Архимандрит Павел (Груздев)

Старец Павел (Груздев)
(1910-1996 гг.)

10 января 1910 года в Мологском уезде Ярославской губернии в бедной крестьянской семье Груздевых у Александра и Александры родился первенец, младенца назвали Павлом, в 1912 г. родилась дочь Ольга, в 1914г. – Мария. Благочестивые родители воспитывали детей в любви к Богу, к ближним, приучали помнить и чтить предков.
Пройдет несколько десятилетий и отц. Павел будет рассказывать своим духовным чадам о своей родословной, уходящей корнями в старинную мологскую землю. Вспомнит он и о своей первой встрече с архиепископом Ярославским и Ростовским Тихоном, будущим Патриархом всея Руси, который летом 1913 года приехал на празднование царского юбилея в Мологу. Трёхлетнего Павлушу привела на праздник в монастырь его крёстная - монахиня Евстолия. На всю жизнь запомнил Павел этот день: ласковый Владыка благословлял всех и раздавал памятные монетки и медальки, одна монетка досталась ему.
19 июля 1914 года началась война, Александра Ивановича призвали в армию, Александра Николаевна осталась одна с маленькими детьми. Пока хозяин дома воевал, семья бедствовала: четырёхлетнему Павлику пришлось ходить по деревне «собирать куски». Не долго думая, мальчик убежал в Афанасьевский монастырь к тётке, рассказал ей о бедственном положении семьи, монахиня решила упросить игуменью оставить его в монастыре. Из воспоминаний старца Павла: «Пришли. В ноги бух! Игуменья и говорит: «Так что делать, Павлёнко! Цыплят много, куриц, пусть смотрит, чтобы вороньё не растащило... Цыплят пас, потом коров, лошадей. Потом... стал к алтарю ходить, кадила подавать, кадила раздувать... Всякий раз 18/31 января, в день святителя Афанасия Великого и Кирилла, архиепископов Александрийских, в нашу обитель приезжали отовсюду, в том числе и священство: отец Григорий-иеромонах с Толги, архимандрит Иероним из Юги, настоятель Адрианова монастыря, иеромонах Сильвестр, пять-шесть батюшек ещё. Да на литию-то как выходили, Господи! Радость красота и умиление».
Рассказывал старец Павел, что во время ярославского восстания 1918 года архиепископ Ярославский и Ростовский Тихон, жил в Афанасьевском монастыре.
Владыка благословил тогда восьмилетнего послушника носить подрясник, сам одел на Павлушу ремень и скуфейку, тем самым как бы дав ему своё святительское благословение на монашество.
Из воспоминаний старца Павла о закрытии Афанасьевского монастыря: «3 января 1930 года была последняя служба в храме. После Литургии всех верующих вытолкали из храма, а все колокола... перебили». После закрытия монастыря он перебрался в Спасо-Преображенский Варлаамо-Хутынский монастырь, расположенный под Новгородом.
Здесь его облачили в рясофор с благословения епископа Алексия (Симанского), будущего Патриарха.
Живя в монастыре, он работал на судостроительной верфи. В 1932 году закрыли и этот монастырь, иноку Павлу пришлось несколько лет жить в родном доме. В 1938 году они с отцом разобрали избу, т. к. вскоре их деревня должна была быть затоплена. (Сейчас на этом месте находится Рыбинское водохранилище). Материал сплавили по Волге до Романова-Борисоглебска (Тутаева), и на левом берегу Волги собрали дом, в котором все вместе жили до 1941 года.
13 мая 1941 года Павел Груздев был арестован по делу архиепископа Ярославского Варлаама Ряшенцева. На допросах его жестоко избивали, угрожали расстрелом, требовали отречься от Бога. Из воспоминаний старца Павла: «Повели нас на расстрел... Отец Николай (иеромонах Николай (Воропанов) наклонился ко мне и сказал: «Главное верь в Бога! Бог был, есть и будет! Его не расстреляешь! Да какие же светлые люди были!»
По приговору Павел получил шесть лет лагерей и три года ссылки. С 1941г. по 1947 г. он находился в Вятлаге.
Осенью 1941г. в праздник Воздвиженья Креста Господня (28 сентября) неожиданно похолодало, за ночь выпал глубокий снег. В этот знаменательный день остался Павел без еды, паёк отобрали уголовники. Из воспоминаний старца: « А есть хочется! Что делать? Пошёл в лес – был у меня пропуск, как у бесконвойного – а снегу по колено...»
По свидетельству Наталии Николаевны Соколовой старец рассказывал о чудесном событие в этот день так: «Он сошел с насыпи и углубился в лес. Павел подошел к огромным елкам, ветки которых склонились до земли под тяжестью снежных сугробов. Но ближе к стволу снег еще не лег. Раздвигая сучья, Павел наклонился и полез в сырую полумглу. Тут он увидел пред собой огромную семью отличных белых грибов, крепких, сочных. Павел обрадовался, возблагодарил Бога и собрал в мешок эти чудные дары природы. Он тут же вернулся в свою каморку и, затопив печурку, сварил с солью посланные ему Богом грибы. Рассказывал нам отец Павел: «Так убедился я, что надо мною есть Божие милосердие... В другой раз прошел я свой участок пути до конца, все тщательно проверил и доложил начальнику об исправности пути. День был осенний, холодный, то дождь, то снег, темнело быстро. Начальник предложил мне проехать обратно в лагерь с ним на паровозе, на что я охотно согласился. Мчится наш паровоз сквозь ночную мглу, и вдруг - толчок! Но ничего, понеслись дальше, только начальник мой рассердился... И вдруг - вторичный толчок! Начальник рассвирепел: « В карцер посажу!!!»
А как приехали, я обратно по путям побежал: надо ж разузнать, что за толчки были, ведь поезд пойдет, храни Бог, что случится. Гляжу - на путях лошадь лежит без головы. Бог дал мне силы, еле-еле стащил я труп с рельсов в сторону, дальше пошел. Я заметил места, где толчки были. И что же: еще одна лошадь с отрезанными ногами лежит на рельсах... Стащил я и эту тушу в сторону и пошел к сараю, где должен был быть пастух... И слышу я какие-то хрипы. Вхожу в сарай, а там пастух висит. Я скорее вскарабкался, перерезал своим инструментом веревку. Тело грохнулось на землю. Я давай его трясти, ворочать, по пяткам бить. Нет пульса! Но я не унимаюсь, молюсь: «Помоги, Господи, коль Ты послал меня сюда в последний его момент». И вот из носа и ушей кровь хлынула... Стал снова пульс щупать. Слышу - сердце бьется у пастуха. Ну, думаю, теперь ты жив и дышишь, лежи, отдыхай, а я пойду. Прибежал я в санчасть, доложил. Сразу дрезина с фельдшером выехала на место, куда я указал. Спасли человека. Через три недели меня на суд вызвали, как свидетеля. Пастух был вольнонаемный».
На суде от отца Павла требовали, чтобы он подтвердил мнение судьи: «пастух - враг народа, нарочно погубил лошадей».
- Нет, - отвечал отец Павел, - пастух устал и заснул от изнеможения... Он и сам был не рад случившемуся, он даже жизни своей был не рад, потому и в петлю полез, чему я и свидетель.
- Да ты, отец, с ним заодно, вас обоих засудить надо! - кричали на отца Павла. Но он стоял на своем мнении твердо.
Пастуху дали пять лет «условно». С этого дня отец Павел по временам находил у себя под подушкой лишний кусочек хлебца».
В эти годы его не раз спасала вера, он обращался с горячей молитвой к Богу, и Господь помогал ему, а через него малодушным и отчаявшимся, которых он утешал и поддерживал.
Однажды, в конце декабря уголовники отобрали у Павла валенки, привязали к дереву и оставили стоять на снегу в мороз. Горячо молился Павел в ту ночь - остался живым и здоровым. После того случая Павел больше не боялся морозов
За добросовестное отношение к работе он имел право выхода за пределы зоны. Осенью на лесоповале отец Павел собирал грибы, ягоды, рябину, помогал заключенным, чем мог.
Из воспоминаний Наталии Н. Соколовой: «Впоследствии он рассказывал нам:
- Пути, которые я обходил, шли через лес. Летом ягод там было видимо-невидимо. Надену я накомарник, возьму ведро и принесу в лагерную больницу земляники. А черники и по два ведра приносил. Мне за это двойной паек хлеба давали - плюс шестьсот граммов! Запасал я на зиму грибы, всех солеными подкармливал...
Целые составы, груженые солью, шли мимо нас. Соль огромными комьями валялась вдоль железнодорожного пути, в соли нужды не было. Выкопал я в лесу яму глубокую, обмазал ее глиной, завалил туда хворосту, дров и обжег стенки так, что они у меня звенели, как горшок глиняный! Положу на дно ямы слой грибов, солью усыплю, потом слой жердей из молодых деревьев обстругаю, наложу жердочки, а сверху опять грибов, так к осени до верху яму набью. Сверху камнями грибы придавлю, они и дадут свой сок и хранятся в рассоле, закрытые лопухами да ветвями деревьев. Питание на долгую зиму! Так же и рябину припасал - это витамины. Слой веток рябины с ягодами, слой лапника - так целый стожок сделаю. А вот плоды шиповника хранить было трудно: в стогах шиповник гнил, а на воле его склевывали птицы, грызуны уничтожали. Но я и шиповника много собирал для лагерных, и голубики, и брусники, только малины в том лесу не было».
Окончилась война, окончился и срок ссылки отца Павла. Его привезли в Москву, но свободы он не получил. Отец Павел был снова отправлен в ссылку, но уже в Казахстан».
До августа 1954 года он работал чернорабочим в стройконторе и в свободное время исполнял обязанности уставщика и чтеца в соборе святых апостолов Петра и Павла. По возвращении домой в Тутаев он жил с родителями, а 21 января 1958 года был реабилитирован, что дало ему возможность подать прошение о рукоположении в священный сан.
9 марта 1958 года в кафедральном Феодоровском соборе в Ярославле он был рукоположен епископом Угличским Исаией во диакона, а 16 марта - во пресвитера. «Вся церковь плакала, — вспоминал о. Павел. — Из нищеты... ой! Арестант ведь! Не мог удержаться и я — плакал...».
Сначала отец Павел был назначен настоятелем церкви села Борзова Рыбинского района, затем, в марте 1960 года, переведен настоятелем Троицкого храма в селе Верхне-Никульское Некоузского района.
В августе 1961 года священник Павел Груздев архиепископом Ярославским и Ростовским Никодимом был пострижен в монашество.
За многолетнюю усердную службу отец Павел в 1963 году был награжден патриархом Алексием I наперсным крестом, в 1966 году возведен в сан игумена, в 1983 году - в сан архимандрита.
За много лет жертвенного служения в далеком селе Ярославской области он снискал не только уважение и признательность, но и почитание. Его знали в окрестных селах, в расположенном неподалеку Академгородке, откуда к нему приходили и простые рабочие, и профессора, и академики. К нему ехали из Москвы, Петербурга, Рыбинска, Ярославля и многих других городов за благодатным утешением и решением жизненных вопросов. Священники и миряне находили у прозорливого старца Павла ответы на жизненные вопросы и получали утешение, исцеление...
Старец учил христианской любви просто: притчами, жизненными рассказами. О рассказах и словах отца Павла один священник отозвался так: «Вот, кажется, все такое простое, житейское - а все приводит к Богу и молитве. Прибаутки какие-то, а хочется в Церковь». В простых словах сокрыта и мудрость православия, и богатейший духовный опыт такой трудной, подлинно христианской жизни: «Твори благо, избегай злаго».
Из воспоминаний духовных чад старца (Борок, Ярославская обл.): «Скольких прихожан предостерегал он от опрометчивых шагов, скольких предуготовлял к тяжёлым испытаниям, ждавшим их в будущем. Множество воспоминаний сохранилось в Борке и окрестных деревнях о его даре провидения. Все, кто знали отца Павла, говорят о нём, что это был кладезь народной мудрости, песен, пословиц, поговорок, прибауток, преданий. А молитва отца Павла имела такую силу, что ото всюду съезжались к нему люди самых разных судеб, званий и профессий, так что остановка автобуса «Верхне-Никульское» стала называться в народе «Отец Павел».
Все жители Борка тесно общались с настоятелем храма Св. Троицы. Зарождение и расцвет научного центра как раз приходится на те годы, когда отец Павел возглавлял церковный приход в Верхне-Никульском. Общались и дружили с ним учёные старшего поколения, такие как член корреспондент АН СССР С.И. Кузнецов, глубоко верующий человек, и молодые, которые приобщались к религии благодаря отцу Павлу. «Батюшка, а можно в пост молоко пить?» - часто донимали его вопросами. «Чашка молока Бога не отнимет и не даст, - отвечал он. - Ты молока-то в пост пей, ты только кровь у людей не пей!»
Что ценил отец Павел в людях превыше всего? Веру и дела во имя неё. Он вспоминал, как однажды новгородский архимандрит Сергий захотел подарить тогда ещё молодому Павлу Груздёву свою фотографию. А на обороте написал: «Юноша Павел! Вот тебе моё завещание: Бог был, есть и будет. Храни в себе веру православную. Архимандрит Сергий».
«Мне уже скоро девятый десяток пойдёт. Тридцать один год я служу в вашем храме, - говорил отец Павел сельчанам. - И никогда не искал худого в селе, а искал худое в себе. И вот вам моё завещание: Бог был, есть и будет! Храните веру православную!»
В июне 1992 года старец по состоянию здоровья вынужден был уйти за штат и поселился в Романове-Борисоглебске при Воскресенском соборе, продолжая служить и проповедовать, принимать народ, несмотря на тяжёлую болезнь и полную слепоту. Почил он 13 января 1996 года. (Отпевание и погребение совершил архиепископ Ярославский и Ростовский Михей в сослужении 38 священников и семи диаконов, при большом стечении народа из Москвы, Петербурга, Ярославля и других мест.)
Похоронен архимандрит Павел, как он и завещал, на Леонтьевском кладбище Романова-Борисоглебска, рядом с родителями... Множество людей приходит на могилу старца... Какой-то неиссякаемый праздник жизни продолжает совершаться на его могиле».

Господи, упокой душу старца Павла, со святыми упокой, и его молитвами спаси нас!

Светлана Девятова