Из переполненной господним гневом чаши
Кровь льется через край, и Запад тонет в ней.
Кровь хлынет и на вас, друзья и братья наши!-
Славянский мир, сомкнись тесней...

"Единство,- возвестил оракул наших дней,-
Быть может спаяно железом лишь и кровью..."
Но мы попробуем спаять его любовью,-
А там увидим, что прочней...

Ф.И.Тютчев, конец сентября 1870

Под традиционными ценностями русского народа, подразумеваются, прежде всего, семья, народ и Родина или Отечество. Последние понятия хоть и синонимичны, что имеют разное происхождение.

Как писал философ Иван Ильин в своей книге «Путь духовного обновления», в семье человек учится «первым совестным движениям сердца и поднимается от него к дальнейшим формам человеческого духовного единения – Родине и государству». Любовь к своей стране закладывается с раннего детства со сказками, которые родители ребёнку читают на ночь, с рассказами о предках…

Слово «Родина» происходит от «род» и означает место рождения. Часто можно слышать словосочетание Родина-Мать, которое перекликается со старорусским образом Мать - Сыра Земля, ведущим своё начало в славянской мифологии.

Слово «Отечество» - происходит от «отец» и означает «земля отцов». Любовь к «земле отцов» - это патриотизм (от греческого «патриос» - отец).

Русская семья, исторически ориентированная по канонам православного христианства, патриархальна. На мужчине-отце, как на главе семьи, лежит ответственность за воспитание детей, которые берут его фамилию и отчество – производное от его имени.

От мужчины - главы семьи в русском самосознании архетип Отца восходит к образу правителя государства – монарха, который в русских сказках воплощен в образе Царя-Батюшки, который правит Русью-Матушкой.

Эти глубинные основы русского национального самосознания ярко и красочно показаны в Голубиной Книге, написанной, по мнению учёных, в конце 15 – начале 16 века:

Возговорит премудрый царь,
Премудрый царь Давыд Евсеевич:
«У нас Белый царь — над царями царь.
Почему ж Белый царь над царями царь?
И он держит веру крещеную,
Веру крещеную, богомольную,
Стоит за веру христианскую,
За дом Пречистыя Богородицы,—
Потому Белый царь над царями царь.
Святая Русь-земля всем землям мати:
На ней строят церкви апостольские;
Они молятся Богу распятому,
Самому Христу, Царю Небесному,—
Потому свято-Русь-земля всем землям мати.

Вот как пишет об этом русский философ Иван Солоневич в своей книге «Народная монархия» писал: «Она (монархия – прим. авт.) родилась органически, можно даже сказать, биологически, из семьи, переросшей в род, рода, переросшего в племя и т.д. – от вождей, князьков, и царьков первобытных до монархии российского масштаба. Отличительная черта русской монархии, данная уже при рождении, заключается в том, что русская монархия выражает волю не сильнейшего, а волю всей нации, религиозно оформленную в православии и политически оформленную в империи».

Константин Леонтьев называл это явление «родовым монархическим чувством» и писал в своей работе «Византизм и славянство»: «Родовое чувство выразилось у нас в семье слабее, чем у многих других (народов – прим. авт.)… всю силу нашего родового чувства история перенесла на государственную власть, на монархию».

В либеральных кругах принято связывать это с т.н. «рабским менталитетом». Но русский философ Иван Ильин, возражая им, писал об этом в своём труде «О русской идее» так: «Россия росла и выросла в форме монархии не потому, что русский человек тяготел к зависимости или политическому рабству, как думают на многие Западе, но потому, что государство в его понимании должно быть художественно и религиозно воплощено в едином лице – живом, созерцаемом, беззаветно любимом и всенародно «созидаемом» и укрепляемом этой всеобщей любовью».

Русское самодержавие отличалось от абсолютной монархии европейского типа, вышедшей из римской имперской традиции. Как пишет философ-славянофил Дмитрий Хомяков в своей книге «Православие. Самодержавие Народность», западные монархи видели в народе «массу тёмную, требующую лишь обуздания, а русские цари до Петра Великого были с народом духовно едины и понимали свою власть, как подвиг самопожертвования для народа, что так же понимал и сам народ, видевший в царской власти тяжёлое бремя.

В 15 веке старец псковского Спасо-Елеазарова Великопустынского монастыря Фелофей направил великому князю московскому Василию III послание, в котором он формулировал роль Москвы, как Третьего Рима: «Если хорошо урядишь свое царство — будешь сыном света и жителем горнего Иерусалима, и как выше тебе написал, так и теперь говорю: храни и внимай, благочестивый царь, тому, что все христианские царства сошлись в одно твое, что два Рима пали, а третий стоит, четвертому же не бывать. И твое христианское царство другим не сменится, по слову великого Богослова, а для христианской церкви сбудется блаженного Давида слово: «Вот покой мой, во веки веков, здесь поселюсь, как пожелал я того».

Позже этой идеей проникся Иван VI Грозный, принявший официально титул царя. Тем более что Россия в то время была единственным независимым православным государством.

«Царя бойся и служи ему верою, и всегда о нем Бога моли, — поучает «Домострой» (написан при Иване Грозном – прим. авт.). — Аще земному царю правдою служиши и боишися е, тако научишися небесного Царя боятися». Долг служения Богу есть, одновременно, и долг служения царю, олицетворяющему в себе православную государственность — эта мысль прочно укоренилась в сознании русского человека», - писал митрополит Иоанн (Снычёв).

«Царь земной под Царём Небесным ходит. Где царь, тут и правда. Царь добр, да слуги злы», - гласят русские народные пословицы.

Таким образом, само государство в сознании русского народа, как пишет философ Виталий Аверьянов в своей статье «Об архетипах Исторической России», представлялось Хранителем Правды Божьей: «Россия была империей, которая утверждала свою метафизическую правду не как частность («наша правда» против «вашей правды»), а в качестве универсалии (вселенская правда России как мировой гармонии, как модели такой гармонии под эгидой «Белого Царя»)».

Царь же был хозяином и защитником Земли Русской, заботливым и любящим Отцом для народа. То есть, имела место формула из трёх уровней любви к архетипу Отца: любовь детей к отцу в семье, русского народа к царю и всех православных народов к Богу. Бог ставит царя, царь заботится о народе, отец – о семье.

Такое понимание государства и власти монарха сохранилось даже после реформ Петра Великого, хотя они и раскололи общество на вестернизированную элиту, ставшую «внутренними немцами», и традиционно живущее простонародье. Слова «Святая Русь» встречаются в творчестве русских писателей 19 века, а также в Высочайшем Манифесте Николая I от 14 марта 1848 года, изданном после очередной революции во Франции: «По заветному примеру наших православных предков, призвав на помощь Бога Всемогущего, мы готовы встретить врагов наших, где бы они ни предстали, и, не щадя себя, будем в неразрывном союзе со Святой нашей Русью защищать честь имени русского и неприкосновенность пределов наших».

Что касается отношения к другим народам, то русские всегда воспринимали их как равных себе, не возвышаясь над ними как европейские колонизаторы. Идеи расизма – порождение Запада. Британский дипломат и историк лорд Керзон (1859–1925) писал: «Россия, бесспорно, обладает замечательным даром добиваться верности и даже дружбы тех, кого она подчинила силой. Русский братается в полном смысле слова. Он не уклоняется от социального и семейного общения с чуждыми расами».

«Принцип (соборности – прим. авт.) проявляет себя как требование справедливости, правды не только внутри собственного народа, но и в отношениях с соседями, другими племенами, другими культурами. Этим объясняется необычайно притягательный дух России как империи, своего рода русский секрет овладения большими пространствами и гармонизации различных народов», - пишет Виталий Аверьянов.

И хотя российская монархия пала в феврале 1917 года под ударами новых стихийных процессов в обществе и действий мировой закулисы, о которой писал ещё Ивана Ильин, а Церковь стала преследоваться новой властью, сама советская идеология включила в себя христианские заповеди и народные мечты о государстве правды и справедливости. «Человек человеку – друг, товарищ и брат» - гласил один из пунктов «Морального кодекса строителя коммунизма». Произошёл подъём творческой энергии народа и порыв создания новой жизни. Получилось так, что в результате этого исторического излома, сила русского народа была освобождена от «внутренних немцев», которые, как написано в книге «Проект Россия», «смотрели на мужчин в грубых портах и на женщин в закрытых сарафанах без декольте, не умеющих говорить по-французски, как на папуасов».

Православная Церковь, благодаря стараниям верующих и, особенно, новомучеников, не была полностью уничтожена. Возвращённая Сталиным, она сказала своё слово в поддержку защитников Родины во время Великой Отечественной войны, которая была не столкновением двух диктаторов, а подлинной борьбой двух цивилизаций: европейской и русско-советской. Гитлеровский Третий Рейх нуждался в «жизненном пространстве» и в ресурсах, которые он надеялся добыть на Востоке. Идея натиска на восток (нем. Drang Nach Osten), которая поднималась на знамёна европейскими правителями и прежде, собрала невиданную мощь. Понимая всю эпохальной начавшейся войны, Сталин пробудил глубинные русские архетипы, обратившись к народу Советского Союза со словами «братья и сёстры», воскресив память национальных героев, которые возглавляли борьбу против захватчиков в былые времена, и прекратив гонения на Церковь. В новом гимне страны появились слова про Великую Русь, которых так ни хватает в нынешнем.

Победа 1945 года вновь показала великую роль русского народа в мировой истории и то, что Россия является одной из мировых сил, удерживающих всю планету в равновесии. А после войны СССР выступал за мир во всём мире и боролся против угнетения классов общества в других странах и целых народов в колониях европейских государств, что отвечало глубинным чаяниям русского человека о справедливости и о своём государстве, как Империи Добра. По словам писателя и мыслителя Александра Проханова: «Сталин создал не просто глыбу государства. Он пронизал его мистическим светом, наделил запредельной мечтой, поместил в лучезарный ореол сказочной утопии о вселенской справедливости, о братском равенстве, о достижении райского блаженства. Коммунизм был синонимом Беловодья, "хождением за три моря", где расстилалась райская страна, божественная ВДНХ с золотым фонтаном, из которого изливалась "живая вода" бессмертия».

Здесь открывается истинная причина нынешнего почитания Иосифа Сталина в народе, которого, как чёрт ладана, боятся либералы. Это также не по причине «рабского менталитета» или «стокгольмского синдрома». Если вспомнить, Сталина при жизни называли Отцом Народов. То есть архетип Отца в сознании народа перенёсся на него, несмотря на уничтожение российской монархии. Русский философ Александр Панарин в своей статье «О Державнике-Отце и либеральных носителях «эдипова комплекса» в газете «Завтра» (№ 17(492)) сравнил нынешних ненавистников Сталина из числа либералов с «юношами Эдипами», которые убивают своего «отца»: «Эдип убил своего отца вовсе не по неведению; он не жертва трагического заблуждения, а бесстрашный революционер-тираноборец, устранивший с дороги мрачно-архаическую фигуру, мешающую всем нам сполна, ни на кого не оглядываясь, наслаждаться жизнью, отпустив на волю все наши инстинкты».

Стоит отметить, что Сталин считал царя Ивана Грозного великим и мудрым правителем, о чём говорил в беседе с режиссёром Сергеем Эйзенштейном.

Идеологи «перестройки» и архитекторы развала СССР знали про особенности русской ментальности и умело играли на них. Потому и удалось им на время привлечь на свою сторону народ. Но вместе с внешне привлекательными лозунгами, они влили в душу русского народа яд чувства вины перед «цивилизованным» Западом и культ потребления.

По словам историка Андрея Фурсова, в середине 50-х годов американский политолог Збигнев Бжезинский отождествил советский строй, сталинизм, с нацизмом, с гитлеризмом. Это был удар в самое сердце национального самосознания русского народа, высшей ценностью которого являются правда и справедливость. А как только население СССР убедили, что их страна – «империя зла», а её история представляет собой сплошную череду кошмарных эпизодов, произошёл конфликт с собственной идентичностью, разочарование народа в стране и самом себе. И до сих пор некоторые диссиденты из той эпохи заявляют о кровавости русской истории и о грядущем новом распаде России.

Распад СССР был крупнейшей геополитической катастрофой даже не 20 века, а многих столетий русской истории. «Целили в коммунизм, а попали в Россию», - как метко выразился Зиновьев. А точнее попали в извечную мечту русского народа о государстве правды и справедливости, оплоте Добра на Земле. Вместо этого стали строить «нормальное демократическое государство» во главе с президентом, назначаемым на четыре года. То есть место Правителя-Отца занял чиновник-менеджер, для которого управление государством – не дело всей жизни, требующее вложение души и сердца, но лишь временная управленческая должность типа генерального директора, не подразумевающая какой-то высокой сакральной роли. А либеральные мыслители и публицисты принялись переосмысливать историю России на прозападный лад и бороться с «имперским синдромом». По сути, само сердце русского народа оказалось растоптано этими «цивилизаторами».

«Без царя народ – сирота». «Без царя земля – вдова».

Годовщина начала процесса распада Советского Союза 12 июня 1990 года стала государственным праздником, долгое время носившим нелепое название «День независимости России» (как многие шутят, от Украины).

Однако русское самосознание не было выжжено дотла, несмотря на все усилия либералов-западников. Большую роль здесь сыграл и расстрел Верховного Совета 4 октября 1993 года, когда прежние «борцы за свободу» поддержали ельцинских карателей, и откровенно антироссийская позиция ряда т.н. «правозащитников» во время военных действий в Чечне. А их попытка хоть как-то обелить бывшего президента Бориса Ельцина и увековечить его в памятниках наткнулась на глухое сопротивление народа и едкие насмешки. Не может быть разрушитель сверхдержавы достоин доброй памяти!

Мечты о возрождении Империи Добра в противовес новому завоевателю мира, а значит Империи Зла – США, а также социальной несправедливости живы в народе. Подсознательно русский человек ищет нового Царя – Отца Нации. Но не потому, что нуждается в плётке «хозяина», а потому, что знает горечь смутного времени и пагубность правления безответственных временщиков. И даже на выборах, наибольшее внимание уделяется личностям лидеров политических партий, а не их программе. Понимая этот факт и во многом, страшась его, либералы даже президента Владимира Путина в своих карикатурах изображают в царской короне. Знают, чего на самом деле боятся.

Почитается Царская Семья в церквях, а в дни годовщин рождения и смерти Сталина некоторые из многочисленных приходящих к его могиле людей делают земные поклоны и крестятся на его памятник. Это кажется невероятным, но, по сути, и русские монархисты и советские патриоты-сталинисты мечтают об одном и том же. И их нынешние споры не только бессмысленны, но и губительны для будущего русского народа. А всякие разговоры в духе «Советский Союз – не Россия» начисто опровергаются важными лицами нашего геополитического противника – США. Тот же историк Фурсов рассказывает: «Когда уже Советский Союз распался, и один из журналистов задал вопрос Бжезинскому: «Расскажите, как вы боролись против коммунизма?» – «Не надо морочить себе и другим голову, – сказал Бжезинский. – Запад боролся не против коммунизма, он боролся против России, как бы она ни называлась».

Защита Южной Осетии и Сирии, русскоязычного населения Украины после произошедшего переворота, воссоединение нашей страны с Крымом, а также открытое выступление против насаждения содомизации вновь формирует роль России как геополитического центра силы на планете. Не случайно заявления президента Путина и Патриарха Кирилла о России, как стране-цивилизации, может предложить человечеству путь, отличный от европейского, вызывают мистический ужас у либералов, ибо разрушается их идол Запада, как единственного центра человеческой цивилизации. На повестку дня выходит задача очищения элиты и общества от этого культа и возрождение подлинного русского национального самосознания. А Богородица на Державной иконе, которая была обретена после отречения императора Николая II, хранит знаки царской власти: скипетр и державу.