Во славу Божию! Благослови, Господи!
Иконы.

Начало этой житейской истории в далеком 1973 году. Мой муж, получив диплом и новенькие лейтенантские погоны, отправился к месту службы в ГДР, г. Фюрстенберг. Вскоре и я отправилась следом за ним. Жили в закрытом военном городке, в двухэтажном доме, где когда-то был санаторий летчиков Люфтваффе. Наши две комнатки были на втором этаже. Длинный коридор, слева 7 квартир для семей офицеров и прапорщиков, а справа ванная, туалет, две кухни: в каждой по две угольных печки, по одной мойке и по 4 стола. Веселая общага!
Перед отъездом из Киева, мне бабушка купила в храме небольшой складень икону: Господь, Богородица, Николай Чудотворец. Муж категорически запретил мне ставить иконы на видное место, опасаясь последствий со стороны командования, он был коммунистом. Разгневался: «Чтоб я не видел никакие иконы! И прекращай мне рассказывать всякие бредовые истории!» Желая погасить разгоревшуюся ссору, я обещала убрать иконы, и когда он вышел покурить, открыла шкаф, где одно отделение от полки до полки занимало постельное белье, подаренное на свадьбу. Я торопилась, поэтому не глядя просто засунула иконки куда-то там, протиснув в кипу белья. Еще подумала, что теперь найти их будет не просто, придется все вынимать и перетряхивать.
Через несколько месяцев, в ноябре 1973г., я попала в санбат на сохранение своего первенца. В одной палате со мной была маленькая и очень худенькая учительница Инна. Она страдала от страшного токсикоза, ни есть, ни пить не могла. Рассказала мне, что это уже четвертая попытка выносить ребенка, каждый раз все заканчивалось печально: токсикоз и гибель ребенка-не вынашивание беременности.Они с мужем очень хотели детей! И я поделилась с ней: врачи сообщили еще в Киеве, что детей у меня никогда не будет, по медицинским показателям. Однако мы находимся в одной палате и с одним «диагнозом», и это называется Божией волей! Предложила ей попробовать молиться-просить о милости, как только сумеет. Через несколько дней Инна грустно призналась, что ей трудно молиться без иконы. Она просит-плачет…. Но вот если бы была икона…. Я горячо откликнулась и обещала попросить своего мужа найти иконы, хотя и робела говорить с ним на эту тему…. Вечером приехал мой лейтенант и только я начала рассказ о несчастьях женщины, о ее просьбе….Реакция была предсказуема, пришлось замолчать, муж в гневе ушел. В палате обнявшись с Инной погоревали…
Покинуть расположение бригады без специального разрешения командира было просто не возможно. Поэтому мужья нас навещали только вечером, их привозили специальным рейсом. Когда утром следующего дня с криком ко мне прибежала медсестра: «Скорее, муж приехал, торопится!», то я ей не поверила, но все-таки побрела по коридору к выходу. Муж был бледен, на меня не смотрел, губы плотно сжаты. Руку сунул во внутренний карман шинели, достал что-то небрежно обернутое газетой и почти швырнул мне, процедив сквозь зубы: «Забери это!» И побежал вниз по лестнице…. В газете были мои иконы! Но как он их нашёл? Я не говорила, куда их спрятала, не глядя. Инна плакала от счастья, а я была растеряна и размышляла о неясном для меня происшествии. При встрече муж нервно запретил задавать ему вопросы, сказал, что тема закрыта навсегда.
В положенные сроки худенькая Инна родила богатыря, а мне Бог послал чудесную девочку Оксаночку-Ксению! Еще через 11 месяцев Господь благословил меня доченькой Еленой!
История с иконами имела продолжение через три года. Они были надежно спрятаны в комнате детей. К шкафу с детскими вещами муж никогда не подходил, там, на верхней полке хранились травы, много разных лекарств и прочих нужных вещей. Иконы были зарыты в травах. По вечерам, укладывая детей спать, я их доставала. Доченьки спрашивали: «Это картинки?» Отвечала кивком: да. Дети не знали слов: икона, креститься. Но всегда просили, чтобы осеняла их крестным знамением и окропляла святой водой. «Мама, делай так (ручонкой повторяли за мной крестное знамение) и брызгай!» После этих действий мгновенно засыпали. 13 августа Леночке исполнилось 2 года, они с Оксанкой рано утром играли в своей комнате, я мыла полы в другом помещении. Слышала, как потянули что-то тяжелое по полу, думала кроватку…. Прошло не больше 10 минут и у меня вдруг упало сердце от наступившей тишины…. Закричала жалобно Оксана: «Ой-ой-ой, моя Ленька, Ленька моя!». Я рванула дверь, и в лицо ударил запах горелой плоти…. Меня встретили огромные, наполненные ужасом глаза Оксаны, рукой показывает за шкаф. Лену не вижу…. За шкафом стоял масляный камин, Лена пальчиками выкрутила винтики с коробки, оголила контакты, и включила в розетку. Доченька оказалась зажата со всех сторон, получила травмы ноги и руки. Она молчала, в глазах боль и страх, трясущиеся ручонки протянуты ко мне…. Долго рассказываю, все произошло в минуты…. Я рванула шнур, вытащила камин, схватила Лену на руки и выбежала в коридор. Ноги отказали. Закричала: «Помогите! У меня ребенка током ударило!» У Леночки по ноге и руке течет кровь, она не плачет. Подбежал прапорщик, вырвал ее из моих рук и бегом в ванную, а я хочу крикнуть, что нельзя под воду…. А голос пропал, шипение какое-то…. Соседка поняла, бросилась следом за ними. Смутно помню, как нас везли на Уазике в санбат, запомнила, как спрашивала у доченьки: как она? Молчала, только кивала в ответ или качала головой. После всех процедур и перевязок Лена ожила, начала говорить, но так и не заплакала. Два месяца лечили пораженные током ногу и руку, не плакала. Было опасение, что придется отрезать фалангу указательного пальчика, но обошлось, слава Богу! Врачи сказали, что повезло, но я-то знала, Кто ее спас….
Пролетел месяц, подруги предложили мне поездку в большой город. Я действительно никуда не ездила, дети маленькие, забот много. Честно говоря, меня не интересовали ни ковры, ни сервизы, ни привозы. Никогда не любила ходить по магазинам, стоять в очередях, набивать ящики товаром про запас и на вырост. Не демонстративно, просто все внешнее всегда было для меня не важным. Мне захотелось побродить по городу, почувствовать себя легкой и свободной от обременительных домашних забот. В нашей коммуне, если требовалось отлучиться, детей «подкидывали» соседкам. Так поступила и я, спокойно и радостно отправилась в путь. Дорога лесом около 2 км, по шоссе 1, 5 км, на поезде 1, 5 часа – и я в другом мире, день тихий и солнечный, можно никуда не торопиться, прогуливаясь по незнакомому городу….
И вдруг…. В груди, сердце, горле запылал жар, огонь и я задохнулась, споткнулась, руки уже теребили ворот кофты, хватала ртом воздух. Пронзила мысль: «Домой! Скорее! Случилось что-то ужасное!» Подруги суетились рядом, ничего не понимали, предлагали «но-шпу», я их уже не слышала, уже была не с ними. Скорее! Домой! О детях я даже не подумала!!! Внутри все горело! Меня корчило! Физической боли я не чувствовала, дышать уже могла глубоко, но с ощущением, что вдыхаю и выдыхаю невидимый огонь. Наташа меня не оставила, бежала рядом, иногда просила сбросить скорость. Я не могла, жар меня гнал, конкретных мыслей о чем-то или ком-то не было. Только знала, только пульсировало во всем теле, рвало мозг: « Случилось страшное, непоправимое…..» Дорога домой запомнилась бегом и пламенем в груди…. Когда добрались до нашего КПП, я отметила, что огонь уже не так сильно жжет. Подчеркиваю: я ни о чем и ни о ком не думала!!! Об иконах даже не вспомнила!!! На второй этаж просто взлетела, по коридору пробежала мимо своих дочерей в комнату, к шкафу, руки бросила на верхнюю полку, и… мгновенно погас огонь в груди, и наступила тишина внутри меня. Оборачиваюсь, доченьки рядом стоят, спрашиваю: «Где картинки?» Ответили: «Папа взял и ушел». И я замерла в ожидании, сама стала ожиданием. Так Кто меня привел и показал? Подумала, что Хранитель мой. Машинально выполняла привычную работу, как-то общалась с детьми. Ждала мужа. Он пришел поздно, уже темно было. Я спокойно попросила отдать мне иконы, муж пытался заголосить, но, видимо, что-то такое услышал в моем голосе и увидел во взгляде, что кричать не посмел и сказал: «Где был твой Бог, когда Лена на камине горела?» Я была спокойна: «ОН рядом был и спас ее. Это меня не было, и тебя. А ОН всегда рядом». Тогда Костя признался, что выбросил иконы на свалку. Я взяла куртку, спросила, где фонарик и попросила показать, куда он их бросил, свалка-то большая. Он стал меня запугивать дикими кабанами, которые частенько там рылись, спрашивал, как я буду их искать и не стыдно ли мне, что все будут видеть жену офицера, копошащуюся в мусоре. Позор! Посетовав, что он так плохо меня знает, объяснила: рыться на свалке буду ночь, день, сколько понадобиться, пока не найду иконы. Наконец-то он понял неотступность моего решения, догнал уже на лестнице: «Никуда не ходи. Я их бросил в печь, они сгорели». Ко мне пришел страх за детей. Как я плакала, кричала и молила о прощении Господа! Я просила пощадить детей и простить мужа, меня. Такая моя реакция его испугала, и он как-то беззащитно-зло выкрикнул: «Да, а как Он со мной?! Я уже три года из-за этих икон покоя не имею!». И ему пришлось рассказать….
«Три года назад, когда ты говорила об Инне и заикнулась, что ей нужны иконы, я не стал слушать и ушел. Всю дорогу кипел, думал о твоем мракобесии, злился. Еще был такой противный страх, будто я икон боюсь. И сильнее злился. Дома расслабился, пивка попил, телик посмотрел и лег спать. Во сне я услышал строгий, даже грозный вопрос: «Так ты утверждаешь, что Бога нет?» Я снова разозлился и закричал: «Нет! Да что же это такое! Покажите Его!» И услышал: «Сейчас ты ЕГО увидишь!» Меня как щенка за шкирку схватили, и начался подъем в абсолютной темноте. Я пытался вырваться, извивался как червяк на крючке, болтался в безысходности. Было унизительно и очень страшно от неимоверной скорости, с которой меня волокли. И снова голос: «Скоро появится свет, но тебе будет все жарче и жарче, увидев Бога, ты на землю уже не вернешься». Действительно стал разливаться свет, становилось все жарче, ужас охватил все мое существо, я затрепетал и закричал: «Верю! Верю! Есть Бог! Отпустите!» Отпустили. Ощущение – бросили. Падал камнем. Ногами ударился о твердь и очнулся. Я стоял посреди комнаты, одеяло валялось на полу, сделал пару шагов к шкафу, зачем-то открыл и куда-то сунул руку. В руке оказалось что-то. Включил свет – это были иконы. Ночь не спал. Переживал ужас. Утром рискнул на самоволку, хотя это грозило строгачом. Я не смел оставаться с иконами дома, и понимал, что меня заставили их отвезти в санбат! Вопреки моей воле! Несмотря на животный страх, в душе поднимался протест. Часто приходили мысли уничтожить иконы, страх сдерживал. А сегодня, как только ты уехала, лихорадочное желание сжечь иконы погнало меня домой… ».
И я рассказала мужу, как горела вместе с иконами….
Муж не любил вспоминать этот случай. Я не знала, что творилось у него в душе, о чем он думал. Мы переехали в Белоруссию, и теперь в нашем доме открыто стояли иконы, муж больше не просил их прятать. И только через много лет, после того, как мы с ним расстались, он мне признался, что ему часто казалось, будто его кто-то снова и снова подталкивает к решению избавиться от икон…. Прости нас, Господи! Спаси нас, Господи!
24 октября 2012 года Людмила Голубенко