Николай, тридцатитрёхлетний преподаватель духовной академии, подошёл к огромному окну аудитории, в которой проходил экзамен по истории русской литературы, и задумчиво посмотрел в него. Минут пять назад он разговаривал со студентом заочником по виду не на много старше его, приехавшим из Рязани сдавать сессию. Заметив в его лице, что-то знакомое, тем более перед собой увидел земляка, что располагало, добродушно спросил: - Ну как Рязань поживает, возлюбленный мой? Всё - таки моя малая родина! Никак туда не вырвусь, а вы служите в церкви? Похвально, что учитесь!
- Да, тружусь в реабилитационном центре. Вот захотелось узнать о христианском учении побольше, и появилась возможность поступить сюда.
- Как не трудно даётся учебный материал?...
- У меня память хорошая, так что пока справляюсь. Конечно, пораньше было бы лучше, только тогда, к сожалению, жизнь была другая: пришлось пережить наркотическую зависимость; как в те года не помер от передозировке ума не приложу, это в худшем случае, а в лучшем - не попал в тюрьму: "плакала она обо мне" в то время. И что удивительно, служил на флоте, считал себя довольно сильным человеком, а на иглу подсел легко, но слава Богу, это в прошлом!
- Ладно, берите билет! - с душевной теплотой сказал Николай. Тот взял, изуродованной ладонью, один из разложенных на столе билетов, показал Николаю и направился вглубь аудитории готовиться. Преподаватель, заметив беспалую ладонь студента и шрам от выведенной наколки, немного побледнел и вышел из-за стола.
Опять перед глазами всплыла картина того рокового дня тех девяностых. Он возвращался из школы домой, и как обычно, чтобы срезать путь пошёл безлюдным местом, через заброшенную железнодорожную ветку, на которой стояли бесхозные старые вагоны. Проходя мимо них, вдруг его окликнули, и откуда то появился долговязый парень. Николай не успел сообразить, как получил удар по лицу, тут же рука налётчика рванула его сумку. Он стал сопротивляться, но новый удар в глаз свалил его с ног. Вцепившись в ручку сумки, окаменев от случившегося, видел, как большая кисть руки без одного пальца, на которой был выколот якорь всё таки вырвала его сумку, в которой находился дорогой мобильник и кошелёк с деньгами. Потом эти особые приметы налётчика Николай описал в милиции, но преступника так и не нашли. Опасные травмы головы дали о себе знать, и вскоре на один глаз он стал слепнуть. Незаметно становился замкнутым; его уже мало интересовали различные увеселительные мероприятия, свойственные молодому возрасту. Друзья, видя что с ним не интересно, один за другим покинули его; и своё спасение от одиночества он стал искать в подготовке на филфак университета, решив во чтобы то не стоило поступить в него, и, успешно выдержав вступительные экзамены, был в него зачислен. Но часто приходило неудовлетворение от жизни, преследующая от этого грусть, и неизвестно, чем бы это всё закончилось, если бы ему не попала в руки Библия. Через некоторое время, поняв, что ему одному не разобраться в христианском учении, нашёл по душе церковь и сделался активным участником её прихода в служении людям и Христу. Прошёл год, но он не решался креститься, зная, что камнем на сердце лежит ненависть к бандиту, из-за которого превратился в инвалида. Иногда, вдруг вспомнив того грабителя, до того возгоралась ненависть к нему, что готов был его убить, что не на есть самым жестоким способом. Один раз в беседе со священнослужителем, когда зашёл разговор о крещении, Николай открыл тому причину, удерживающую его от совершения этого таинства.
Уже не молодой батюшка церкви тогда ему ответил: - Дорогой братик, а Господь и не требует целования со врагами, достаточно им не делать зла, на то есть карающие органы. Потом надо ещё разобраться с тем негодным человеком, может быть на то преступление толкнула безысходность от чего-то. Нет конечно, это его не освобождает от ответственности, только на это есть Небесный Суд; и я уверяю, что такое злодеяние тому преступнику с рук не сойдёт. Это милиция, не совершенна, как и все люди, потому и не за решёткой обидчик твой, но от взора Господа никому не скрыться! - остановился, что - то раздумывая, и продолжил, - "Кто знает, что хорошо для человека в жизни". Сколько молодых ребят свои головы в Чечне не за что сложили, а между прочим твои ровесники; так что радуйся, что в такое тревожное время в армию не взяли: всякое могло произойти!...
- Всё это понятно, но как забыть обидчика?
- И не пытайся, потому что бесполезно, а лучше за него молись, хотя бы молитвой благословения, помнишь Числа 6, 24-26...: "Да благословит тебя Господь и сохранит тебя! Да призрит на тебя Господь светлым лицем Своим и помилует тебя! Да обратит Господь лицо Свое на тебя и даст тебе мир!"
- Вы что! - выпалил недоумённо Николай. - Это же бандит, и сколько ещё горя людям принесёт, если не будет схвачен!
- Вот поэтому и молись, отвечай добром на зло, чтобы... это как у Павла:"...если враг твой голоден накорми его; если жаждет, напои его, ибо, делая сего, ты соберешь ему на голову горящие уголья", а это думаю процедура не из приятных: на макушке горящие угли, по другому, пытка. Тогда не исключено, что он, как Радион Раскольников, главный герой известного романа, явиться с повинной; только молись усердно, таким образом поможешь милиции искоренять зло. Люди тебе за это только спасибо скажут! А что толку злиться, "после драки кулаками не машут", это всего лишь ублажать дьявола, и бесов потешать. Подумай хорошенько!
Вскоре неофит крестился.

Кандидат богословия посмотрел в аудиторию и спросил: - Кто отвечать готов!
К нему подошёл тот седеющий студент. - Я могу ответить!
Николай узнал его из-за чего рассеянно слушал, но по уверенным ответам, касающихся творчества Ф.М.Достоевского, видел, что студент отлично подготовлен, и не перебивал. Сейчас, как неожиданно обрушившаяся на него лавина, захватили мысли о совершившимся на его глазах чуде; таком, наверное, первом в его христианской жизни. И как никогда он ощутил непостижимую любовь Христову, ту, которая так часто не поддаётся осмыслению.
О.Тольский