1.Пора в храм.

- Вставай, в храм пора, - резко сказала инокиня, покосясь на горку смятого одеяла на соседней кровати.
- Я сегодня не пойду, мне плохо, - ответила кровать.
- Ты что, сегодня такой праздник, медовый Спас, хочешь, я тебя святой водой покроплю? – спросила инокиня, и, вздёрнув брови, уставилась на неподвижно лежащую под одеялом трудницу Людмилу.
- Отстань, - долетел до инокини Екатерины измученный голос.
Инокиня рывком оправила апостольник на голове, хлопнула дверью и вышла.

2. И из него льётся мёд…

- Мать Галендуха, почему этот мёд стоит в притворе?
- Не знаю, матушка, - смиренно ответила благочинная.
- Ты - старшая церковница, или нет? – спросила с укором Игумения.
Мать Галендуха мысленно возмутилась, но тут же укорила себя.
- Матушка, это мы вам пожертвовали, - сказал прихожанин Георгий, теребя бородку и волнуясь.
- Спаси Господи! Поставьте его, пожалуйста, к остальному мёду, только возьмите кого-нибудь в помощь, а то тяжело, - тепло сказала матушка.
Игумения Михаила в этот момент вспомнила, что ей нужно читать Апостол, быстро взяла приготовленную книгу, и торжественно и скромно подошла к солее. Только она прочитала прокимен, как услышала страшный удар. Она резко обернулась, и увидела, что огромный пластмассовый бачок лежит разбитый на полу, и из него медленно и уверенно вытекает мёд. Игумения привычно положилась на волю Божью и продолжила спокойно и громко читать.

3. Слепое послушание

«Чудит опять Людмила, всего-то ей 55 лет, а она старухой притворяется, или, ещё хуже, старицей. Весь день молитву Иисусову вслух бормочет, и даже во сне. У неё, видите-ли, старцу слепое послушание. Какое слепое послушание в наше время? И не старец он вовсе, а обыкновенный Иеромонах», - думала мать Екатерина, глядя на кроны старых чёрных клёнов, растущих вдоль дорожки в храм.
Она вошла в притвор и обомлела: в храме огромная лужа, над ней летают пчёлы, и человек 10 сестёр и прихожан черпают жижу ковшами и сливают в грязные и чистые вёдра.
- Что это?!
- Мёд!
Инокиня Екатерина долго стояла, растерянно глядя на всё происходящее, потом поняла, чем она может помочь, и включилась…

4. Особая милость…

- Не переживайте, матушка, это особая милость Божия, что пол храма полился мёдом, это всё равно, что миром ноги Господа умастить, - послышалось из смартфона.
- Да, батюшка, я почувствовала радость какую-то неосознанную, когда это произошло. Батюшка Гавриил, а вы когда к нам с гор Кавказских спуститесь?
- Да вот, всё собираюсь… А как там дочь моя духовная Людмила?
- Ой, не спрашивайте, живёт, как на Луне, - с досадой сказала Игумения.
- Ну пусть, пусть, - усмехнулся с любовью в голосе батюшка.

5. Только что прилетел…

- Отец Гавриил, как вы здесь оказались? Я думала, вы в Абхазии! – сказала Людмила, поворачивая на подушке голову.
- Я только что прилетел, - сказал старец, открывая сумку, и доставая из неё Евангелие.
- А я так молилась, дело в том, что…
- Я знаю.
- А я так хотела к вам в пустыню, на безмолвие, но теперь уже поздно.
- Я сегодня же тебя с собой заберу.
- Правда? – сказала трудница, и так обрадовалась, что у неё даже зашевелились пальцы на отнявшейся утром руке.
- Да. Ты хочешь, чтобы я тебя сейчас постриг в схиму?
- Сейчас – да, - серьёзно сказала Людмила.
После пострига Архангел Гавриил снял священническую фелонь, расправил чуть примявшиеся крылья, взял душу Людмилы – схимонахини Досифеи за руку, и понёс в Рай ко Христу.
В Кавказских горах иеромонах Гавриил помолился со слезами радости на глазах о Людмиле, Господь открыл ему о блаженной кончине её, только о постриге почему-то не открыл… Но на всё воля Божия.
15.08.18 г.