24 июня 1940. Немецкие войска уже заняли север Франции и идут к Парижу. Борис Константинович пишет в дневнике: "Читаю Библию. Очень поражен царём Давидом. Хочется написать о нем, вроде рисунка, портрет - не то слово, но дру гого сейчас не нахожу. Может, завтра от комнаты моей останется одна пыль...
24 июня 1940. Немецкие войска уже заняли север Франции и идут к Парижу. Борис Константинович пишет в дневнике: "Читаю Библию. Очень поражен царём Давидом. Хочется написать о нем, вроде рисунка, портрет - не то слово, но дру гого сейчас не нахожу. Может, завтра от комнаты моей останется одна пыль да и от меня, от нашей малой жизни; всё равно пока жив, хочется иной раз что-то сказать: "Я буду петь Господу, покуда жив, буду бряцать Богу моему, доколе есмь".
Рядом с ними, и правда, упала бомба. По счастью, они с женой завтракали в то утро у дочери. Приютила Зайцевых Нина Берберова. Там он и работал над новеллой о царе Давиде и одновременно вдруг вернулся к переводу Дантова Ада ритмической прозой, строка в строку. Обе вещи во время оккупации решил не печатать - как бы трудно ни приходилось: это была его форма сопротивления.</p>