"Чтобы не спились ее ученики, она решила восстановить сельский храм. В итоге спасла и учеников, и храм, и все село. А главное – сама обрела веру. С учительницей Верой Васильевной Реутовой я познакомился в селе Арамашево Свердловской области.

– Мы находимся в храме, которому 385 лет, он наречен в честь Казанской иконы Божией Матери, – начинает рассказывать Вера Васильевна, когда мы входим в трапезную.

Из придела доносится красивое пение, в дверную щель виден богатый иконостас, образа вдоль всех стен, человек 40 прихожан, из окна открывается вид на бескрайние заснеженные просторы и намертво покрытую льдом реку, змейкой уходящую к горизонту.

– Храм стоит на высокой скале, ее высота 43 метра. Я сама туристка с 47-летним стажем, поэтому я все уже тут измерила, исследовала.

Вера Васильевна рассказывает об истории церкви интонациями экскурсовода. Ей так привычно, к тому же заметно волнуется: журналисты к ним в село за 130 километров от Екатеринбурга приезжают редко.

– Построили наш храм кочевники. Они кочевали с места на место до поры до времени, но когда они вышли на этот высокий берег, увидели красоту необыкновенную, то сразу решили здесь остановиться насовсем. Первое, что они возвели, не жилища себе, а деревянную церковку. А Казанской почему нарекли? День, когда они прибыли сюда в 1631 году, это день Казанской, 8 июля по старому стилю, и они посчитали, что Сама Богоматерь привела их на это место. К тому же в одной из подвод оказалась Ее икона.

– А когда возвели каменную церковь?

– Белокаменный-то храм – в 1800 году. К тому времени поселение уже разрослось. В Пермской летописи даже написано: «И возвели на высоком берегу реки Реж белокаменную красавицу церковь». Церковь удивительна по своему местоположению: она до сих пор видна со всех четырех сторон, откуда бы ни подъезжали к Арамашево.

– Но грянула революция. Я прочитал в интернете, что храм закрыли только в 1929 году, то есть он долго при большевиках еще держался. Впрочем, это для многих храмов на Урале характерно. Большевики будто все эти годы после Гражданской войны копили злобу в себе, чтобы потом как можно жестче расправиться с церквями. Какова была судьба вашего храма?

– Как раз с ним обошлись очень жестко. Действительно, в 1929 году потомки тех, кто строил этот храм, пришли сюда как разрушители. Их, конечно, было немного – два десятка человек, но они такое здесь сотворили! А перед этим согнали к храму всех жителей, развели костры, кидали в костры иконы, книги. Потом подогнали сюда ломовых лошадей. А каждая ломовая лошадь приравнивалась к маленькому трактору. Двенадцать лошадей запрягли – это рассказывала мне наша долгожительница Анна Яковлевна Телегина, видевшая все это шестилетним ребенком. Она навзрыд плакала, когда вспоминала: поднялись большевики на колокольню, набросили на нее канатные веревки, подвязали к лошадям и начали их бить кнутами. Лошади рванули разом и сдернули колокольню. И вместе с ее верхушкой упал на землю большой вестовой колокол. Он упал почти с 80-метровой высоты. Все думали: разбился. Но колокол оказался целым, даже трещинку не смогли найти. В тот момент все жители встали на колени перед разрушителями и заплакали. И, представьте себе, они не растопили их сердца. Дальше произошло страшное. Варвары подвязали колокол к лошадям, подвели лошадей на самый край скалы и колокол столкнули в реку. Этот колокол до сих пор не найден.

– Я помню, как в середине 2000-х проезжал мимо этого храма. Он очень разрушен был, хоть и смотрелся величественно. Но я даже подумать не мог, что его восстановят, это казалось чудом. А вы всегда хотели его восстановить? Что вас подтолкнуло к этому?

– Дело в том, что я учительница русского языка и литературы, 30 лет проработала в местной школе. И завучем была по воспитательной работе, и туризмом занималась, и краеведением. Поэтому все ребятишки сельские на моих глазах росли. Я каждого помню. И так получилось, что в 1990-е годы все мои ученики, мои мальчики – они на самом деле уж дяденьки были и отцы семейств, многие седые – все остались без работы. Лихие годы. У нас тогда все базовое хозяйство разрушили – лучший семеноводческий совхоз в области. И вот, чтобы мои ребята не спились, а тогда многие пошли по этой дорожке, я решила их отвлечь тем, что мы начали храм восстанавливать.
Здесь был большой фронт работы. Непочатый край. И причем ее можно было делать, так сказать, во славу Божию. Кирпичи выпавшие складывать, прокосить вокруг – все стояло в сорняках, в крапиве. Очень много работы было такой: бери, неси, подай.

– Сельчане согласились сразу? Это из уважения к вам? Или жажда веры?

– Уж этого не знаю, но, когда я их пригласила – а я просто написала объявление, пришло 63 человека. Причем третья часть пришли с детками. И я помню, мы рассортировали кирпичи – плохие вывезли, а хорошие оставили на будущее, – сели тогда на эти кирпичи и уже поняли, что отсюда не уйдем. Я даже не знаю почему, это не объяснимо, это только Господь может сказать, как Он нас вел.

– Мы еще вернемся к этому. А сами вы были воцерковленной на тот момент? Как сами к Богу пришли?

– У меня была верующая бабушка. И она мне привила если не глубокую веру, но, по крайней мере, то, что непозволительное мы никогда не делали, мы знали: над нами есть Судия. Но воцерковленной я никогда не была, нет.

– А когда наступил тот момент, после которого вы уже осознанно пришли к вере?

– А в этом храме и наступил. Когда восстанавливать-то начали, мы за всю церковь сразу не взялись. У нас денег не было. Батюшки не было. Мы же сами инициативу проявили – снизу. Поэтому мы решили только один придел отреставрировать. Как только мы это сделали, я пригласила отца Моисея с братией из монастыря Новомучеников Российских на Межной. И когда они в этом маленьком алтаре запели – через 80 с лишним лет зазвучала снова молитва здесь (Плачет.), а это было Рождество Христово, 7 января 2006 года, – вы знаете, мы обнялись все и плакали от счастья. В нашем селе восемь лет всё разрушалось, а тут мы сами частичку духовности вернули. Именно с того момента я поняла, что больше из этого храма не уйду. Что бы ни говорили про меня. А меня некоторые осуждали, говорили, что с ума сошла, потому что всех зовет храм восстанавливать. А в то время денег ни у кого не было, и они всё недоумевали: как так, в лучшие годы церковь не восстановили, а тут…

– Да, и правда, чудесное Рождество вы пережили тогда. А как потом события разворачивались? Деньги же на восстановление с неба не упали.

– А потом к нам начали приходить иконы. Да непростые, а из этого храма, спасенные в 1929 году смелыми людьми. Одна из икон – ростовая икона Иоанна Богослова. Спас ее диакон. Дом диакона сохранился, его екатеринбуржцы, муж с женой, купили под дачу. Стали они прибираться на чердаке, и вдруг из мусора на них выглядывает святой лик. Дома где ее поставишь? Принесли в храм. Муж у меня учитель труда. Самый главный помощник. Без него я ничего бы не могла тут сделать. Он смастерил подставочку, и мы поставили эту икону. И не знали, что это за икона.

Но тут случилось невероятное. К нам заехал владыка Викентий – в те годы архиепископ Екатеринбургский и Верхотурский. Он ехал из Алапаевска, а там ему батюшки все уши пропели про наш храм. Мы, говорят, удивляемся: армашевцам восемь лет зарплаты не платят, батюшки своего нет, а они пошли восстанавливать храм! Владыка, видимо, решил сам на такие чудеса посмотреть. И когда он в эти двери вошел, а за ним свита большая, я, знаете, как вздрогнула! Я ведь не представляла, как с ним обращаться-то. И со страху начала ему рассказывать: вот, к нам икону на днях принесли… Он вдруг снял головной убор, встал на колени и на коленях молился минут десять, потом и говорит: «Это самый судьбоносный знак, если в храм приходит икона из этого же храма. Она будет творить чудеса в благодарность за то, что она возвратилась в свой храм».

Ну вот, разве это не чудо?! Мы с чего начали? С руин! И посмотрите теперь на наш храм!..

– Именно надеждой и живет русский человек, я думаю. Верой, надеждой и любовью к окружающим. Это три ипостаси, на которых всегда держалась наша Россия. Почему мы сейчас должны их предать и продать? Нет! Я не люблю громких фраз, но вот смотрите еще что. Мы в селе живем, мы все друг друга знаем, отказать мы друг другу не можем. И за счет этого, в том числе, мы храм восстановили. Ведь не только мои ученики приходили потом, но и бабушки с дедушками 90-летние – они помнили еще храм действующим. Когда мы начали его восстанавливать, они поверили, что еще при своей жизни увидят его снова. И чем могли, помогали. Это наше единение храм спасло. Соборность. Вот это, мне кажется, спасет и всех нас."

С Верой Васильевной Реутовой беседовал Максим Васюнов
23 марта 2016 г.

ФОТО:
1 - Вера Васильевна Реутова
2 - Храм в честь Казанской иконы Божией Матери, село Арамашево. Современный вид
3 - Вид с колокольни на село
4 - Храм в честь Казанской иконы Божией Матери, село Арамашево. Фото до июня 2005 г.
5 - Храм в честь Казанской иконы Божией Матери, село Арамашево. Этапы разрушения и востановления
6 - Храм в честь Казанской иконы Божией Матери, село Арамашево. Внутреннее убранство
7 - Храм в честь Казанской иконы Божией Матери, село Арамашево. Современный вид