ПРЕДИСЛОВIЕ К СТАТЬЕ О СМЫСЛЕ ЖИЗНИ
Перед самым прославлением Преподобнаго Серафима, в 1903 году, Сергеем Нилусом были обнаружены записи друга и почитателя святаго, Николая А. Мотовилова, где оказалось целое богословское поучение Прп. Серафима о Стяжании Духа Святаго (смысле жизни человека) в полном согласии с учением Св. Отцов Церкви. До 1917 года было выпущено несколько изданий этой беседы, с которых перепечатывались все заграничныя издания ее. Но накануне революции С. Нилус, окончательно обследовав рукопись, издал дефинитивный текст 1917-го года, с которого мы и печатаем тут без изменений, пополнив лишь предисловием с уже давно разошедшейся книги, изданной нашим Св. Германовским Братством в 1968 году.

ПРЕДИСЛОВИЕ С.А. Нилуса
Смысл жизни человека от преподобного Серафима Саровского

ПРИГЛАШЕНИЕ
ИЗВОЛЕНИЕ ГОСПОДНЕ
ЦЕЛЬ ХРИСТИАНСКОЙ ЖИЗНИ
СТЯЖЕНИЕ БЛАГОДАТИ
БОГОМАТЕРЬ - ЯЗВА БЕСОВ
БЛАГОДАТЬ ЕСТЬ СВЕТ
МИР И ТЕПЛОТА БЛАГОДАТИ
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Бесѣда Преподобнаго и Богоноснаго Отца нашего Сераѳима Саровскаго Чудотворца о цѣли Христіанской жизни имѣетъ огромное значеніе, оно чуть ли ни самое важное, что имѣется о немъ.

Какъ богословское поученіе, оно произнесено однимъ изъ самыхъ великихъ святыхъ Православной Церкви, равнымъ святымъ отцамъ древности. Какъ нѣчто подлинное, оставшееся во свидѣтельство святости великаго праведника Русской Церкви, - оно явно откровеніе свыше. Совершенно необыкновенно нахожденіе его передъ самымъ прославленіемъ великаго тайнозрителя. Совершенно поразительно и значеніе этого "изъ инаго міра пришедшаго" поученія, какъ бы предназначеннаго для христіанина 20-го вѣка! Удивительно еще и то, кому именно было суждено обрѣсти это дивное сокровище и при какихъ условіяхъ обнародовать всему сословію Великой Россіи, именно наканунѣ историческаго исчезновенія Святой Руси съ земли... А намъ, Зарубежной Руси, вмѣнилось передать дальше, людямъ всего міра, кто только "имѣетъ уши слышать" и сердце, готовое принять пламенныя слова Самой Истины, исходящія изъ устъ дѣйствительно сераѳима небеснаго - нашего дражайшаго и родненькаго Батюшки Серахвима.

Чудо явленія на нашу грѣшную землю этого сераѳима, помимо того, что оно и по сей день живетъ и дышетъ въ нашей церковной жизни, еше не сказало своего послѣдняго слова, еще не завершилось оно. Преподобный Сераѳимъ есть достояніе всей Вселенской Церкви Христовой, единой и подлинной. Заключая свою Бесѣду, Преподобный говоритъ Мотовилову, своему собесѣднику: "... Господь поможетъ вамъ навсегда удержать это (ученіе о Святомъ Духѣ) въ памяти вашей... тѣмъ болѣе, что и не для васъ однихъ дано вамъ разумѣть это, а черезъ васъ для цѣлаго міра..." Не явился еще многимъ невѣдущимъ и во тьмѣ находящимся Преподобный, не обжегъ еще сердца Божественной любовью Сераѳимъ, дабы сдѣлать имъ свой окончательный выборъ, и послѣдней трубѣ возгремѣть... Но быстрымъ темпомъ сгущается беззаконіе на нашей грѣшной землѣ и, видно, скоро быть концу ея, ибо вѣсть о Преподобномъ Сераѳимѣ распространяется.

Обрѣтена эта Бесѣда была Сергіемъ Александровичемъ Нилусомъ. Это былъ замѣчательный человѣкъ. Недаромъ самъ Преподобный его избралъ быть какъ-бы новымъ "служкой убогаго Сераѳима" и онъ въ дѣйствительности послужилъ святому какь изданіемъ Бесѣды, такъ и вообще своими писательскими трудами. Ниже приводится полный текстъ съ третьяго и послѣдняго изданія Бесѣды, который былъ Нилусомъ поправленъ и снабженъ предисловіемъ, послѣсловіемъ и замѣтками еще никогда не опубликованными. Бесѣда составляегь одну изъ главъ его первой и въ высшей степени интересной книги "Великое въ Маломъ", посвященной "съ чувствомъ благоговѣйной признательности" своему чудесному исцѣлителю Святому Праведному Отцу Іоанну Кронштадтскому.

Глѣбъ Подмошенскій Лѣто, 1967 г.

«ПРЕДИСЛОВIЕ С.А.НИЛУСА

Во время пребыванія Аполлоса въ Коринѳѣ, Павелъ, прошедъ верхнія страны, прибылъ въ Еѳесъ и, нашедъ тамъ нѣкоторыхъ учениковъ, сказалъ имъ: приняли ли вы Святаго Духа, увѣровавши? Они же сказали ему: мы даже и не слыхали, есть ли Духъ Святой. Онъ сказалъ имъ: во что же вы крестились? Они отвѣчали: во Іоанново крещеніе. Павелъ сказалъ: Іоаннъ крестилъ крещеніемъ покаянія, говоря людямъ, чтобы вѣровали въ Грядущаго по немъ, то есть во Христа Іисуса. Услышавши это, они крестились во имя Господа Іисуса, и, когда Павелъ возложилъ на нихъ руки, нисшелъ на нихъ Духъ Святый, и они стали говорить иными языками и пророчествовать. Всѣхъ ихъ было человѣкъ около двѣнадцати. (Дѣяніе XIX, 1-7).

И вотъ, нынѣ я по влеченію Духа иду въ Іерусалимъ, не зная, что тамъ встрѣтится со мною; только Духъ Святый по всѣмъ городамъ свидѣтельствуетъ, говоря, что узы и скорби ждутъ меня. (Дѣяніе XX, 22-23).

И слово мое и проповѣдь моя не въ убѣдительныхъ словахъ человѣческой мудрости, но въ явленіи духа и силы, чтобы вѣра ваша утверждалась не на мудрости человѣческой, но на силѣ Божіей. (1 Кор. 11, 4-5).

А намъ Богъ открылъ это Духомъ Своимъ; ибо Духъ все проницаетъ, и глубины Божіи (1 Кор. II, 10).

Душевный человѣкъ не принимаетъ того, что отъ Духа Божія, потому что онъ почитаетъ это безуміемъ; и не можетъ разумѣть. (1 Кор. II, 14).

Я былъ въ духѣ въ декь воскресный и слышалъ позади себя громкій голосъ, какъ бы трубный, который говорилъ: Я есмь Альѳа и Омега, первый и послѣдній. (Откр. 1, 10).

За мѣсяцъ до Высочайшаго повелѣнія объ ускореніи производящагося въ Святѣйшемъ Синодѣ дѣла о прославленіи Святаго Угодника Божія, Сераѳима Саровскаго, Господь привелъ меня опять въ Саровъ и Дивѣевъ. Изъ трехъ современницъ о. Сераѳима, которыхъ я встрѣтилъ въ первую свою поѣздку, я засталъ въ живыхъ одну только Елену Ивановну Мотовилову. Вскорѣ послѣ моего отъѣзда, въ 1900 году, отошла въ селенія праведныхъ мать Ерміонія; на Пасху, два года спустя, за ней ушла и мать Еванѳія.

Сильно за эти годы сдалась и Елена Ивановна: согнулся станъ, стали меркиуть еще такъ недавно свѣтлыя и проницательныя очи. Сераѳиму не нужно уже земныхъ свидѣтелей его праведности, онъ зоветъ ихъ къ себѣ въ мѣста вѣчнаго упокоенія, видѣть и раздѣлять съ нимъ его славу, ту нетлѣнную и вѣчную, неувядаюшую славу, которую Господь отъ вѣка уготовалъ всѣмъ любящимъ Его, «идѣже лица святыхъ, Господи, и праведницы сіяютъ, яко солнце!»

Но свѣжесть ума и памяти не покинула еще родной старушки. Прошлое живеть и расцвѣтаетъ въ ея воспоминаніяхъ, и время не имѣетъ власти надъ ними!..

По просьбѣ моей, съ разрѣшенія игуменіи, Елена Ивановна дала мнѣ, цѣлый коробъ бумагъ, оставшихся послѣ покойнаго ея мужа, Николая Александровича. Всякій, кто интересовался житіемъ отца Сераѳима, долженъ знать это имя, которое такъ тѣсно связано сь именемъ Батюшки и устроенной имъ Дивѣевской женской обители. Непонятымъ жилъ этоть человѣкъ, неоцѣненнымъ и умеръ, но былъ онъ при жизни «служкой Сераѳимовымъ», какъ онъ самъ любилъ называть себя, такимъ и послѣ смерти остался. Въ бумагахъ его довелось мнѣ найти такое сокровище, которое по справедливости можеть быть названо величайшимъ свидѣтельствомъ вѣры. Этой драгоцѣнностью, съ сохраненіемъ всей своеобразности слога сороковыхъ годовъ минувшаго столѣтія, на которомъ она написана, я и желаю подѣлиться съ православнымъ читателемъ.

I. ПРИГЛАШЕНIЕ

«Истинно, истинно говорю вамъ: вѣрующій въ Меня, дѣла, которыя творю Я, и онъ сотворитъ, и больше сихъ сотворитъ...»

(Іоан. 14, 12)

«Однажды», - пишетъ въ своихъ запискахъ Мотовиловъ: - «это было въ Саровской пустыни, вскорѣ послѣ исцѣленія моего, въ началѣ зимы 1831 года, во вторникъ конца ноября, я стоялъ во время вечерни въ тепломъ соборѣ Живоноснаго Источника на обыкновенномъ, какъ и потомъ всегда бывало, мѣстѣ моемъ, прямо противъ чудотворной иконы Божіей Матери. Тугь подошла ко мнѣ одна изъ сестеръ Мельничной общины Дивѣевской. О названіи и существованіи этой общины, отдѣльной отъ другой церковной, тоже Дивѣевской общины, я не имѣлъ тогда еще никакого понятія. Эта сестра сказала мнѣ:

- Ты что ли хроменькій баринъ, котораго исцѣлилъ вотъ недавно нашъ батюшка, отецъ Сераѳимъ?

Я отвѣчалъ, что это именно я и есть.

- Ну, такъ, - сказала она, - иди къ батюшкѣ - онъ велѣлъ позвать тебя къ себѣ. Онъ теперь въ кельѣ своей въ монастырѣ, и сказалъ, что будетъ ждать тебя.

Люди, хоть разъ при жизни великаго старца Сераѳима бывшіе въ Саровской пустыни и хоть только слышавшіе о немъ, могутъ постигнуть вполнѣ, какой неизъяснимою радостію наполнилась душа моя при этомъ нечаянномъ зовѣ его. Оставивъ слушаніе Божественной службы, я немедленно побѣжалъ къ нему, въ келію его. Батюшка о. Сераѳимъ встрѣтилъ меня въ самихъ дверяхъ сѣней своихъ и сказалъ мнѣ:

- Я ждалъ ваше Боголюбіе. И вотъ только немного повремените, пока я поговорю съ сиротами моими. Я имѣю много и съ вами побесѣдовать. Садитесь вотъ здѣсь.

При этихъ словахъ онъ указалъ мнѣ на лѣсенку съ приступками, сдѣланную, вѣроятно, для закрыванія трубъ печныхъ и поставленную противъ печки его, устьемъ въ сѣни, какъ и во всѣхъ двойныхъ кельяхъ Саровскихъ устроенной. Я сѣлъ было на нижнюю ступеньку. но онъ сказалъ мнѣ:

- Нѣтъ, повыше сядьте.

Я пересѣлъ на вторую, но онъ сказалъ мнѣ:

- Нѣтъ, ваше Боголюбіе. На самую верхнюю ступеньку садиться извольте. И, усадивъ меня, прибавилъ:

- Ну, вотъ сидите же тутъ и подождите, когда я, побесѣдовавъ съ сиротами моими, выйду къ вамъ.

Батюшка ввелъ къ себѣ въ келью двухъ сестеръ, изъ коихъ одна была дѣвица изъ дворянъ, сестра Нижегородскаго помѣщика Манторова, Елена Васильевна, какъ о томъ мнѣ на мой спросъ сказали оставшіеся со мной въ сѣнцахъ.

Долго я сидѣлъ въ ожиданіи, когда и для меня отворитъ дверь великій старецъ. Думаю, сидѣлъ я такъ часа два. Вышелъ ко мнѣ изъ другой, ближайшей ко входу въ сѣни сей кельи, келейникъ о. Сераѳима, Павелъ, и, несмотря на отговоры мои; убѣдилъ меня посѣтить его келью и сталъ мнѣ дѣлать разныя наставленія къ жизни духовной, въ самомъ же дѣлѣ имѣвшія цѣлью, по наущенію вражьему, ослабить мою любовь и вѣру въ заслуги передъ Богомъ великаго старца Сераѳима.

Мнѣ стало грустно, и я со скорбью сказалъ ему:

- Глупъ я былъ, о. Павелъ, что, послушавшись убѣжденій вашихъ, вошелъ къ вамъ въ келью. Отецъ игуменъ Ниѳонтъ - великій рабъ Божій, но и тутъ въ Саровскую пустынь я не для него пріѣзжалъ и пріѣзжаю, но лишь для одного батюшки о. Сераѳима, о коемъ думаю, что и въ древности мало было такихъ святыхъ угодниковъ Божіихъ, сдаренныхъ силою Иліиною и Моисеевою. Вы же кто такіе, что навязываетесь ко мнѣ съ вашими наставленіями, тогда какъ догадываюсь я, вы и пути то Божьяго порядочно сами не знаете. Простите меня - я сожалѣю, что послушалъ васъ и зашелъ къ вамъ въ келью.

Съ тѣмъ и вышелъ я отъ него и сѣлъ опять на верхнюю ступеньку лѣсенки въ сѣнцахъ батюшкиной кельи. Потомъ я слышалъ отъ того же о. Павла, что батюшки грозно за это ему выговаривалъ, говоря ему: «не твое дѣло бесѣдовать съ тѣми, которые убогаго Сераѳима слова жаждутъ и къ нему пріѣзжаютъ въ Саровъ. И я самъ, убогій, не свое имъ говорю, но что Господь изволилъ мнѣ открыть для назиданія. Не мѣшайся не въ свои дѣла. Себя самого знай, а учить никогда никого не смѣй: не далъ Богъ тебѣ этого дара - вѣдь онъ подается недаромъ людямъ, а за заслуги ихъ передъ Господомъ Богомъ нашимъ и по особенной Его милости и Божественному о людяхъ смотрѣнію и Святому Промыслу Его». Вписываю я это сюда для памяти и назиданія дорожащихъ и малою рѣчью и едва замѣтною чертою характера великаго старца Сераѳима.

Когда же около двухъ часовъ побесѣдовалъ старецъ со своими сиротами, тогда дверь отворилась и батюшка, о. Сераѳимъ, проводивъ сестерь, сказалъ мнѣ:

- Долго задержалъ я васъ, ваше Боголюбіе. Не взыщите. Вотъ сиротки мои нуждались во многомъ: такъ я, убогій, и утѣшилъ ихъ. Пожалуйте въ келью.

Въ кельѣ этой, своей монастырской, онъ побесѣдовалъ со мною о разныхъ предметахъ, относившихся до спасенія души и до жизни мірской, и велѣлъ мнѣ съ отцомъ Гуріемъ Саровскимъ гостинникомъ, на другой день, послѣ ранней обѣдни, ѣхать къ нему въ ближнюю пустыньку.

II. ИЗВОЛЕНIЕ ГОСПОДНЕ

Цѣлую ночь проговорили мы съ о. Гуріемъ про о. Сераѳима, цѣлую ночь, почти не спавши отъ радости, и на другой день отправились мы къ батюшкѣ о. Сераѳиму въ его ближнюю пустыньку, даже ничего не пивши, и ничего не закусивши; и цѣлый день до поздней ночи не пивши, не ѣвши, пробыли у дверей этой ближней его пустыньки. Тысячи народа приходили къ великому старцу, и всѣ отходили, не получивъ его благословенія, а, постоявъ немного въ его сѣнцахъ, возвращались вспять; человѣкъ семь или восемь остались съ нами ждать конца этого дня и выхода изъ пустыньки батюшки о. Сераѳима: въ томъ числѣ, какъ сейчасъ помню, была жена Балахнинскаго казначея, изъ уѣзднаго города Нижегородской губерніи Балахны, и какая-то странница, все хлопотавшая объ открытіи святыхъ мощей Паѳнутія, кажется, въ Балахнѣ нетлѣнно почивающаго.

Онѣ рѣшились съ нами дождаться отворенія дверей великаго старца. Наконецъ, и онѣ смутились духомъ, даже самъ о. Гурій, вечеру уже позднему наставшу, очень смутился и сказалъ мнѣ:

- Уже темно, батюшка, и лошадь проголодалась, и мальчикъ кучеръ ѣсть, вѣроятно, хочетъ. Да какъ бы, если позже поѣдемъ, и звѣри на насъ не напали бы.

Но я сказалъ:

- Нѣтъ, батюшка, о. Гурій, поѣзжайте вы одинъ назадъ, если боитесь чего, а меня пусть хотя и звѣри растерзаютъ здѣсь, а я не отойду отъ двери батюшки о. Сераѳима, хоть бы мнѣ и голодною смертью при нихъ пришлось умереть; я все-таки стану ждать его, покуда отворитъ онъ двери святой своей кельи.

И батюшка о. Сераѳимъ, весьма немного погодя, дѣйствительно, отворилъ двери своей кельи и, обращаясь ко мнѣ сказалъ:

- Ваше Боголюбіе, я васъ звалъ, но не взыщите, что я не отворялъ цѣлый день: нынѣ среда, и я безмолвствую; а вотъ завтра - милости просимъ, я радъ буду душевно съ вами побесѣдовать. Но уже не такъ рано извольте жаловать ко мнѣ, а то, не кушавши цѣлый день, вы изнемогли вельми. А такъ - послѣ поздней обѣдни, да подкрѣпивши себя довольно пищею, пожалуйте съ о. Гуріемъ ко мнѣ. Теперь грядите и подкрѣпитесь пищею - вы изнемогли.

И сталъ насъ, начиная съ меня, благословлять и сказалъ о. Гурію:

- Такъ, другъ, такъ-то, радость моя, завтра съ господиномъ пожалуйте ко мнѣ, на ближайшую мою пажнинку, - тамъ меня обрящете; а теперь грядите съ миромъ. До свиданія, ваше Боголюбіе.

Съ этими словами батюшка опять затворился.

Никакое слово не можетъ выразить той радости, которую я ощутилъ въ сердцѣ моемъ. Я плавалъ въ блаженствѣ. Мысль, что, несмотря на долготерпѣніе цѣлаго дня, я хоть подъ конецъ да сподобился однако же не только узрѣть лицо о. Сераѳима, но и слышать привѣтъ его Богодухновенныхъ словесъ, такъ утѣшила меня. Да, я былъ на высотѣ блаженства, никакимъ земнымъ подобіемъ неизобразимой. И несмотря на то, что я цѣлый день не пилъ, не ѣлъ, я сдѣлался такъ сыть, что, какъ будто, наѣлся до пресыщенія и напился до разумнаго упоенія. Говорю истину, хоть, можетъ быть, для нѣкоторыхъ, не испытавшихъ на дѣлѣ, что значитъ сладость, сытость и упоенье, которыми преисполняется человѣкъ во время наитія Духа Божія, слова мои и покажутся преувеличенными и разсказъ черезчуръ восторженнымъ. Но увѣряю совѣстью православно-христіанскою, что нѣтъ здѣсь преувеличенья, а все сказанное сейчасъ мною есть не только сущая истина, но даже и весьма слабое представленіе того, что я дѣйствительно ощущалъ въ сердцѣ моемъ.

Но кто дастъ мнѣ глаголъ, могущій хоть мало, хоть отчасти, выразить, что восчувствовала душа моя на слѣдующій день?