<p id="eow-description">"Войдем мы в храм и просим Бога: "Помилуй Господи. Подай Господи. Услышь Господи". И ждем, что помилует, подаст, услышит. Родные, всегда подает и всегда милует, и всегда слышит. Но, всегда, когда просим: "Помилуй", когда просим: "Услышь", когда просим: "Подай", надо ...
<p id="eow-description">"Войдем мы в храм и просим Бога: "Помилуй Господи. Подай Господи. Услышь Господи". И ждем, что помилует, подаст, услышит. Родные, всегда подает и всегда милует, и всегда слышит. Но, всегда, когда просим: "Помилуй", когда просим: "Услышь", когда просим: "Подай", надо всегда, каждому из нас, вспомнить, в этот момент, ожидая, что Бог даст и, зная, что Бог даст, вспомнить о том, а как мы милуем, а как мы подаем, а как мы слышим?..
Ко всему человек может привыкнуть, родные, ко всему. Лишь к одному он не может привыкнуть - когда ребенок плачет. Если вы к этому привыкаете, если вам безразлично, когда плачет ребенок, то это значит, что у вас уже душа умерла, нет души, тело еще живет, а душа умерла. А когда детский плач пронизывает, он никому покоя не дает, он и жалость вызывает, и раздражение вызывает, привыкнуть невозможно.
Вспомним эту историю, вспомним, как шел поезд. Поезд шел через казахскую пустыню, через Казахстан шел. Жара была невыносимая, люди изнывали от жажды, а в одном из купе плакал ребенок. Сначала все силились привыкнуть, ну, что же сделать ребенок плачет, жалели. А поезд все идет, а солнце все выше и выше поднимается, а солнце все больше и больше жжет, а ребенок все плачет. Люди уже роптать стали, люди начали жаловаться, людям стал невыносим этот детский плач. Поезд идет дальше, а ребенок все плачет. И вот, один из пассажиров кинулся в соседнее купе, зашел и смотрит, а там мужчина с ребенком, неумело пытается его укачать, успокоить, пустышечку ему дает, а ребенок все кричит, ничего не может с ним сделать. И этот пассажир в раздражении, а может и в злобе, кричит: " Отдай ребенка тому, кто может с ним справиться, отдай ребенка матери". А мужчина или себе, или другому, или в сторону кому-то, тихо сказал, но вагон, весь- весь вагон услышал, потому что ребенок, как бы жалея, слушая и понимая, в этот момент замолчал. А сказал, тот, кто держал ребенка на руках, простые слова: "Его мать в соседнем вагоне, в почтовом, в цинковом гробу." Ребенок еще помолчал, ребенок еще, как бы, послушал, а потом опять заплакал, опять закричал. Но уже, ни у кого не было раздражения, весь вагон замолк. А одна из пожилых женщин поднялась, вошла в это купе, взяла ребенка на руки и укачала его материнскими руками, милосердными, милостивыми руками…"
Храмовые проповеди. Протоиерей Владимир Астахов.
Храм во имя Святого Преподобного Серафима Саровского в г. Николаеве, Украина.</p>
