Точка невозврата.

Именно сейчас ему вспомнился тот напряженный разговор полуторогодичной давности. На его раздраженное «любви охота, чтоб жить без человека нельзя было» она, немного помолчав, задумчиво произнесла: «Знаешь, наверное, человеку нужно умереть, чтобы стало ясно, сможешь ты без него жить или нет». На той фразе диалог сам собой почему-то свернулся. Еще несколько дней он жил в каком-то нервном ожидании. Потом начались командировки, встречи, работа стала забирать больше личного времени, чем положено. И все само собой улеглось: и его недовольство, и ее задумчивость с прикусанной губой. Осадок же от озвученного остался у обоих. И почему-то именно этот разговор прочно осел в его памяти…

Их общий год прошел обычно, как и все предыдущие годы брака: 11 месяцев работы, затем – летний отпуск на заграничном бирюзовом море. Загорелые и отдохнувшие, они приехали на дачу к его родителям. На общее удивление отношения с близкими с обеих сторон были очень теплыми и доверительными. Шашлык, свежие огурчики с грядки, привезенное с курорта в подарок вино и неспешный разговор ни о чем. День подходил к концу. Жена отправилась помогать свекрови с мытьем посуды… и вдруг неожиданно упала в обморок на полпути к летней кухне. Тогда все всполошились, но она быстро пришла в себя, и все было списано на усталость после многочасового перелета и акклиматизацию. А спустя еще месяц она стала медленно таять… На глазах…

Поначалу - легкое недомогание, какая-то непроходящая усталость, иногда небольшая температура. Взятые не отгуленные дни отпуска не спасали - сил не прибавлялось. Как не спасали и средства от простуды, которыми она пыталась изгнать температуру. А спустя еще полтора месяца в кабинете врача ей вместе с мужем озвучили страшный диагноз: рак, более 50% клеток организма уже поражено. Поверить в услышанное было слишком трудно, как и принять мысль о приближающейся с каждым днем смерти. Начались долгие больничные дни с капельницами, уколами, обезболивающими и с крохотной надеждой на то, что болезнь отступит.

И именно сейчас, в коридоре онкологической больницы, ему и вспомнились слова жены: «Наверное, человеку нужно умереть, чтобы ты понял, можешь ты жить без него или нет»… То определение любви, которое он как-то раз для себя сформулировал вслух, слишком реально и жестоко воплощалось в жизнь…

Он никогда не ходил в храм. Но в их квартире были иконы. Жена только шла к вере: соблюдала посты, иногда причащалась. Часто он видел в ее сумке или на полке в прихожей православные журналы. Но никогда у него не возникало желания их прочесть. На этот раз он принес ей уже в палату новый номер. Но жена забылась нездоровым, тяжким сном. В ожидании он стал листать глянцевые добротные страницы. На одной взгляд споткнулся: надо же, известное медийное лицо шоу-бизнеса и вдруг – вера в Бога, храм… Жена проснулась и попросила попить. Он отложил журнал в сторону…

Вечером, в полутемной квартире, он почему-то долго не мог найти себе места. Волновали неясные, тревожные мысли. В какой-то момент его душевное напряжение переросло в необузданный страх - предчувствие чего-то ужасного. Ища спасения, в несвойственной ему панике, он интуитивно ринулся на кухню: там, в правом углу стояли несколько икон и лампадка. Его словно прибило к этому месту и, рухнув на колени, впервые за много лет он плакал навзрыд и несвязно просил об одном и обо всем одновременно: «Господи! Я люблю ее! Спаси! Дай ей сил! Не отнимай сейчас! Лучше забери меня, потому что жизнь без нее потеряет смысл!» Сколько продолжалась его мольба неизвестно, и в какой-то момент словно незримая стена возникла у него за спиной, словно кто-то обнял его… Воспаленный рассудок смягчился, а где-то в глубине, на тридесятом уровне подсознания, возникла спокойная уверенность в том, что его услышали, ему помогут… На часах было 2.30 ночи.

Он проснулся от настойчивого телефонного трезвона. Из больницы звонил врач и просил срочно приехать. Внутри заворочался какой-то холодок, но почему-то быстро растаял: настолько сильным было пережитое ночью ощущение спасения…

Врач долго не мог собраться с мыслями, его рассказ сбивала одна и та же фраза: «Нет, такого не бывает, я же онколог, я не сказочник!». Ночью у жены случился кризис, и по всем показаниям ее здоровья, она должна была умереть: организм не вырабатывал нужных лейкоцитов, постоянно высокая температура не спадала, и сердце, не выдержав столь сильной нагрузки, остановилось. Непостижимым образом ее спасли, реанимационные действия завели сердечный мотор. Но поразило врача не это: после всего случившегося, жена пришла в себя и впервые за несколько недель попросила что-то покушать, а прозрачно-желтый цвет лица неожиданно сменился легким, слабым румянцем. Словно не было никакого рака, никакой клинической смерти. Выслушав врача, он спокойно спросил: «В котором часу она очнулась?» «Ровно в 2.30»…

P.S. Она умерла. Рецидив случился через 6 лет. И организм не выдержал его возвращения. Но какие 6 лет это были. Они оба словно спешили жить, боясь не успеть сказать друг другу что-то очень важное. Отчего каждый новый день, прожитый в любви и заботе, становился очередной главой в их общей книге «Семья». Всего 6 лет счастья. Целых 6 лет любви. Как коротка порой земная человеческая жизнь, как хрупко и уязвимо семейное счастье без должного возделывания его супругами. И как необдуманно легко мы теряем друг друга в мире. Из-за предательства, гордыни, непрощения. Но стоит уйти человеку из нашей жизни в Вечность, как наступает осознание утраты. Точки возврата уже нет. Притормозите, оглянитесь на своих близких. Обиженных вами или непонятых. Протяните руку и впустите их снова в свое сердце. Скажите им самые важные слова. Успейте это сделать до той самой точки невозврата.

тЫрнЭт