Многие Cвятые мученики, не зная догматов веры, говорили: «Я верую в то, что установили Cвятые отцы». Говоря так, человек свидетельствовал о Христе, становился мучеником. То есть христианин не мог привести доказательств истинности христианской веры, чтобы убедить в ней гонителей, но он имел доверие Святым отцам.

«Как же я могу неalt доверять святым отцам?- думал он.- Ведь они были и более опытны, и более добродетельны [чем я], они были святы. Как я могу согласиться с безсмыслицей и стерпеть хулу на Святых отцов?» Мы должны доверять Преданию.

Сегодня, к несчастью, и у нас появилась европейская «корректность», и люди стремятся показать себя добрыми. Желая проявить свое «высшее благородство», они заканчивают тем, что кланяются двурогому диаволу. «Пусть будет одна религия»,- говорят они и всё ставят на одну доску.

Ко мне в каливу тоже приходили несколько человек с такими взглядами.

- Нам, то есть всем, кто верует во Христа,- говорили они мне,- надо объединиться в одну религию.

- Это все равно что предлагать мне собрать в одну кучу столько-то каратов золота и столько-то отделенной от этого золота меди, чтобы снова сделать из них один сплав,- ответил я.- Но разве разумно опять смешивать золото с дешевыми металлами? Спроси золотых дел мастера: «Можно ли смешивать мусор и золото?» Ведь было столько борьбы, чтобы очистить догмат от мусора». Святые отцы знали, что делали. Они воспретили общение с еретиками не без причины. Но сегодня призывают к совместным молитвам не только с еретиком, но и с буддистом, огнепоклонником и сатанистом.

Если бы мы жили по-отечески, то у всех нас было бы крепкое духовное здравие. И все инославные, завидуя этому здравию, оставляли бы свои нездравые заблуждения и спасались без проповеди. Сейчас наше святое отеческое Предание их не трогает, потому что они хотят видеть в нас преемников Святых отцов, видеть наше действительное родство с нашими Святыми. В обязанности каждого православного входит всеивание доброй обезпокоенности и в инославных, чтобы они поняли, что находятся в заблуждении, и не успокаивали бы ложно своего помысла, лишая себя тем самым богатых благословений Православия в сей жизни, а в жизни вечной - еще больших, вечных Божиих благословений.

Ко мне в каливу приходят некоторые ребята-католики - расположенные очень по-доброму, готовые познать Православие.

- Мы хотим, чтобы ты сказал нам что-то, способное духовно помочь нам,- просят они.

- Сделайте вот что,- советую им я,- возьмите церковную историю. Вы увидите и то, что когда-то мы были вместе, и то, до чего вы дошли впоследствии. Это вам очень поможет. Сделайте это, и в следующий раз мы побеседуем с вами обстоятельно.

Раньше люди дорожили какой-то вещью, принадлежащей их дедам, и бережно хранили ее как реликвию. Я был знаком с одним очень хорошим человеком, адвокатом. Его дом отличался простотой. Эта простота восстанавливала силы не только ему самому, но и его гостям. «Несколько лет назад, отче,- рассказывал адвокат,- мои знакомые смеялись надо мной из-за моей старой мебели. А сейчас они приходят и восхищаются ею как антиквариатом! Я, пользуясь этой старой мебелью, радуюсь. Радуюсь потому, что она напоминает мне о моем отце, о моей маме, о моих дедах. Эти воспоминания согревают мне душу.

А мои знакомые собирают в свои квартиры разный старинный хлам, делают свои гостиные похожими на лавки старьевщика, чтобы забыться среди всех этих предметов и хоть ненадолго престать думать о своей мiрской душевной тревоге». Крохотную золотую монетку, полученную от матери, от деда, в прежнее время хранили как великое сокровище. А сегодня, если кто-то имеет от своего деда, к примеру, греческий золотой времен Короля Георгия и эта монета оценивается на сто драхм дешевле, чем английский золотой времен Королевы Виктории, то он поменяет первое на второе. Такой человек не чтит, не берет в расчет ни мать, ни отца. Появляется этот европейский дух, и потихоньку всех нас уносит в общую стремнину.

Помню, как впервые приехав на Святую Гору, я познакомился со Старцем одного братства. Он был уже старый человек, отличавшийся большим благоговением. От благоговения он не выбрасывал не только камилавки, которые носили «дедушки» - его предшественники, но даже деревянные колодки для изготовления этих камилавок. Разные красиво обернутые старинные книги и рукописи хранились у него в тщательно закрытом книжном шкафу. Он берег их от пыли. Этими книгами он не пользовался и держал их под замком. «Я,- говорил,- такие книги и читать-то недостоин. Я почитаю вот эти, простые - Отечник, Лествицу».

Потом в их братство поступил один молодой монах (в конце концов он не остался на Святой Горе) и начал обличать Старца: «Что ты собираешь здесь всякий хлам?» Собрал он старые колодки для камилавок и хотел бросить их в огонь. «Это принадлежало моему духовному деду, - с плачем говорил ему Старец, - чем они тебе помешали? Ведь у нас столько комнат! Сложи их в каком-нибудь уголочке». От благоговения этот старый монах хранил не только книги, реликвии, камилавки, но даже и старые колодки! Если есть почтение к малому, то и к великому будет многое почтение. Если нет почтения к малому, то почтения к великому тоже не будет. Так хранили Предание отцы.

Преподобный Паисий Святогорец

«С болью и любовью о современном человеке