Меня зовут Тёма. Не Артём. Тимофей. А папу - Егор. Но я, почему-то - Тимофей Георгиевич. Тысяча девятьсот шестьдесят второй год. Лето: 16 августа, часа два дня. Мы с Андрюшкой стоим и смотрим, как его отец рисует гвоздиком на земле церковь, которая прямо перед нами. Мужчина, видно, только что со смены пришел, он в форме железнодорожника, черноволосый, кудрявый, веселый, хотя и усталый. Вообще, квартал заселен железнодорожниками. И дедушка мой был машинистом. Андрюшкин папа оборачивается улыбаясь: «Красиво?» Мы киваем: «Здорово». Снизу храм не виден: закрыт деревьями с буйной листвой. Но вдруг из них возникает колокольня с верхом в виде луковицы, а над ней – крест.
«Тёма, домой!».
Громко отвечаю: «Сейчас!» И под нос: «Досмотрю только…»
«Тёма, домой!» Бабушка вышла на улицу и направилась к нам. Она сухонькая, малорослая. Белое платьице в крупный горошек развивается, словно на ветру (идет быстро), белая косынка, завязанная сзади, сбылась на бок. Не бабушка, а пират. Рассерчала, сейчас задаст!
Подбежал, обнял. Смеётся: «Не на пять, на все семь лет выглядишь. Худющий, а сила – медвежья. Вырос, ума не вынес! Зову, зову … Есть пора, суп стынет».
Дом, в котором живем, двухэтажный с тремя подъездами, сделан, видно, из досок, покрытых глиной и выкрашенный в желтый цвет. Во всяком случае, там, где облицовка облупилась, видны дощечки, крест-накрест вделанные в глину. Скрипучая лестница. Площадка первого этажа. Прямо – дверь в нашу коммуналку, направо – еще одна дверь, но там – другой мир. Большой коридор на три семьи: две комнаты слева и одна прямо (все - примерно 11 кв. метров). Наша - вторая слева.
На столе тарелка. Лапша на курином бульоне. Это как раз то, чего я больше всего не люблю.
«Йишь, йишь, что ковыряешь», - бабушка у меня – в общем-то, грамотная, речь у нее правильная: но когда недовольна, сбивается на диалект: «Я деревенская, из села Поплевино, Рязанской Губернии», она кандидат в доктора, вроде как - медсестра. А мама – доктор. Для людей. Бабушка для физики и математики.
Наконец, справился с супом. На второе сил уже нет. Размял пригорок картошки-пюре, разделил котлету на три кусочка…
- Бабушка, ты что читаешь?
- Библию: Деяния Апостолов.
- Расскажи!
- Здесь о том, как Филипп крестил хранителя сокровищ царицы Эфиопской (мы с тобой недавно разбирали): «Когда же они вышли из воды, Дух Святый сошел на евнуха, а Филиппа восхитил Ангел Господень, и евнух уже не видел его, и продолжал путь, радуясь. А Филипп оказался в Азоте…»
Смотрю на вчерашнюю газету, там фотографии космонавтов.
- Бабушка, а Николаев с Поповичем, как и Гагарин с Титовым… фьють, и сразу там, только почему-то в скафандрах?
- Как это фьють?
- Как ангел Филиппа: взял и перенёс!
- Нет, они на ракетах летают, ты же по телевизору видел. Перегрузки… Да что ж это я, подожди!
Она раскрыла свою большую тетрадь, схватила карандаш, который был между листами, начала что-то быстро записывать и, как обычно, громко при этом рассуждать: «Скорость света? Нет, нет! Где же это? А, вот: Евангелие от Иоанна, глава 20, стих 19: “В тот же первый день недели вечером, когда двери дома, где собирались ученики Его, были заперты из опасения от Иудеев, пришел Иисус, и стал посреди, и говорит им: мир вам!” Значит, более высокое измерение…»
Последовало продолжительное молчание, она что-то быстро писала, хмурилась, зачеркивала…
А я играл в солдатиков.
Наконец бабушка вздохнула: «Боже, как все просто!»
- О чем ты?
- Мир многомерен. Если вообразить наблюдателя, обитающего в четвертом измерении, то каждый из нас, осознающий лишь три координаты, представится ему червячком с зачатками органов чувств. Сознание не способно увидеть более мерный мир. Да, мы разумны в пределах наших возможностей. Или безумны? Апостол Петр ясно определил предназначение каждого: жизнью своей реализовать возможность и стать единосущными со Христом: Он же Человек. То есть, ступить своим разумом даже ни на пик мерности, но гораздо выше: в Вечность. Хотя, Сам Бог Трансцендентален, но Христос в мире светом Своим…
В общем, перемещаться можно не на ракетах, а через… другие пространства.
Ничего я не понял. Зевнул и сказал:
- Ну, ты тут посиди за столом, а я пойду, погуляю. Можно?
***
Через несколько дней бабушка долго отсутствовала: была на своей бывшей работе: в университете. Пришла расстроенная. А я сидел на своем любимом месте: под столом. Мама спросила:
- Ну, как свекровушка?
- Просмотрели мои вычисления. Общий вывод: «Анастасия Степановна, мы занимаемся прикладной математикой, а не научной фантастикой!»
Так решила, что рано еще о невероятном думать. Вон, будущий физик под столом сидит!
- Я военным буду, как папа!