Недавно мне дали почитать книгу матушки Марины Захарчук «На поповских хлебах». Сегодня я ее наконец открыла. Она начинается со слов «Чем больше клонится к закату жизнь, тем чаще и ярче вспыхивают в памяти картинки детства». И я отложила книгу. Я поняла, что должна написать о своём детстве, потому что матушка Марина абсолютно права. Желание писательское очень сильно было подогрето ещё разговором с давним знакомым в электричке. Если вы не житель Подмосковья или Ленинградской области, или Киевской… - вы не знаете, что такое электричка. Нет-нет, вы думаете, что знаете. Но это совсем другое. В постсоветское время электричка – это огромный кусок жизни жителей столичных пригородов, это микросоциум и тесное общение с постоянным кругом людей, с которыми, если бы не необходимость дважды в день проводить полтора часа в электричке, вы бы вряд ли тесно сошлись… Это досыпание недоспанного в кровати и шутки – да можно было и не уходить отсюда. Это новогодние праздники, когда твоя «электричечная» компания 30 декабря украшает вагон, поёт песни и пьёт шампанское, и обессиленные работой и серым московским декабрём пассажиры волей-неволей начинают улыбаться.
Ещё это случайные, но иногда частые встречи со знакомыми людьми из твоего города. С одним из таких попутчиков недавно вспоминали детство. И вдруг щемящее захотелось написать. Неважно, если никто и не прочтёт. Я оставлю это здесь, в Интернете. Я думаю, что те, о ком я буду писать, прочтут и улыбнутся там на Небесах. Потому что они меня любят. И я их. А любовь не умирает.
Моё детство – это Донбасс. Нет, не так. Моё детство – это город Жданов. Это сейчас он Мариуполь, а тогда это был город Жданов. Мир ребёнка, его пространство – оно до определённого возраста чрезвычайно мало. А такой промышленный большой город, как Жданов – это неизведанные джунгли. Было очень забавно, когда много лет назад я вернулась с сыном в Мариуполь, показать ему места моего детства. Мы проехали трижды вокруг большого района Левый берег на неизменном трамвае №5, пока кондуктор не спросил меня – вам вообще-то куда надо? А я три раза проехала и три раза не узнала нужную остановку. В детстве мне казалось огромным это место. Для взрослого оно сжалось неимоверно. Мой сын, пребывая в ехидном подростковом возрасте, конечно, хихикнул. А вот кондуктор, узнав цель наших катаний, с огромным удовольствием объяснил, где надо выйти.
Но главным воспоминанием детства стал, конечно, дом бабушки Нади. Егоровны. Вообще-то она была Анастасия. Но не любила имя Настя и в жизни стала Надей. Надеждой Егоровной. И именно она ассоциируется с моей детской Украиной. Когда я разговаривала со своим знакомым, я вдруг четко поняла, что самое пронзительное воспоминание – это бабушкина хата (она мне часто снится и сейчас). Слякотная приморская зима, с пронизывающим ветром. А в хате топится печь, на железных кольцах стоит кастрюля – варится картошка с луком и лавровым листом. Вся хата пронизана волшебным этим запахом. За печной стенкой стоит «топчан» - это моё спальное место. О, это было коварное место! Ни разу, ни одного разу мне не удалось его победить! Дело в том, что, когда ты, наевшись вкуснейшей картошки с сосиской, напившись чаю с травами или с рижским бальзамчиком, как любила бабушка, ложилась на этот топчан, теплая стена от печи мгновенно закрывала твои глаза. А в это время начиналась «картина». Да-да, аккурат после программы Время. В 21.40. Свет выключен, мигает как гирлянда экран телевизора, на улице холодно и сыро, а в комнате тепло, вкусно и уютно. И сейчас начнётся та самая загадочная «картина»… Но два заговорщика – печь и топчан – вовсю делали своё коварное дело и я засыпала.
Утро было уже не такое интересное. И я их почти и не помню, утра. Но то блаженное ночное состояние - оно всегда со мной. И чем я старше, тем ярче запах варёной картошки, тем слаще зимний воздух на даче, когда кто-то сжигает деревянный мусор или топит дом дровами. Тем явственнее привычка пить чай с чабрецом и мятой…. Тем чаще мама говорит: ты - вылитая Егоровна! И тем отчётливее понимание, что мы должны помнить тех, кто нас любил. Рассказывать о них. Это важно для наших детей.
А лето… Лето! Какие были летом в бабушкиной хате чёрные тараканы в сенях! И Боже упаси тебя захотеть посреди ночи в туалет – ведро стояло в сенях, где царили огромные чёрные жуки. Но об этом и о многом другом – потом. Мой детский Жданов – он огромный, волшебный и счастливый!
Добрых вам всем снов!