Православные истории

(Рассказ Елены Есауловой)

Гружёная пакетами из супермаркета экономист Людмила Петелькина устало плелась с работы, в голове её злыми осами жужжали мысли. Она вновь и вновь прокручивала в голове картинки сегодняшнего дня и злилась так, что шипела едкие укоры вслух, не обращая внимания на недоумённые взгляды прохожих. Люсины обличения лились на соседку по кабинету Наталью, с которой они давно работали вместе.

Они никогда не были близкими подругами — поклонница глянцевых журналов и гороскопов Наташка, щедро делившаяся подробностями своей жизни со всеми миром и вдумчивая спокойная Люся, считавшая себя совсем иного поля ягодой. Она любила литературу и канал «Культура», а в последнее время часто посещала православный храм. Однако, при всей разнице в мировоззрении сотрудницы ладили — болтали на общие для замужних дам кулинарно-воспитательные темы.

…Утром, по своему обыкновению придя в офис рано, Люда с удивлением обнаружила в кабинете вечно опаздывающую коллегу. Наташа перед зеркалом докрашивала кровавой помадой красивый рот, в тон помаде алела шёлковая блузка, узкая юбка плотно облегала пышные бёдра, чёрные буйные кудри женщины были выпрямлены и спадали полотном.

— Ты чё это, Наташ, на «Модный приговор» съездила? — вопросила Люся. — Или у Алиски утренник в садике?

Наташа в ответ только глупо хихикала и продолжала краситься.

— А, у вас с Виктором годовщина! — предположила Люся, углядев большую тёмно-красную розу в стеклянной кабинетной вазе. — Поздравляю! Какой же Витя молодец.

— Витя?! — возмущённо фыркнула Наташа и продолжила с каким-то остервенением, — от него дождёшься, ага! Да я вообще забыла, когда он разговаривал со мной в последний раз о том, что мне интересно! Только и знает, что о своей политике клятой рассуждать, да на рыбалке пропадать. В театр бы хоть раз вывел! Шубе второй год! Туфли никакущие! Ни комплимент сделать, ни подарок подарить!

Роза совсем от другого человека. Вот он — реальный мужик, в интернете познакомились. Он знает, как с женщиной обращаться. Состоятельный, самостоятельный, стильный, умный! Ему, как и мне, всегда с отношениями не везло. Говорит, впервые в жизни так полюбил. Обещал свадьбу на Бали устроить.

Люся аж села от такого заявления.

— Ты что, мать, совсем крышей поехала? — едва вымолвила она. — Вы же с Виктором сто лет уже вместе. Он неплохой муж. К детям хорошо относится, тебе помогает. Не пьёт! Нельзя же вот так — одним махом всё разрушить!

— Нельзя-а-а? — иронически протянула Наташка, — а кто же мне запретит, интересно? Может, Бог твой, которого никто не видел? Да у меня, может, впервые в жизни чувства появились. Хотя, где тебе понять-то, святоша. Живёшь серой мышью, ни одеться, ни повеселиться, вся в книжках своих. Всё боишься попов рассердить, которые только людей ограничивают, а сами — что хотят, то и творят. Не умеешь радоваться, так людям мозг не выноси проповедями, поняла?

Наталья схватила сумку и выбежала из кабинета, что есть силы саданула дверью, злобно зацокала каблучками по коридору.

Ошеломлённая Люся сидела, осмысливая происходящее. Глядя на разрушенные семьи окружающих, она часто думала, что народ повально сошёл с ума, заразился невидимым блудным вирусом. Она вспоминала одиноких и разведённых одноклассниц и одногруппниц, верных жён, брошенных непутёвыми мужьями, а в душе её поднималась ярость на Наташку. Этой кукле вполне вменяемый, работающий, верный и трезвый муж не подходит, видите ли! Не хватает ей, понимаете ли страстных речей и цветов…

Скрепя сердце, Люся сумбурно помолилась перед маленьким образком Богородицы, прося вразумить грешницу-соседку и, вздохнув, погрузилась в многочисленные дела.

Наташка прицокала лишь к полудню, принеся с собой терпкий запах мужского одеколона и демонстративно крутя фирменным пакетиком из косметического магазина. С Люсей она не разговаривала, зато каждый час ворковала по мобильнику, как только часы показали 5 вечера — тут же умчалась.

…Люсе оставалась плестись до остановки десяток метров, как вдруг кто-то кто осторожно тронул её за плечо.

— Печенька, привет, куда катишься? Узнала?

Едва заслышав низкий хриплый голос, она поняла, кто именно её окликнул. Мужественное лицо, разбойничья улыбка — это был он, Миша из параллельного класса. Тотчас Люся пожалела, что собираясь на работу, не нашла времени привести себя в порядок, так как надо было поднимать и вести в сад мальчиков. Она надела сарафан до пола и растоптанные балетки, не освежила голову — наспех сделала хвост, перетянув волосы резинкой.

Брутальный Михаил — известный школьный хулиган, спортсмен и гитарист, с которым у Люси в юности когда-то была большая, но чистая любовь, всегда действовал на женщину гипнотически. Они расстались много лет назад, но с тех пор мистически часто сталкивались на улицах немаленького города. Каждый раз ощущения Люси повторялись. Стряхивая наваждение, она промолвила:

— Верно, качусь, потолстела и постарела.

— Дура ты, Печенькина ( Миша всегда переиначивал её фамилию), — ласково протянул Миша. — Ты красивая, какая бы ни была. Знай и помни.

Поговорив чуть-чуть о малозначащих вещах и обменявшись вопросами, они ещё постояли, оттягивая момент прощания. Чуть поодаль маячила Мишина жена с ребёнком на руках, бросая в их сторону тревожные взгляды.

— Телефончик-то дашь?

Люся с сожалением отрицательно покрутила головой.

— А и не надо, я и так помню, — нарочито весело сказал Мишан. — Ну, давай, Печенька, пока, обижать будут — обращайся.

Миша всегда заканчивал разговор именно так. Он повернулся и направился к супруге, которая тут же вручила ему малыша и повисла на рукаве другой стороны. Люся со своим пакетами втиснулась в душный переполненный автобус. По пути домой она гнала от себя навязчивые мысли о том, что было бы, если она не отказала Мише, когда он предлагал выйти за него замуж. Ей рисовалась жизнь, состоящая из романтики, цветов и подарков, задушевных разговоров и полной гармонии. И хотя умом она понимала, что и в браке с прекрасным Мишей ей пришлось бы преодолевать трудности, душа упорно транслировала дурман сладких иллюзий.

«Что ж такое со мной», — с тоской размышляла Люся, пытаясь прервать сентиментальную фата-моргану. — «Бацилла блуда. Видимо от Наташки подхватила». С мужем у Люси всё было не идеально. Но она считала сами мысли о другом человеке непорядочными и недостойными христианки.

— И где была? — хмуро встретил Люсю муж, вынося из ванной свежевымытого Коленьку в полотенце.

— Есть уже ой как хочется, — кричал из кухни будущий первоклассник Лёвка.

Ни слова не говоря мужчинам, Люся надела передник и приступила к ежевечерним хлопотам. Когда домашние уснули — встала на молитву. Прочтя наскоро положенное из молитвослова, она стала своими словами просить Господа сохранить брак глупой Наташки. Но мысли терялись и рассеивались — из головы так и не шла встреча с человеком, с которым «всё могло бы быть, но не случилось».

Она бросила взгляд на маленькую иконку святой Марии Египетской, стоявшую в уголке импровизированного домашнего иконостаса. Когда-то она прочла житие этой святой с трепетом, уважая великий подвиг бывшей блудницы. Но сама Люся к преподобной Марии никогда не обращалась, в глубине души считая себя порядочной женщиной, не имеющей проблем, подобных Наташкиным.

— Ты помоги мне пожалуйста, — вполголоса говорила она, глядя на икону. — Запуталась я что-то. Думаю непонятно о ком. А у него ведь тоже семья, дети, может я для человека искушение. Преподобная Мария, моли Бога о мне…И о всех нас, блудных и грешных. Из глаз Люси сами собой потекли слёзы. Она опять вспомнила свой поток мыслей о Мише и вдруг начала жалеть неверующую Наташку, которая считала обольщение — великой любовью, не имея сил и желания противиться опасному соблазну. Она осознала, что бацилла блуда — это не вирус, который передаётся от непорядочных людей к порядочным, а болезнь души, страсть, которой подвержены все мы, какими бы хорошими и нравственными себя не считали. Успокоенная Люся легла спать, а наутро, собираясь на работу, положила в сумку иконку святой Марии Египетской.

С соседкой по кабинету они через какое-то время вновь стали общаться, в основном на рабочие темы. Она больше не поучала и не упрекала Наталью, продолжавшую крутить роман, старалась не осуждать женщину даже мысленно. Всякий раз, когда та хватала мобильник и с придыханием протяжно «алёкала», Люся мысленно просила святую Марию Египетскую помочь Наташе сохранить семью и уберечь соседку от блуда.

Через пару месяцев роман с неизвестным бизнесменом пошёл на спад. Наталья нервничала, грустила, говорила по телефону всё реже и всё более раздражённым тоном. А однажды утром Люся вновь застала Наталью ни свет ни заря на работе. На сей раз она была без косметики и без причёски.

— Что-то случилось? — не удержалась Люся.

— Витьку моего в больницу увезли на скорой, — еле слышно растерянно бормотала Наталья. — Язва открылась, операция нужна. Это из-за меня всё. Я его довела, почти не разговаривала. А он же молчит всегда, не упрекнёт, а внутри-то знаю, переживает. Вот и домолчался. Как я теперь буду? Господи, прости!

Наташка уронила голову на руки и искренне зарыдала.

После работы Люся и Наташа зашли в ближайший храм и заказали молебен о здравии Виктора. Наташа долго стояла перед большой храмовой иконой, всхлипывала и неумело крестилась. Когда мужа выписали из больницы, Наташа пригласила Люду отпраздновать — выпить кофе с тортом в ближайшем кафе. И когда та подарила ей икону святой преподобной Марии Египетской — приняла с благодарностью.

www.pravmir.ru/batsilla-bluda-i-mariya-egipe...