то произошло. Не предаваясь раздумьям, быстро направился к колокольне. Навстречу ему бежал человек в солдатской шинели.

- Брат, что случилось? - спросил отец Василий бежавшего. Тот пробормотал что-то невнятное, делая вид, что направляется к воротам скитской башни. Но, сделав несколько шагов в этом направлении, выхватил из-под полы шинели острый 60 - сантиметровый меч и сильным ударом в спину пронзил отца Василия.

Батюшка упал на землю. Убийца хладнокровно накинул край мантии на голову отца Василия и надвинул клобук на его лицо. По-видимому, это действие было одним из правил ритуала, ибо убитых им перед тем на колокольне иноков Ферапонта и Трофима также нашли с сильно надвинутыми на лицо клобуками.

Сбросив шинель, служитель сатаны перемахнул через монастырскую стену и скрылся в густой чаще леса. Здесь, недалеко от стены, был найден окровавленный меч, на котором выгравирована надпись: “Сатана.666”. Она свидетельствовала, что убийство было ритуальным.

Отец Василий лежал на земле и, тяжело дыша, еле слышно шептал слова молитвы. Сбежавшиеся монахи пытались оказать ему помощь, но сильная потеря крови и тяжелые ранения не оставляли надежды: удар пришелся в спину, снизу вверх, так что пронзил почку, легкое и повредил сердечную артерию.

Один из подбежавших достал из своего внутреннего кармана небольшой, чудотворный, по его словам, крест, и трижды осенил лежащего на земле Мученика. Отец Василий открыл глаза. Его взгляд был устремлен на крест.

- Душа креста ищет, - сказал кто-то, а глаза Батюшки уже взирали на огромное небо, которое когда-то поведало ему о славе Божией.

Служившие в Скиту Литургию братия недоумевали, почему не идет всегда такой исполнительный отец Василий. “Помяните тяжко болящего иеромонаха Василия и убиенных иноков Ферапонта и Трофима”, - послышались в алтаре слова пришедшего из монастыря брата.

- Какого монастыря? - спросил иеромонах, стоящий у жертвенника.

- Нашего.

- Как нашего?

- Да это же наши братья, только что убитые сатанистами!

Кто-то из служивших отцов со слезами на глазах сказал: “Слава Тебе, Господи, что посетил Оптину Своей милостью”.

Когда Литургия подходила к концу, сообщили, что отошел ко Господу иеромонах Василий. В храме все плакали. “Надо было возглашать ‘’Христос Воскресе!’’ , вспоминал один иеромонах, -а я не мог громко произнести, только сказал один раз”.

Как-то спросили отца Василия, посему возникают страшные искушения и скорби? Если Бог любит нас, почему столько ненависти и зла обрушивается на людей? Он ответил: “У святых отцов сказано, что каждый любящий Бога должен встретиться с духами зла. Это сказано не только о святых, но и о простых грешниках, то есть о нас. И чем больше любовь к Богу, тем яростнее брань. И так до тех пор, пока на бой не выйдет сам главный дух ада - сатана. О, сколько злобы и ненависти в этом мерзком враге спасения! Сколько лукавства т ухищрения! В безумии своем он обрушил бы всю свою ярость на христиан, если б не удержал Господь. Но, делая зло, он посрамляется силою смирения, которую подает Христос в сердцах верных”.

...В келии отца Василия на столе осталась лежать книга Апостол. Кто-то из братий открыл ее на том месте, где была закладка, и прочитал: “...Время отшествия моего настало: подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный...” (2Тим.4, 6-8).