Стоматолог тебе помог, вылечил твои зубы, ты снова весело смотришь на жизнь. Но что предшествовало этой радости? Страх, мучения, боль и кровь. И в конце ты говоришь:

– Большое спасибо! Вы прекрасный врач!

Это мы говорим дантисту, не так ли? Но ведь этот хороший человек заставил нас чувствовать боль. Но он знает, что делает. Мы должны научиться такому же доверию к Богу, быть с Ним до конца откровенными, взывая к Нему:

– Боже мой, мне больно, Боже мой, я не выдерживаю, мне очень больно, я скажу Тебе это!

Скажи это! Я не говорю тебе, чтобы ты обманывал Бога, говоря:

– Ах, как мне хорошо! Мне совсем не больно!

Для души необходимо испытать боль, необходимо пройти через это, раскрыть свои раны. И тогда все изменится к лучшему

Я не понимаю людей, которые, когда у них горе, не плачут. Ты что, не человек? И ты будешь плакать, и почувствуешь боль, и закричишь, и признаешь, что то, что ты переживаешь, является очень болезненным, почти невыносимым, но это благотворно, необходимо, без этого нельзя обойтись. Для души необходимо испытать боль, необходимо пройти через это, раскрыться, раскрыть свои раны. И тогда все изменится к лучшему.

Потому что через Крест придет радость всему миру. Через боль, которую ты переживаешь, придет счастье. Когда ты пройдешь через испытания, когда то, что тебя беспокоит, то, что ты считаешь самым важным в твоей жизни, наладится (через 5 месяцев или через 5 лет), обязательно придет что-то новое. Как будто Господь говорит тебе:

– Не протестуй, не кричи, возьми Меня за руку, когда Я собираюсь делать Свою работу, доверься Мне!

Этого доверия нам и не хватает. Крест требует доверия. У каждого из нас наступает момент боли, когда мы обнажаем себя, как Господь, Который был нагим на Кресте, но Он не боялся своей наготы, потому что это была нагота Адама до грехопадения, нагота невиновности. Христу нечего было бояться. У Него не было врагов. Он не чувствовал, что Ему необходимо обороняться и тем более атаковать. Он сдался. Ты можешь это сделать? Ты можешь сдаться? Кому? Богу, людям, которые находятся рядом с тобой, в твоей семье... Чтобы это произошло, необходимо доверить свою жизнь Богу, Который обязательно приведет ее к чему-то хорошему.

Не прячься, Христос не постеснялся быть нагим на Кресте. Он распростер Свои руки, Он Весь стал объятием, Он взошел с земли на Крест, потому что Крест – не земля, а возвышение, Крест находится между землей и небом. Представь: ты находишься на самой грани с распростертыми руками, голый, уязвимый для каждого, кто смотрит на тебя; он может приблизиться к тебе, ударить, посмотреть, полюбопытствовать… И тогда ты начинаешь понимать и говоришь:

– Я должен преодолеть то, что люди думают обо мне! Сейчас, когда я распят, когда мне больно, я не должен думать о том, что они говорят, как смотрят на меня, что думают о моих проблемах... Только теперь я могу сказать: «Я такой, какой я есть!»

И тогда ты приходишь к слову «истина», к подлинности характера, к осознанию того, кто ты в действительности есть.

Боль, которую ты переживаешь, крест, который ты несешь, поможет тебе это сделать – убрать всю фальшь и явить свою внутреннюю ценность. И если истина существует, то ты увидишь, где она, увидишь, что она глубоко внутри тебя.

Христос стал объятием и сказал:

– Подойдите ко Мне, вы можете плевать на Меня, но можете и обнять Меня. Вы можете выплеснуть свою горечь и злобу на Меня, проткнуть Меня копьем, потому что Я незащищен и Я легкая добыча. Но если хотите, вы можете стать Моими друзьями, обнять Меня, поцеловать Меня, позаботиться обо Мне.

Необходима смелость, чтобы раскрыть руки, чтобы стать объятием, как стал Христос, будучи распятым

Необходима смелость, чтобы пойти и поговорить, например, со своим духовником, с близким человеком, с отцом, с матерью, со своей женой, со своим другом, с соседом, необходима смелость, чтобы раскрыть руки, чтобы стать объятием, как стал Христос, будучи распятым. В человеческих взаимоотношениях появляется крест, боль, мы не можем раскрыть себя, не можем сказать:

– Я тебя ревную! Хочу быть с тобой и боюсь тебя потерять! Я чувствую одиночество и неполноценность! На самом деле я тебя не очень сильно люблю, но очень нуждаюсь в тебе. Не могу жить без тебя, хотя не очень сильно люблю.

Ты не можешь признаться себе и своему ребенку, что причина, по которой ты не хочешь, чтобы он где-то учился, заключается совсем не в том, что это ему не подходит, а в том, что ты не хочешь потерять его, хочешь, чтобы он был рядом с тобой. В таких случаях мы начинаем лгать.

Боль, настоящая боль и настоящий крест связаны с этой «наготой», в которой мы раскрываем себя, чтобы стать настоящими, чтобы с достоинством и честностью относится к другим, к их силе. Мы ненастоящие, поэтому испытываем боль, не получая пользы от нее.

Все испытывают боль, и ты тоже. И я хочу показать тебе способ (не я, а Церковь через опыт святых), с помощью которого из боли может родиться что-то настоящее, сладкое и хорошее.

В человеческих отношениях почти всегда присутствует боль, но ты стесняешься, не осмеливаешься обнажить себя, подняться на крест. Ты говоришь:

– Как я раскрою руки? А если в меня бросят камень? Я хочу закрыть лицо руками, потому что если я этого не сделаю, то камень попадет мне в лицо!

Но Церковь говорит тебе:

– Не закрывай свое лицо, даже если будешь кричать: «Нет, я боюсь, мне стыдно и мне хочется плакать!»

А люди тебе говорят:

– Мужчины не плачут, женщинам тоже не следует плакать. Ты должен иметь сильный характер, потому что если ты плачешь, то люди подумают, что ты слабый. Если смиришься, они подумают, что могут тебя использовать.

И что это, если не обман? Не обман ли это, если ты показываешь одно, а чувствуешь другое? Христос на Кресте был настоящим, и ты увидишь, что когда через боль ты раскроешься, когда расцветет то, что таится в твоей исстрадавшейся душе, тогда ты сумеешь сказать правду. Ты не скажешь: «Уходи!», ты скажешь: «Я очень люблю тебя и хочу быть с тобой!»

Воскресение не приходит само по себе, необходимо попросить, чтобы оно наступило, необходимо перетерпеть эту боль

Скажи правду. Выскажись, раскройся, будь самим собой! Разве это не трагично, что супруги, женатые 20 лет, не знают друг друга, не раскрыли друг другу душу? Не раскрыли душевные объятия, так, чтобы раскрылась душа, чтобы другой человек понял, кто ты, что ищешь, на что надеешься. В человеческих отношениях постоянно появляются кресты, и мы не знаем, наступает ли воскресение. Воскресение не приходит само по себе, необходимо попросить, чтобы оно наступило, необходимо перетерпеть эту боль, пойти и сказать правду самому себе, своему близкому человеку, сделать это, отправить это послание. Я не говорю, что, когда ты это сделаешь, все станет идеально. Нет, могут быть шипы, но очень хорошо, когда другой человек знает, кто перед ним. Если найдешь в себе мужество сказать это, то другой человек должен быть совсем бездушным, чтобы не умилиться и не сказать в ответ:

– Знаешь, я такой же, как и ты. Я тоже чувствую боль, неуверенность, я боюсь, я ревную, я боюсь смерти.

Это состояние уже объединяет нас, объединяет истины, которыми мы делимся, объединяет наши души и наши шипы. И тогда мы идем ко Христу, Который превращает наши шипы в розы и говорит:

– Это прекрасно, когда я вижу вашу искренность и правдивость!

От большой боли человек становится настоящим и кричит. Это и есть тот самый крест Христов, от которого рождается любовь

Невозможно быть на кресте и обманывать. Когда взойдешь на крест, закричишь, заплачешь, вспотеешь, запачкаешься, будешь окровавленным; неприятная картина, но эта подлинная картина твоей души. Только так ты поймешь, что от большой боли человек становится настоящим и кричит. Это и есть тот самый крест Христов в человеческих отношениях, крест, от которого рождается воскресение, от которого рождается любовь, сладость и красота.

Нигде не сказано, что если будешь приближаться к Богу, то не пройдешь через крестоношение и не почувствуешь боль. Потому что только через эту боль увидишь свое настоящее «я». А когда увидишь, перестанешь твердить:

– Меня уволили с работы, меня уволили с работы! У меня нет денег!

Вглядишься в себя и скажешь:

– Нет, меня беспокоит не увольнение, а безумная неуверенность, которую я испытываю. Проблема не в том, что у меня нет денег, ведь я не голодаю, и деньги еще остались, но я боюсь, я преисполнен неверия, неуверенности, я чувствую одиночество.

Знай, что крест вовсе не помогает тебе улыбнуться, расслабиться, он вызывает боль, чтобы ты продолжал размышлять о себе. И когда ты сосредоточишься и достигнешь зрелости, ты поймешь, что на самом деле тебя беспокоит. И тогда ты признаешься:

– Благодаря этому событию, этому кресту я понял, что я не люблю Бога. Я понял, что существует океан бесконечной любви Бога ко мне, и я еще не попробовал ни капли из этого океана. Поэтому я чувствую сводящую с ума неуверенность. Я понял, что мне не хватает любви, а не денег, что мне не хватает ласки, а не еды. И крест, который Господь мне послал, помог мне это понять.

А если мы не хотим принять данный нам крест, то кричим, негодуем, ругаемся. Проходят годы, а мы не можем стяжать духовной пользы. К сожалению, это можно увидеть и в монастырях, и в верующих семьях, и на приходах. Это есть во мне, в тебе, в каждом из нас. Годы идут. Иногда смотришь на людей, которые в течение многих лет ходят в церковь, и думаешь: «Ну и чему же научился этот человек в течении стольких лет? Неужели все эти бдения хоть немного не украсили его душу?»

Крест сам по себе не благотворит. На него необходимо посмотреть глазами Христа

Да, бывает так, потому что крест сам по себе не благотворит. На него необходимо посмотреть глазами Христа, взглядом Христа, чтобы на тебя повеял этот ветер Христа на Кресте. Надо подойти близко к Нему, когда Он там, на Голгофе, и взять дыхание от Его дыхания, от Распятого. Надо дышать вместе с Ним, настроиться на ритм Его сердца, Его мира, Его мудрости, Его святости. И тогда обязательно произойдет что-то хорошее.

В противном случае, вероятно, произойдет то, что рассказал мне мой друг, 85-летний монах, в минуты откровения. Его слова заставили меня полюбить его еще больше. Он сказал:

– Поверь мне, каким я был, когда я поступил в монастырь, таким я и остался. С теми же страстями, с теми же ошибками, с теми же слабостями, с тем же характером.

Он не обманывал, это не было смиреннословием, и я видел это. Я высоко оценил честность моего друга, потому что он не изображал несуществующей святости, не играл в святого, не притворялся святым, он говорил правду. Конечно, это не было абсолютной правдой, потому что за свою жизнь он сделал определенные шаги, изменился в хорошую сторону, изменился со Христом, но он сказал слова, которые говорили о многом.

Я посмотрел: в монастырском храме на стенах висят иконы, и когда монахи заходят в храм, то целуют их один раз утром, второй раз – после «Всякое дыхание», целуют перед тем, как причаститься, когда идут на вечерню, перед началом Повечерия, то есть 7–8 раз в день. Смотришь на ноги Господа, на руки Святой Богородицы, краска облупилась, и говоришь:

– Столько поцелуев, столько объятий! Неужели этот поцелуй, эта ласка ничего не изменили в тебе? Неужели они не изменили тебя, не смягчили, не сделали смиреннее?

Может быть, это и не сделает тебя смиреннее. Все зависит от того, как ты подойдешь к святому, к Пресвятой Богородице, к Господу. Если, например, ты целуешь икону, думая про себя:

– У меня все хорошо, я стал богат. Я имею в виду, что я душевно богат и ни в чем не нуждаюсь. И теперь целую икону, чувствуя себя достойным делать это.

Если продолжишь в том же духе и не поймешь свое реальное состояние, не увидишь истину в себе, то сойдешь с ума. Не обманывай себя, скажи правду, скажи, что ты чувствуешь, о чем думаешь, что представляешь себе, к чему стремишься. Если сумеешь по-настоящему разглядеть себя и согласишься с этим, то смиришься и не сойдешь с ума.

Один человек написал мне и попросил о помощи, потому что у него были помыслы, которые сводили его с ума, и он хотел покончить жизнь самоубийством. Я ответил ему очень просто. Я начал свое письмо так: «Неужели ты не понимаешь, что ты нормальный человек? Прежде чем стать святым, ты должен понять, что такое человек. Человек несет в себе абсолютно все».

– Но это болит, – написал он мне.

– Конечно, это крест, поэтому я тебе и говорю – это крест самопознания, крест, благодаря которому видишь свое «я».

Но больше всего его поддержала моя фраза о том, что я сам часто чувствую себя также.

– И вы?

– Да, и я! И многие другие люди, не только я, но и святые об этом говорят, пишут об этом в своих книгах, обсуждают это, исповедают это, принимают это.

– Но это невозможно, чтобы человек думал и чувствовал такое, – ответил он мне. – Чтобы хотеть, например, совершить зло. Возможно ли, чтобы мать подумала что-то плохое о своем ребенке? Чтобы ей пришло на ум – как помысл, как безумная мысль – что-то плохое о нем или о своем муже?

Надо взять эти мешки с нечистотами, положить их перед Христом и сказать Ему: – Вот, Господи, это я! Прости меня! Любишь ли ты меня таким, какой я есть?

Но ведь это мысли, которые о чем-то свидетельствуют, а именно о том, что «в беззакониих зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя». Эти мысли говорят нам о том, что любой человек измучен внутренними противоречиями. Но Церковь не означает ли святость? Да, святость видеть свою реальную природу, реальное тление, которое существует в тебе. Надо примириться с этим. Надо взять все эти мешки с нечистотами, положить их перед Христом и сказать Ему:

– Вот, Господи, это мое подлинное изображение, это я! Прости меня, Господи! Любишь ли ты меня таким, какой я есть?

Вот так надо говорить. Что ты начинаешь приукрашивать, скрывать? Правду о нашей душе? Поэтому ты и мучаешься. Поверь, в конечном итоге, огромное счастье скрывается в раскрытии нашего истинного «я». И заключается оно не в том, чтобы раскрыть его, а в том, что ты все-таки осмеливаешься это сделать.

Я даже написал этому человеку: «Все мы кипим в одном и том же казане, все мы думаем тоже самое, все мы одинаковые».

Все очень просто. Достаточно вспомнить, как ты исповедуешься. Тогда ты поймешь, кто ты на самом деле (если ты, конечно, не святой, я не знаю). Но в последний раз, когда ты исповедовался, неужели говорил о святых вещах, о нетварном свете? Ну-ка, расскажи, каким был нетварный свет, когда ты видел его в последний раз? Ты его не видел? Понятно. Я тоже его не видел. Но я говорю об этом, потому что некоторые люди, глядя на нас, иногда сильно пугаются, изумляются и создают себе совершенно ложную картину. Смотри, какой-то молодой человек слушает тебя и говорит:

– Ой, здесь все совершенны, что мне делать? Если я приоткрою свою душу и расскажу все, что я чувствую, то все они убегут отсюда! Они святые!

Нет, они не святые. Они по-другому называются, так их назвал Христос, а не я:

лицемерами, фарисеями, лжецами.

Мы все время пытаемся делить людей на категории, и строим наши отношения соответственно этому. «Эти люди – хорошие, а те – плохие, мы правы, они не правы», – думаем мы, но приходит Христос, смотрит, взяли ли мы друг друга за руки, получается ли из этого слово «единство». Он говорит нам:

– Вы, хорошие и плохие, помните ли вы молитву, которую Я произнес на Елеонской горе? Похоже, плохие лучше об этом помнят, потому что подают свои руки и говорят: «Мы скитальцы и оскверненные». А вы, хорошие, можете ли подать им свои руки? Подайте свои руки, вы, хорошие, чистые, святые!

– А-а-а! – говорит тот, другой. – Я не могу прикоснуться к тебе!

И тогда Христос говорит:

– Отче Небесный, прошу Тебя, чтобы все они были едино!

Чтобы все стали любящими, соединенными, побратимыми. Чтобы отдалились от людской злобы, не от самих людей, а от их пороков.

Христиане говорят, что они хоть и в миру, но живут в другом мире. Но это не означает, что, поскольку я христианин, я очищен, а все остальные находятся в грязи. Наоборот, это я погряз глубже всех, я и есть самый окаянный грешник. Почему? Вот, например, позавчера я слышал, как один мой сосед кричал и ругался с другим соседом. Он хулил и позорил себя, показал себя во всей красе. Да, это правда. А я, в отличие от него, все держу в себе. Мой дом прибран, ничего не видно в моей гостиной, все тщательно скрыто под ковриком, но когда поднимаешь ковер, то видишь прилепленные к полу жевательные резинки, потушенные сигареты, непристойные картинки, всякую всячину! Вот что происходит в душах всех людей. Это и есть наш крест. Осмелишься ли поднять ковер и посмотреть, что происходит внутри тебя, осмелишься сказать это самому себе?

Один священник рассказал мне, как он пытается изменить мнение, которое сложилось о нем у других людей. Люди думают, что вся традиция Церкви собрана в нас, что мы ее носители, что лучшее, что существует и циркулирует – это мы. Но это не соответствует действительности. По крайней мере, для меня. Я не являюсь аутентичным проявлением традиции.

Одно дело пытаться стать как святые, а другое – постоянно притворяться святым, создавая у других душевные травмы и неврозы

Но люди думают по-другому, и я должен всегда помнить об этом. Они приходят ко мне, и я не имею права говорить с ними резко, неприязненно, не имею права гневаться, раздражаться, нервничать. Я должен попытаться стать добрее, и если я буду усиленно подвизаться, то, может быть, у меня получится. Но одно дело пытаться стать как святые, а другое – постоянно притворяться святым, создавая у других душевные травмы, комплексы, неврозы. Даже если у тебя получится выглядеть благочестивым внешне, внутри ты останешься собой, ведь сколько не подавляй свое «я», оно обязательно проявится.

Расскажу вам такую историю. Ко мне пришел один мужчина. Он недавно расстался со своей девушкой и очень переживал. Он любил ее, но она не хотела его видеть, и они расстались. Он сказал, что хочет подготовиться к Причастию. Причастился, взял просфору, а спустя 10 минут нашел меня и спросил:

– Батюшка, почему же она разлюбила меня? Что произошло с ней? Что?

Вот о чем он думал все это время! Я должен был сказать ему:

– Ты только что причастился! Веди себя подобающим образом! Нажми на кнопку, чтобы притвориться хоть немножко святым! По крайней мере, не говори о всех этих вещах, жизненных, биологических, эмоциональных, сделай над собой усилие!

Но если ему не хочется? Не хочется. Ведь он сказал правду. На самом деле он сказал:

– Я причастился, но снова думаю об этом, потому что я человек...

Поэтому я всего лишь сказал ему:

– Садись, садись, успокойся! – Потому что, он, по крайней мере, был искренен.

Может быть, ты возразишь мне: «Неужели не нужно оторваться от наших проблем и постараться хоть чуть-чуть приблизиться к Богу?» Нужно, но это не может произойти, если ты лицемерен. Надо быть честным в своей борьбе, вглядеться в собственное «я» и принять его нелицемерно. В противном случае у людей возникает много проблем, в которые погружены священники, психологи, психотерапевты. Потом этими людьми заполняются больницы и психиатрические диспансеры. Чтобы не допустить этого, нам просто необходимо быть насколько можно более настоящими, потому что для нас есть объятие, которое нас ждет. А если боишься какого-то духовника, иди к другому, которого не боишься. Открой свою душу, но сначала открой ее в себе. Полюби свою измученную, больную душу – какой является и моя душа...

Давайте просто скажем Христу:

– Мы хотим стать более искренними и пред Тобою, и по отношению друг к другу. Единственное, что мы можем сделать – это приоткрыть свою душу, чтобы в нее вошло немного больше света, чтобы из этого креста человеческих отношений родилось что-то сладкое, родилась любовь. Тогда ты поймешь, что тебя никто не отвергает. Наш Бог полон любви к нам. Желаю тебе, чтобы ты смог претерпеть все, что Он посылает, чтобы смог ощутить, как в твоей душе растет уверенность, что Он бесконечно любит тебя.

Архимандрит Андрей (Конанос)