Свет

Рассвет распускался багряным букетом
над чёлкой девчонки по имени Света.
Себя мы соткали из света и тени
под сочно сверкающей веткой сирени.
А бог расцветал на запястьях у Светки,
и я расцветал под сияющей веткой,
скользили по коже лучистые блики,
сквозь кипень смотрели нездешние лики.
Сияло над садом сверкалище света,
зеркально играя с сиренью и Светой,
рассвет распускался, всем спектром играя,
блестя светорадужно в окнах трамвая,
звенел и искрился трамвайною трелью
и в детский блокнот оседал акварелью.
А блики, как буквы разумного света,
дробились на коже, сияньем согретой:
на нас светолетопись время писало,
плело словеса, ворковало, играло.
Листки лепетали, стрекозы летали,
и мы, словно листья, летучими стали,
и в пропасти каждого мига светился
сверкающий космос, смеялся и лился.
Цветущая ветка взлетела над нами,
сиреневый сад осыпая огнями,
и Светка взлетела за веткой сирени
и в небо вспорхнула в прохладе и лени,
и след проложила сквозь память поэта
от истины – истиной, Светом от Света.
И я, словно листья, летаю и таю,
сквозь сумрак взросленья всю жизнь вспоминаю,
как в холоде космоса, лаской согреты,
летят лепестки бесконечного света.