Нижнее и Среднее Поволжье на протяжении столетий занимало удивительно неповторимое место, являясь своеобразным мостом между Востоком и Западом, соединяя в себе в потрясающем сочетании непохожие друг на друга культу ры, народы, верования. В частности, об одной из мировых религий – христианстве – и пойдет речь в данной статье. В VII в. между Хазарским каганатом и Византийской империей пока не установился политический и экономи- ческий союз, какой сложился в веке VIII из-за образования и роста Арабского халифата. Напротив, молодое государство под руководством рода Ашина представляло для восточной Римской империи весьма опасного соседа. Хазары довольно быстро овладели многими областями Северного Причерноморья, которые находились в сфере интересов или входили в состав Византии. Крым и Таманский полуостров, к VII в. ставшие одни- ми из самых экономически развитых областей империи, переживали свой экономический подъем, привлекая потоки переселенцев из других районов Причерноморья, для чего при Юстиниане I был укреплен Херсонес, а также воз- ведена система укреплений: Инкерман, Дорос и другие. Местное население состояло в основном из готов и аланов, сравнительно рано принявших христианство, составлявших местную Готскую епархию, свидетельством деятельности которой могут послужить остатки храмовых сооружений в Мангупе [1, с. 210–217]. Эти места из-за своей отдаленности часто служили и местом ссылок для многих политических и церковных деятелей Византии. Так, в 655 г. в Херсон был сослан папа Мартин I [11, S. 97], оставивший письма, где описывает нравы и быт местного населения. Разумеется, прибытие такого крупного патриарха не могло не оставить след в жизни местной христианской общины. В это же время в Крым стали проникать хазары, которые заняли не только степную, но и горную часть полуострова, не сумев взять только Херсон. Тем не менее в 695 г. в эти же края сослан был Юстиниан II, который незамедлительно начал переговоры с каганом о возвращении ему престола, на что каган согласился и даже выдал за- муж свою сестру, при крещении названную Феодорой [4, с. 285–290]. Так состоялось первое известное нам крещение представителя правящей династии Хазарского каганата. В дальнейшем отношения между двумя государствами стали более тесными, учитывая активизацию захватнической политики халифов, которая продолжалась вплоть до реформы Обадии. В составе Константинопольского Патриархата была образована Готская епархия, а позже и митрополия, паству которой составляли хазарские христиане. Тяжелое положение христиан в Хазарии, вызванное принятием правящей элитой иудаизма, вероятно, было обусловлено еще и тем, что императоры начали вмешиваться во внутренние дела каганата около 860 г. В это время к хазарам был отправлен святой Кирилл-Константин Философ, ученик Патриарха Фотия, который сам, возможно, был хазарского происхождения, о чем свидетельствует ругательство императора Михаила III в его адрес: «хазарская рожа». Он отправился не как частный проповедник, а в качестве официального полномочного представителя Византии. При этом его миссия была не столько религиозной, сколько политической, хотя сам Константин участвовал в споре хазар о выборе веры, а также совершил ряд «чудес», крестив 200 человек, и отправился из Итиля обратно в Константинополь, о чем свидетельствует фрагмент жития: «…сев же на корабль, направил он путь к хазарам, к Меотскому озеру и Каспийским вратам Кавказских гор. И послали хазары навстречу ему человека лукавого и коварного, который, беседуя с ним, сказал ему: «Почему у вас нехороший обычай – вы ставите одного цесаря вместо другого из другого рода? Мы же со- вершаем это по родству». Философ же отвечал ему: «И Бог вместо Саула, не творившего ничего, Ему угодного, избрал Давида, угождающего Ему, и род его». Он же опять спросил: «Вот вы, держа в руках книги, лишь из них говорите все притчами. Мы же не так поступаем, но из груди всю мудрость, как бы поглотив ее, произносим». И сказал Философ ему: «Отвечаю тебе на это. Если встретишь человека нагого, а он скажет тебе, что имеет много одежд и золота, поверишь ли ему, видя его нагим?» И сказал тот: «Нет». «Так и я тебе говорю. Если ты поглотил всю мудрость, то скажи нам, сколько поколений до Моисея и сколько лет длилось каждое из них?» Не смог он на это ответить и замолчал. И когда он дошел туда, то, собираясь сесть у кагана на обеде, спросили его, говоря: «Какой ты имеешь сан, чтобы посадить тебя по достоинству твоему?» Он же сказал: «Дед у меня был великий и славный, который сидел рядом с цесарем, и по своей воле данную ему славу отверг, изгнан был, и в страну земли иной придя, обнищал. И здесь породил меня. Я же, ища давней чести деда, не сумел обрести иной, ведь я Адамов внук». И ответили ему: «Достойно и правильно говоришь, гость». И после этого еще больше стали почитать его. Каган же взял чашу и сказал: «Пьем во имя Бога единого, сотворившего все». Философ же взял чашу и сказал: «Пью во славу единого Бога и Слова его, которым утверждены небеса, и животворящего Духа, в котором вся сила их состоит». И отвечал ему каган: «Все одинаково говорим. Одно только различно соблюдаем: вы Троицу славите, а мы единого Бога, постигнув смысл книг». Философ же сказал: «Слово и дух книги проповедуют. Если кто тебе честь воздает, а слову твоему и духу чести не воздает; другой же воздает всем трем – который из двух почтительнее?» Он же сказал: «Тот, который почитает все три». Философ же отвечал: «Поэтому и мы больше, чем вы, добровольно почитаем Бога, приводя свидетельства и пророков слушая. Ибо Исаия сказал: «Послушай меня, Иаков Израиль, при- званный мой: я есть первый, я последний». И ныне Господь и Дух Его послали меня». Иудеи же, стоя около него, сказа- ли ему: «Скажи, как может женщина вместить Бога в чрево, на Которого никто не может взглянуть, а не то что родить Его?» Философ же указал перстом на кагана и на первого советника и сказал: «Если кто-нибудь скажет, что первый советник не может достойно принять кагана, и потом скажет, что последний раб его может принять кагана и честь ему оказать, – как его назовем, скажите мне, безумным или неразумным?» Они же сказали: «И крайне безумным». Философ же сказал им: «Что достойнее всего из видимых созданий?» И ответили ему: «Человек, сотворенный по образу Божию». И вновь сказал им Философ: «Как же тогда не безумцы те, кто говорят, что не может вместиться Бог в человека? А Он вместил Себя и в купину, и в облако, и в бурю, и в дым, являясь Моисею и Иову. Как можно, если болеет один, исцелять другого? Ведь если род человеческий пришел к погибели, от кого может он вновь получить обновление, как не от Самого Творца? Отвечайте мне, разве врач, желая наложить пластырь больному, приложит его к дереву или к камню? И выздоровеет ли человек от этого? И как Моисей говорил, исполненный Духа Святого в своей молитве, воздев руки: «В горе каменной и в гласе трубном не являйся нам, Господи щедрый, но вселившись в нашу утробу, возьми наши грехи». Акилла так говорит». И так разошлись с обеда, назначив день, в который будут беседовать обо всем этом и крестилось от них до 200 человек, отвергнув языческие мерзости и беззаконные браки. И написал к цесарю каган такое письмо: «Послал ты, владыка, такого человека, который объяснил нам христианскую веру, в словах и деяниях Святую Троицу. И поняли мы, что это истинная вера, и повелели креститься по своему желанию. Надеемся, что и мы придем к тому же. Мы же все твои друзья и сторонники твоего царства и готовы служить тебе, где захочешь». Провожая же Философа, начал каган многие дары давать ему. И не принял их, сказав: «Отдай мне пленных греков, сколько здесь имеешь. Это для меня дороже всех даров». И собрали их до двух десятков и отдали ему. И пошел он, радуясь, путем своим» [5, с. 42–45]. Вопрос о том, каким путем Кирилл отправился обратно, остается спорным. Возможно, это был маршрут, описанный Абу Касимом Убайдаллахом ибн Абдаллахом ибн Хордадбехом, по которому он через Азовское море и Дон поднялся до переволоки на Волгу, а затем спустился к Итилю. Тем не менее эта миссия оказала значительное влияние на распространение христианства в Хазарском каганате, в том числе и в его центральных районах. Судя по всему, принятие иудаизма хазарской верхушкой не помешало христианству не только утвердиться, но даже разрастаться в Нижнем Поволжье. Так, знаменитый арабский географ Абу Исхак ал- Истахри в «Китаб масалик ва-л-мамалик» («Книга путей и стран») пишет, что «...в городе Итиль более 8 тысяч му- сульман, тридцать мечетей… шах у них иудей, при нем 4 тысячи человек. Меньшая часть хазарского населения – иудеи, большинство – мусульмане и христиане, есть небольшое число язычников» [3, с. 53–54]. Вслед за ал-Истахри о распространении ислама говорит и Абу Хасан Али ибн Хусейн ал-Масуди в своем труде «Мурудж аз-захаб ва мадин ал-джаухар» («Золотые копи и россыпи самоцветов»): «…постановление столицы хазарского государства, что в ней бывает семь судей, двое из них для мусульман, двое для Хазар, которые судят по закону Тауры, двое для тамошних христиан, которые судят по закону Инджиля; один же из них для Славян, Русов и других язычников, он судит по закону язычества, то есть по закону разума» [2, с. 33–34]. О существовании христианства как религии, распро- страненной в каганате, упоминается и в русских летописях, в частности в «Повести временных лет»: «…”Твои послы приводили к присяге наших царей, а нас послали привести к присяге тебя и твоих мужей„. Обещал Игорь сделать так. На следующий день призвал Игорь послов и пришел на холм, где стоял Перун; и сложили оружие свое, и щиты, и золото, и присягали Игорь и люди его – сколько было язычников между русскими. А христиан русских приводили к присяге в церкви святого Ильи, что стоит над Ручьем в конце Пасынчей беседы и Хазар, – это была соборная церковь, так как много было христиан-варягов» [7, c. 20]. С падением Хазарского каганата религиозная ситуация в Нижнем и Среднем Поволжье поменялась – на первое место по распространению среди населения, прежде всего городского, вышел ислам, так как огузские племена в конце XI в. активно принимали ислам под влиянием мусульманских проповедников и купцов из Средней Азии и Закавказья, в первую очередь из Хорезма. Но местная христианская община не перестала существовать, о чем говорит сочинение Гийома Рубрука: «…при среднем рукаве находится город по имени Суммеркент, не имеющий стен; но, когда река разливается, город окружается водой. Раньше чем взять его, татары стояли под ним 8 лет. А жили в нем аланы и саррацины. Там мы нашли одного немца с женой, человека очень хорошего, у которого останавливался Госсет» [10, c. 270–291]. Учитывая тот факт, что аланы составляли большинство на- селения Хазарского каганата, в том числе и христианского, видно, насколько христианство вошло в жизнь местного населения, консолидируясь в первую очередь в городах как центрах ремесла и торговли. Анализ письменных источников позволяет судить о том, что в Нижнем и Среднем По- волжье отсутствовала епархия вплоть до 1261 г., когда была утверждена Сарайская епархия для пленных русских, оказавшихся в Золотой Орде [8, c. 67]. О наличии христиан в ранний период существования Золотой Орды также свидетельствует погребение, обнаруженное во время проведения полевого сезона Астраханской археологической экспедиции в 1992 г. На дне могильной ямы были обнаружены остатки деревянных плах гробовища толщиной до 1 см. На слое древесного тлена и остатков деревянного гроба лежал костяк подростка. На дне могильной ямы, на костях, были обнаружены фрагменты кожи – вероятно, остатки сапог, а также крест со стилизо- ванно украшенным перекрестьем [6, c. 49]. Аналогичные нательные кресты встречаются на территории Рязанского княжества. Возможно, в данной могиле захоронен человек, относящийся к весьма богатой семье, занимавшийся в Орде торговлей или прибывший с дипломатической миссией, а не просто угнанный в плен в центральный район улуса Джучи. Христианство в Нижнем и Среднем Поволжье имеет очень интересную историю, которая началась со столкновения Хазарского каганата и Византии, а продолжилась распространением этой религии на данной территории и в дальнейшем включением ее в состав Русского государства.