То, что лежит на поверхности и, казалось бы, что можно поднять, словно сухой осенний листик из озерной глади, на поверку оказывается вершиной айсберга многотонного, уходящего в глубину – в глубину истории, вековых традиций, общественных устоев и, конечно же, в глубину человеческих души и сердца.

Ведь и пожар иконоборчества, полыхавший на православном Востоке почти столетие на протяжении VIII – начале IX в. и унесший тысячи жизней, тоже вроде бы начался с мелочи – подняли иконы чуть повыше, чтобы народ не доставал, а то уже краску срезают и едят вместо лекарства.

Понимаете, дорогие братья и сестры, всей душой не хочется, чтобы православное богослужение превратилось в некий ритуальный танец: зашел, перекрестился три раза сюда, потом три раза сюда, затем поставил три свечки, потом то, потом се. И все. И дрожание испуганное, чтобы не дай Бог ничего не нарушить, не оборвать невидимые паутинки, протянутые по храму: иди туда – сюда не иди, тут стой, так поворачивайся. И ведь инспектора-то суровые найдутся, все покажут до мелочей.

В итоге получается геометрически-формальная клетка какая-то вместо службы, где душа загнана в такой угол, из которой ей очень сложно выбраться, и испуганная там дрожит, и ты шаг боишься сделать лишний по храму, ведь суровые инспектора-то не дремлют. Ты оборачиваешься и чувствуешь их твердые взгляды. Где же здесь любовь? Есть Устав, есть этикет, есть нормы поведения. Но любви-то нет, испуг какой-то только, да и все.

В итоге человек просто боится зайти в храм, потому что суровость и непонятность чувствует, а любовь и милосердие нет.

Приведу цитату из проповеди митрополита Антония Сурожского, сказанную им на одной диаконской хиротонии в 1966 году: «Первые диаконы были поставлены для того, чтобы быть выражением милосердной любви Церкви. Церковь – это милосердие; Церковь – это любовь, и ничто иное; если она становится чем-то иным, то перестает быть Церковью во всей полноте. Любовь эта должна быть проницательной, она должна быть глубокой, она должна быть личной, конкретной».

Потому ни архиерей, ни священник, ни свечница, ни пономарь не вправе заслонять от человека Бога. Ведь Церковь и православное богослужение являются общением души с живым Богом. И ничто не должно этому препятствовать. Все в храме обязано способствовать этому: и святые иконы, и поклоны, и каждение, и ладан, и пение, и чтение молитв. Даже сами Таинства церковные – суть благодатные средства, являющиеся жердочками лестницы, по которой человек с Божьей помощью взбирается на небо. Никогда не следует этого забывать. И никогда нельзя делать из церковного Устава или из местночтимых храмово-приходских традиций законченного идола. Это глубочайшая ошибка, которая, к сожалению, очень распространена… Все это не есть самоцелью. Это средство – лодочка для путешествия по небесной духовной воде к Всевышнему.

И с данных позиций нужно подходить к храмовому богослужению. О том нам говорят и святые отцы. Вспомним четвертое деяние VII Вселенского Собора о почитании святых икон: «…чтобы при помощи живописных изображений их можно было приходить к воспоминанию и к памятованию о первообразе и соделаться причастниками некоего освящения». В этом догмате почти прямо говорится о том, что святые иконы – это благодатные средства, которые визуально, эмоционально, художественно и, наконец, духовно помогают через впечатление глаз восходить к первообразу, т. е. к Богу, чтобы освятиться от Него, стать причастником Его света.

По данному вопросу мне хотелось сказать именно это. Не дать сухую инструкцию, но скорее живое чувство, трепещущее в груди. Нужно обретать жизнь в Боге, а не запутываться в паутине внешних ходов и знаков.

Конечно, есть определенные правила, которые нужно соблюдать. Так, к примеру, троекратно креститься при входе в храм нам следует в честь Святой Троицы. Но это не должно быть сухой формой, но нашим живым исповеданием веры во Святую Троицу – Отца и Сына и Святого Духа. С именно этими мыслями, чувствами и устремлениями мы троекратно крестимся перед входом в храм. Следующий наш обязательный шаг – храмовый образ или икона праздника на центральном аналое церкви. Обычно мы здесь также троекратно крестимся с малыми или поясными поклонами. По традиции два раза перед лобызанием образа, один раз после. В Великий пост обычно перед иконою или Распятием Христовым кладутся земные поклоны. Но это тоже не должно быть чисто механическим действием. Нам четко следует понимать, для чего это делаем. Икона праздника – это символ того события, которым в данный день или более длительный период времени живет Церковь. Обычно праздник, особенно двунадесятый, – это событие, положенное в основу Божественного плана спасения человечества. Потому логически умственно и душевно мы должны испытывать радость, что через целование иконы и богослужение стали сопричастниками праздника, сопричастниками собственного спасения, совершенного Богом. Храмовая же икона святого на центральном аналое – символ того, что данный угодник Божий пребывает в церкви и является ее небесным покровителем. Потому целуя храмовый образ, мы будто здороваемся с добрым другом своим, живущем в этом доме Божием, и просим у него молитвенной помощи и предстательства перед Творцом.

Где далее ставить свечи, какие иконы целовать или перед какими образами класть земные (крестимся, потом касаемся лбом земли, становясь на колени), или поясные (крестимся, потом достаем пальцами правой руки пола), или малые поклоны (крестимся и немного наклоняем голову и туловище) – ваше личное дело. Обычно свечи также ставят за упокой усопших на специальном металлическом столике со множеством маленьких подсвечников и Распятием – кануне (кануннике).

Конечно, есть некоторые ограничения, если в храме идет богослужение. Желательно приходить до начала богослужения и ставить свечечки, целовать иконы, чтобы потом не суетиться, а максимально сконцентрироваться на службе, которая совершается специально для нас и должна стать для души путешествием к Богу. Тогда сердце наше уподобится полому сосуду, в который вливается слово Божие – всеочищающее и спасающее.

Но случаи бывают разные. Я, к примеру, еще не будучи священником, забегал в храм перед работой, где уже шла Божественная литургия, ставил свечи, минут пять-десять слушал службу, испрашивая у Господа благословения на день. В этой церкви правилось ежедневно.

Если в храме идет богослужение, а вы пришли по своей надобности поставить свечечку, постарайтесь быть как можно незаметнее, чтобы не мешать молящимся.

Также хочется сказать несколько слов о ситуациях, когда в храм привозят святыни, например мощи. Тогда бывает большое стечение народа. Если вы видите, что длинная очередь, не делайте лишних движений, например троекратных земных поклонов: перекрестились, поцеловали святые мощи и отошли. Ведь за вами сотни людей, которые также хотят приложиться к святыне. Сделайте земной поклон мысленно, внутри сердца своего, а помолиться святому, испросить у него помощи в каком-нибудь своем деле можно и стоя в очереди или отойдя от ковчежца с мощами.

Одним словом, дорогие братья и сестры, будем помнить, что наша главная задача в храме – научиться разговаривать с живым Богом, а все остальное должно не мешать этому, но помогать. И ко всему, что происходит в храме, мы должны относиться правильно: не как к самоцели, но как к благодатным необходимым средствам, помогающим воспитать в сердце любовь к Богу и к ближнему.

Как говорил Блаженнейший Митрополит Киевский и всея Украины Владимир (Сабодан): «Главное в пост не есть друг друга». Вот так же и в храме на богослужении, и в жизни нашей повседневной главное не есть друг друга, но друг другу помогать: с Божьей помощью восходить из степени в степень, соединяясь с Господом и с ближним своим в соборном единении братской любви.

Иерей Андрей Чиженко
Источник: Портал «Православная жизнь»