Самарский иконописец Сергей Осипов написал икону, которая призывает к покаянию в грехе аборта.

Иконописец Сергей Александрович Осипов пришел в редакцию «Благовеста» с большой иконой, бережно завернутой в синюю махровую ткань. Он развернул ее, установил на столе, и изображение мгновенно болезненно коснулось души, зазвучало высокой скорбной нотой. В центре иконы изображен Господь Иисус Христос, Который держит на руках младенца, а Пресвятая Богородица с болью и печалью склонилась к плечу Своего Божественного Сына.

В России официально совершается в год один миллион двести тысяч абортов — статистика страшная, ее не может вместить сердце. Представьте, в абортах погибает у нас каждый год столько же детей, сколько составляет население огромного мегаполиса Самара. Реальное же число абортов в России, как считают эксперты, значительно больше. И это при рождаемости в 1 миллион 700 тысяч детей в год! Можно считать, что в нашей стране количество абортов более чем в два раза превышает количество детей, появившихся на свет. И вот эта невыразимая боль подвигла известного самарского иконописца, который последние четыре года работает в Курганской епархии, взяться за написание этой необычной иконы.

— Наместник Свято-Казанского Чимеевского мужского монастыря игумен Арсений (Поснов), ныне покойный, несколько лет назад мне дал ламинированный образ Спасителя, плачущего об убиенном в чреве матери младенце, со словами: «Сергей, может быть, напишешь икону об абортах?» — рассказывает Сергей Осипов историю написания иконы. — Я ответил, что мне хотелось бы написать другую икону — «Плач Иисуса Христа о посмертной участи детоубийц»: Матерь Божия утешает Спасителя, держащего на руках младенца, — но я не знаю, канонично это изображение или нет. Отец Арсений поддержал мою идею. Постепенно тема расширилась, икона посвящена не только абортам, но страшному греху детоубийства в целом.

Готовясь к работе, я прочитал много статей, материалов уголовных дел, изучал фотографии по этой теме. Так, хирургические инструменты для абортов, изображенные на иконе, абсолютно достоверны. Все это воспринимать очень тяжело. Во время работы над иконой я прошел через депрессию. Приходил домой и, честно говоря, порой плакал. Постепенно я по-другому стал относиться к детям. Сейчас мне все дети как родные.

Когда Уполномоченный при Президенте России по правам ребенка Павел Алексеевич Астахов приезжал к нам в Чимеево, мы на эту тему с ним беседовали. Эту икону благословил Архиепископ Курганский и Шадринский Константин. Икона впервые была показана на моей персональной выставке — на праздник Казанской иконы Божией Матери.

Икона символична. Она состоит из двух частей: светлая — праведная часть и темная — порочная, грешная. Трещина между ними говорит о том, что даже сама икона не выдержала, доска вдруг лопнула. Снизу изображен убиенный ребенок, как это делается во время аборта, и рядом «хирургические» инструменты — по сути же орудия убийства. А вверху изображено, как Господь берет на руки этого же ребенка, но уже целого — у Бога ведь все живы. В верхней части иконы изображены Вифлеемские младенцы-мученики, младенцы, дети и отроки-мученики.

В «темной» части иконы изображена молодая пара, мужчина держит свиток, где указано, почему идут на аборты: «жилплощадь не позволяет», «сначала карьера — потом дети», — и так далее. По этим нелепым причинам казнят и казнят множество детей. На иконе есть и образ чародея-сатаниста, указывающий на магические ритуалы, направленные на убийство детей. Есть и аллегорические образы блуда, прелюбодеяния. Изображен также водитель, в одной руке которого руль, в другой — бутылка. В Курганской епархии я увидел немало шоферов, которые в нетрезвом состоянии садятся за «баранку». Страшно представить, к чему это может привести! И даже удивительно, что Господь по Своей милости в большинстве случаев не дает совершиться трагедии. И все же дети каждый год гибнут под колесами автотранспорта. И во многих случаях — по вине пьяных водителей…

На иконе приведены слова из Евангелия: «Глас в Раме слышан, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет» (Мф. 2-18).

— Икона должна быть светлой, умиляющей душу. А на вашей иконе есть не только светлые образы, но и то, что хотелось бы не видеть. Тот же змей, которые обвивает грешников, да и образы самих грешников тоже не радуют глаз. Ведь икона должна находиться в пространстве храма или домашнего святого уголка, нести умиротворение, свет… А тут…

— В Чимеевском монастыре я написал фреску «Страшный Суд» на западной стене храма в честь иконы Пресвятой Богородицы «Неупиваемая Чаша». Это почти точный список с фрески Страшного Суда в Свято-Никольском храме поселка Смышляевка Самарской области. В иконе Страшного Суда ведь тоже есть жуткий образ змея…

К нам в монастырь часто приезжают делегации, и для них я провожу экскурсии по Чимеевской обители, славной своим чудотворным образом Пресвятой Богородицы. Тему абортов я воспринимаю очень остро и всегда говорю о ней, со статистикой, с примерами из жизни. На одной такой экскурсии к нам подошла женщина. Я как раз рассказывал про количество абортов в России. Она послушала, пришла в панику и в слезах убежала. Я подумал: «Ну, слава Богу, хоть одна заплакала», — и вскоре забыл об этом. А через год она опять приехала в Чимеево, но уже с младенцем на руках, нашла меня и стала благодарить: «Спаси вас Господи! Я ведь приезжала тогда в монастырь брать благословение у священника на аборт, настолько не понимала, что аборт — это убийство, страшный грех. После вашего рассказа я вернулась домой в Челябинск, проревела трое суток. И вот родила девочку». Да, есть страсти на иконе, зато и жизнь есть, и свет есть.

У нас в Кургане есть благотворитель, глубоко верующий человек Сергей Николаевич Муратов. Он настолько проникся проблемой детоубийства, что намерен везти эту икону после ее освящения по всей России. Начнем с Курганской области. Курганские власти эту инициативу поддерживают. В Курганской области копии этой иконы будем вешать в каждом перинатальном центре, женской консультации, храме при исправительном учреждении.

Фрагмент иконы.

Я обратился через тюменское телевидение к местным иконописцам, чтобы они писали и распространяли копии этой иконы, фотографировали, раздавали знакомым. Ни деньги, ни авторские права на икону меня не интересуют.

Я вчера ездил на кладбище в самарский поселок Рубежный — у меня там папа похоронен. Прибрался на его могилке и пошел выносить мусор за территорию кладбища. То, что я увидел, меня потрясло. У меня такое ощущение, что Господь мне все это показывает, чтобы не остыло сердце к этой теме. Там холмики, и на них таблички: «Эмбрионы», «Плоды», «Отходы». Я потрясенный возвратился домой, а жена мне сказала: «Хорошо хоть, что их похоронили возле кладбища». В Екатеринбурге недавно был страшный случай, когда убиенных во чреве младенцев попросту выкинули в лесу, где их случайно обнаружили в начале лета.

Мне хочется, чтобы иконы, которые я пишу, приводили людей в храм, укрепляли в вере, давали силы в борьбе с грехом — и с таким страшным грехом, как грех абортов.

Несколько лет назад автор этого интервью пришла в женскую консультацию с одной целью — попробовать отговорить женщин, которые шли на аборт, от этого рокового шага. В ожидании своей очереди они отдыхали на нескольких кроватях в небольшой проходной комнатке. Аборты делали слева в кабинете, а по иронии судьбы в комнате справа лежали женщины на сохранении. Они проходили через эту проходную комнату и выразительно, молча смотрели на тех, кто решил вот таким кровавым способом «отказаться» от своих детей. А те, что справа — борются за своего ребенка изо всех сил. Может быть, кто-то из них тоже раньше делал аборты.

Меня тогда поразило, что молодые женщины пришли на аборт как на праздник. Взяли с собой нарядные дорогие постельные комплекты — немного отдохнуть перед «процедурой», нарядились в дорогое кружевное белье, шелковые ночные рубашки, подкрасились, надели украшения. К сожалению, попытка отговорить от аборта хоть одну из них мне не удалась — не помогли ни листовки об абортах, ни рассказ о страшных последствиях этого греха для души и тела. Ответ был: «Да мы все это знаем». Такое окаменение души! Никто из них, вопреки расхожему мнению, будто на аборт идут в трудных обстоятельствах, не страдал от безденежья, от тупиковых жизненных ситуаций. Одна симпатичная благополучная женщина, у которой есть муж, двое детей, работа, сказала мне, что третьего ребенка сейчас, по ее мнению, рожать не время. Успеет еще.

Я ушла и надолго слегла после этого «похода». Но мы не должны поддаваться тоскливому онемению души перед этим кровавым кошмаром, в который погружена великая Православная страна. Нельзя оставлять попытки остановить детоубийство. Надо пытаться его остановить, как это делает Сергей Осипов, для которого все дети теперь — родные.