Продолжим разговор про Зигмунда Фрейда. Сегодняшняя тема будет довольно неожиданной для многих, потому что мы будем говорить о благодарности самому Фрейду. Если мы его раньше называли кощеем бессмертным, и решили найти и сломать иглу, чтобы этот кощей исчез, то сегодня будем его благодарить. Подумаем, за что?
Для начала я процитирую замечательное сочинение более чем двухсотлетней давности. Это был первый год французской революции – 1789, конец ХVІІІ в. Н. М. Карамзин пишет свои путевые заметки «Письма русского путешественника». Это очень интересное сочинение, советую почитать всем. Юный Карамзин отправился за границу. Вот маленький отрывочек: «В одном трактире со мною живет молодой доктор медицины, который вчера пришел ко мне пить чай, и просидел у меня весь вечер. По его мнению, все зло в мире происходит от того, что люди не берегут своего желудка. «Испорченный желудок, – сказал он, – бывает источником не только всех болезней, но и всех пороков, всех дурных навыков, всех злых дел. От чего моралисты так мало исправляют людей? Вместо всех словесных убеждений, надлежало им дать несколько приемов слабительного. Беспорядок душевный бывает всегда следствием телесного беспорядка. Когда в машине нашей находится все в совершенном равновесии, тогда человек рассуждает и действует хорошо; тогда бывает он мудр и добродетелен, и весел и счастлив».
Вот такие удивительные слова доктора. И Карамзин отвечает: «И так если бы у Калигулы не был испорчен желудок (Калигула, как вы знаете, один из самых безумных римских императоров), то он не вздумал бы построить моста на Средиземном море? спросил я. – «Без сомнения, отвечал мой доктор: и если бы лекарь его догадался дать ему несколько слабительных пилюль, то смешное предприятие было бы через час оставлено. Дальше резюме Карамзина: «Я удивлялся логике господина доктора».
Помнится, впоследствии этот сюжет, по поводу желудочно-кишечных трудностей, получил развитие в совсем иной истории, – в истории о бравом солдате Швейке. Цитаты его приводить здесь не будем, но все желающие могут возобновить в памяти. Это была уже другая эпоха, – эпоха, когда удивительные идеи прошлого столкнули мир на новую орбиту, когда людям с выжженной, словно в газовой атаке душой, остался только юмор, в качестве спасительной кислородной трубки. А пока, первый год французской революции, русский путешественник просто удивляется, благожелательно глядя на этот лучший из миров, примериваясь к планам его дальнейшего улучшения.
Вот, как меняются эпохи!
Подобные взгляды, что человек – это машина, стали вызывать все меньшее удивление, и все большее уважение, пока не стали общепринятыми. Это происходило в ХVIII в. А в ХIХ – уже знаменитый, крупнейший ученый авторитет Герман фон Гельмгольц пишет следующее: «В человеке нет никаких иных сил, помимо общих физико-химических воздействий». Это можно было назвать символом веры науки середины ХIХ в.
Таких же материалистических взглядов твердо придерживался знаменитый физиолог Эрнст фон Брюкке. Он интересен нам тем, что под его началом в 1876 г. двадцатилетним студентом начинал свою исследовательскую работу Зигмунд Фрейд.
Сегодня трудно представить, насколько была пронизана, пропитана грубейшим, примитивнейшим материализмом наука о человеке того времени. Вот, например, что пишет в одном из своих эпохальных трудов «К учению о периодах» долголетний сотрудник и близкий друг Фрейда берлинский доктор Вильгельм Флисс. Ему мы уделим еще много внимания. Он пишет: «Вечером 24 марта 1899 г. у моей свояченицы начались роды; в тот же вечер у моей жены была менструация... За этим лежит скрытый закон природы. Ведь если прибавить к 24 марта 280 дней (28 х10), получим 29 декабря – тот самый день, когда за 4 года до того родился мой старший сын. А за 20 лет до того, 29 декабря 1879 г. у моей сестры началась внезапная лихорадка, от которой она скончалась через 30 часов». На взгляд любого здравомыслящего человека – это тот самый «бред сивой кобылы», но сто лет с лишним, это был научный труд.
Глубина «закона природы», что якобы жизнь и судьба женщины, словно вращение шестерен в часовом механизме, подчиняется 28-дневному периоду (а у мужчин Флисс сумел где-то выискать период в 23 дня) поистине не поддается рассудку: уж кто-кто, а доктор должен был бы знать, что стабильность периода между менструациями не выдерживается с механической точностью, и независимо от наличия или отсутствия «скрытых сил периодичности» все его многомесячные календарные экстраполяции годятся разве что как упражнение по арифметике для младших школьников. А с многолетними и того хуже: корифей «науки о периодах» упустил из виду, что продолжительность календарного года не делится ни на 28, ни на 23. Но тогда это особо никого не волновало. У нас сегодня тоже встречаются такие лжеученые, и есть те люди, которые «развесив уши» и широко «разув глаза» – не слышат и не видят. Но тогда дело было хуже.
Нам еще предстоит вернуться и к «теориям» Флисса, и к его не слишком успешной практике: его сотрудничество и дружба с Фрейдом сыграли решающую роль в истории психоанализа. Сам Фрейд, однако, пошел противоположной дорогой: в его системе взглядов душа человека живет и движется по своим собственным законам, никак не сводящимся к «общим физико-химическим воздействиям». В итоге фрейдизм опрокинул механистический взгляд на природу человека, сначала в узком кругу специалистов, а затем и во всей современной западной культуре. Именно за это сдержанно, но можно Фрейда поблагодарить.

Иеромонах Макарий Маркиш