<p id="eow-description" class="">В рамках регулярного семинара сектора философии религии «Scientiae de religione» с докладом «Категория "мудрости" в иудео-эллинистической литературе» выступит к.филос.н. Вевюрко Илья Сергеевич (МГУ, ПСТГУ). Как и элементы теологии, чаще всего принимающие в Б...
<p id="eow-description" class="">В рамках регулярного семинара сектора философии религии «Scientiae de religione» с докладом «Категория "мудрости" в иудео-эллинистической литературе» выступит к.филос.н. Вевюрко Илья Сергеевич (МГУ, ПСТГУ). Как и элементы теологии, чаще всего принимающие в Библии форму славословия, древнееврейские определения мудрости преимущественно имеют доксологический характер. При этом они очень обильны, особенно в литературе межзаветного периода. Возникает вопрос: какая реальность стоит за этими частыми лаудациями, явно призванными пробудить в слушающем почтение и пристальное внимание к мудрости? С одной стороны, она сопрягается с пайдейей (образованием). С другой стороны, попытки отождествить ее с какой-либо дисциплиной из образования того или последующего времени – галахой, гематрией (будущей каббалой), философией, наукой или ремеслом – терпят неудачу. «Началом Премудрости» уже в книге Притчей назван «страх Господень». Выяснение сути этого страха ведет глубже, чем внешний контур заповедей Пятикнижия, а именно, к жертвоприношению Исаака, после которого Авраам был впервые признан «боящимся Бога». Кроме того, для понимания мудрости в иудейском представлении о ней важно уяснить смысл ее олицетворений в нескольких ключевых памятниках эпохи.</p>