Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Сегодняшним вечерним богослужением мы вступаем в поприще Великого поста. Смысл поста заключается в перемене человеческого ума и сердца. Каждый из нас нуждается в такой перемене, потому что главным обстоятельством и главной причиной, которой обусловлены ухудшение нашего внутреннего состояния, появление духовных болезней, является грех. А перемена к лучшему внутреннего состояния человека означает освобождение от греха.

Именно поэтому святые отцы и указывают на то, что смысл поста — в покаянии. Когда мы раскаиваемся пред Богом чистосердечно, когда мы получаем прощение грехов в Таинстве исповеди и Святой Евхаристии, мы освобождаемся от своих грехов, и наступает подлинная перемена к лучшему. Но есть непременное условие действенности покаяния, и в сегодняшнем Евангельском чтении, которое Церковь предлагала нам утром во время Божественной литургии, содержатся удивительные по силе слова: «Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный; если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф. 6:14-15). Иначе говоря, непременным условием покаяния является прощение, которое мы испрашиваем у других людей.

Непременным условием покаяния является также наша способность простить другого человека. Каждый по опыту знает, что это непросто. Просто, когда нет реального конфликта, когда не задеты разум и чувства, когда не возбуждены отрицательные эмоции, — тогда это выглядит как обмен приветствиями или любезностями. Мы говорим друг другу: «Прости Христа ради!» И с легкостью отвечаем: «Бог простит!» Но совсем иное чувство охватывает нас, когда мы встречаемся с тем, кто реально нас обидел или кого мы обидели. Вот тогда и нужно совершить духовный подвиг, переступая через свою гордыню, через свое понимание правды, часто ложное, исполнить то, к чему нас сегодня призывает Евангельскими словами Сам Господь.

Чин прощения после вечернего богослужения в Неделю сыропустную и является замечательным призывом Церкви ко всем людям простить обидчика и самому испросить прощения у того, кого обидел. Но совсем не плохо, что мы обращаемся с подобными словами о прощении и к тем, с кем у нас нет явного конфликта. Это хорошо, потому что неизвестно, что происходит в сознании того человека, которого мы никак не считаем своим противником, врагом, к кому не испытываем отрицательных чувств. Ведь может оказаться, что другой человек, неведомо для нас, испытывает такие чувства. Поэтому, испрашивая прощения у людей, с которыми мы как бы не находимся в ссоре или в конфликте, мы помогаем им освободиться от таких мыслей.

Церковь придает особое значение чину прощения и призывает, чтобы это прощение не было формальным, чтобы оно действительно явилось сознательным актом нашего свободного волеизъявления, направленным на то, чтобы исполнить волю Божию и простить другого, — с тем чтобы и Господь простил нас.

Я хотел бы испросить у всех вас прощения, потому что, может быть, некоторые мои слова и действия кем-то воспринимаются как нечто наносящее рану и скорбь. У меня никогда не было, нет и не будет помыслов сознательно нанести кому-то рану или скорбь, но, может быть, именно так воспринимаются мои слова и действия. Поэтому я у каждого из вас и у всей Церкви ныне испрашиваю прощения. Простите меня, грешного!