Иеромонах Севастиан (Фомин), город Козлов. 1928 год
Работа на лесоповале в Тамбовской области, затем Карагандинский лагерь. Истязания и побои, барак с уголовниками, куда отца Севастиана отправили на «перевоспитание». Но Господь хранил его. Священнослужителей назначали на такие послушания, куда нельзя было поставить воров и грабителей. Иеромонах Севастиан становится хлеборезом, затем сторожем склада – и эти назначения сохранили ему жизнь в нечеловеческих условиях лагеря. В последние годы заключения ему разрешили передвигаться по лагерю без конвоя, и он работал водовозом – возил воду жителям поселка. В зимнюю стужу грел замерзшие руки о быка, а ночью забирался в ясли, согреваясь теплом животных. Жители подавали ему продукты – но он ел только постное, а если давали что-то мясное – отвозил заключенным. Позднее вспоминал: «В заключении я был – а посты не нарушал. Если дадут баланду какую-нибудь с кусочком мяса, я это не ел, менял на лишнюю пайку хлеба».
Скоро в Караганду приехали духовные чада – монахини. Купили старенький домик – поближе к Карлагу, чтобы навещать и поддерживать батюшку. Отца Севастиана освободили в 1939 году – ему исполнилось уже 55 лет. Образовалась небольшая монашеская община, старец ежедневно вычитывал богослужебный суточный круг, окормлял чад и всех, кто стал приходить к нему как к духовному наставнику.

Когда сестры спрашивали, вернутся ли они на родину, отец Севастиан отвечал:
«Здесь будем жить. Здесь вся жизнь другая и люди другие. Люди здесь душевные, сознательные, хлебнувшие горя. Мы здесь больше пользы принесем, здесь наша вторая родина, ведь за десять лет уже и привыкли». В те времена в Караганду ссылали огромное множество людей – верующих, раскулаченных, невинно осужденных. Все они нуждались в духовной поддержке, в окормлении – и Господь оставил здесь Своего избранника, чтобы он стал тем, кем мы его знаем, – преподобноисповедником Севастианом Карагандинским.

Вот история одной из его духовных чад, Марии Васильевны Андриевской: «Нас выслали в 1931 году из Саратовской области. В скотских вагонах привезли в Осакаровку и, как скот, выкинули на землю… лил дождь как из ведра, мы собирали дождевую воду и пили ее. Мне было тогда 5 лет, брат старше меня на два года, трехлетняя сестра и еще два младенца – пятеро детей, мать с отцом и дедушка с бабушкой.

Привезли на Пятый поселок: “Где же дом? Дом где?” – а там ничего нет: шест стоит с надписью “Пятый поселок”, и солдаты охраняют
В Саратовской области мы занимались земледелием, в церковь всегда ходили. И вот, с эшелоном нас привезли в Осакаровку, в голую степь, где двое суток мы не спали, сидели на земле возле отца с матерью и за ноги их хватались. Привезли на Пятый поселок: “Где же дом? Дом где?” – а там ничего нет: шест стоит с надписью “Пятый поселок”, и солдаты охраняют, чтобы мы не разбежались… Отец пошел, талы нарубил, яму вырыли квадратную, поставили, как шалашик, рядны, и… в этой землянке мы жили до Покрова. А на Покров снег выпал сантиметров пятьдесят. Брат утром проснулся и говорит: “Мама, дед замерз, и я от него замерз”. Кинулись… а дед уже умер.