Расстрѣлѣ священника.

Онъ стоялъ с просвѣтленнымъ ликомъ
И матросовъ крестомъ осѣнялъ,
И молился губами тихо,
И убийцъ своихъ благословлялъ.
И дрожала въ рукахъ у матросовъ
Заряженное пулей ружье,
А одинъ рѣзанулъ вдругъ вопросомъ:
«Братцы, люди мы или звѣрье?»
Не просилъ онъ пощады, не плакалъ,
А стоялъ с просвѣтленным лицомъ,
И сказалъ бывшiй боцманъ Плаховъ:
«Буде, братцы, отставить с попомъ!»
Взвился бурею гнѣвъ комиссара,
Он стыдилъ и ругалъ воякъ!
Убеждалъ с политическимъ жаромъ,
Но не могъ убѣдить никакъ.
Эти рослые с флота дѣтины,
Флибустьеры, ни дать и не взять,
Полюбившiе вкусъ гильотины,
Не желали попа убивать.
А священникъ стоялъ и молился,
Обращаясь лицомъ на востокъ.
А потомъ къ матроснѣ обратился:
«Не робейте, друзья, видитъ Богъ!
Что хотѣли, творите быстрѣе,
Коль не вѣдаете, что творить.
Не боится душа расстрела,
Пулей можно лишь тѣло убить!»
Вновь кричалъ комиссаръ, матерился,
Обещалъ всехъ бойцовъ расстрѣлять.
А священникъ стоялъ и молился,
И никто не хотѣлъ убивать.
И махнулъ комиссаръ на сноровку
Противъ Бога с Царемъ убѣждать.
Приказалъ сдать матросамъ винтовки,
И китайцевъ скорѣе позвать.
Тѣ пришли, хладнокровно и быстро
Совершили расстрѣльный актъ.
Все прошло без эксцессовъ, чисто,
И стрѣльнули всѣ точно вѣ тактъ.

03.09.2017