Храм в честь иконы Божией Матери "Взыскание погибших"

Тяни ногу! Ногу тяни, сказала! Пальцы тяни! Чтобы пальцами доставала до пола! Ну!!! Что ты не тянешь?!
- Я тяну, мама!
- Где ты тянешь?! Вот, смотри!
Мать села на пол, вытянула босые ноги вперед и коснулась пальцами ног пола.
- Вот! Вот так делай!
- У меня не получается! - в отчаянии крикнула дочка.
Мать подошла к девочке и ногой надавила на ее пальцы. Нога согнулась в колене - пальцы достали до пола.
- Не сгибай колени!
- Они сами, мама!
Мать наклонилась и одной рукой стала держать колено дочери, другой нагибать ее пальцы. Девочка вскрикнула от боли.
- Терпи! Балет - это терпение!
Девочка тихонько всхлипывала. Она не хотела балет. Но мама хотела. Мама - бывшая балерина, из-за травмы ушедшая из театра. Никогда мама не танцевала главных ролей. Не в массовке, конечно, но маленькие эпизоды. Какие-нибудь пять минут ее роли из всего балета! Но с каким упоением мать рассказывала дочке о том, как она готовилась к роли. Как не щадила себя!
- И ты трудись! Не щади свое тело, заставляй его работать!
Мать никогда не била дочь, никогда не называла ее плохими и обидными словами. Но разговаривала с ней только в приказном тоне. Она не хотела видеть, что дочь не имеет такой пластичности, какую имела она, мать, в детстве. Во многом дочь пошла в отца: более широкая кость, менее длинные ноги, менее изящная и лёгкая походка. Мать хотела сделать из дочки балерину, которая станцует Одетту, Жизель...
Девочке приходилось подчиняться, потому что она не умела противостоять сильной и волевой матери. Отца рядом не было. Отец не выдержал тирании жены и сбежал, оставив дочь одну. С мамой.
- Вставай к перекладине! Тяни ногу! - дочка послушно занесла ногу на перекладину.
- Встань лицом к ноге! Тяни носок! Подними руки над собой. Кисти сомкни! Руки должны образовать овал! Да не так!
Мать резко подошла к девочке и стала выравнивать руки.
- Вот, никакого угла в локте! Овал, округлость! И вторая рука! Соединим - получился овал. Это красиво. Отводи теперь руку....
Эта каторга длилась и длилась. Девочка должна была положить голову на ногу, не сгибая колена. Она должна была сесть на шпагат - это было самое немыслимое для девочки! А мать все давила ей на ноги, держала колени... Мать делала из дочери балерину. В следующем учебном году дочка должна была пойти в балетную школу....
Наконец прозвучало:
- Отдыхай до завтра.
Девочка ушла в свою комнату и опустилась в кресло. Ее била дрожь, болело всё тело. Но к этому она уже привыкла. Она привыкла не есть досыта, привыкла к боли, к отсутствию ласки...
Немного отдохнув, она вытащила из ящика иконку. Икона Казанской Божией Матери. Единственная икона в доме. Ее подарила девочке крестная, уже давно. Мать относилась к религии спокойно. Вернее, ее не интересовал этот вопрос.
Девочка прижала иконку к груди. Она ни о чем не просила, не умоляла. Она сидела в оцепенении и крепко держалась за икону.
Потом девочка вытащила карандаш и альбом.
Больше всего на свете девочка любила рисовать. Однажды в детском саду она нарисовала мамин портрет. Воспитательница ахнула и обняла девочку. Потом, когда пришла мама, девочка побежала к ней с подарком, крича:
- Мамочка! Это тебе!
- Не кричи, - устало сказала мать.
Вышла воспитательница:
- Вы знаете, у вашей дочки талант!
Мама посмотрела на рисунок. Детский обычный, на ее взгляд. Ну немножко похоже, но ничего выдающегося мама не увидела. Но воспитательница говорила, что так нарисовать в таком возрасте может совсем не каждый. Мама не спорила. Но девочка тогда уже поняла, что маме не понравился ее подарок. И перестала показывать маме свои рисунки.
А вскоре начался кошмар с балетом.

Альбомов с рисунками у девочки накопилось много. Она любила акварель, пробовала гуашь и карандашный рисунок. Акварель ей все же нравилась больше. Но краски давно закончились. Надо бы осторожно попросить маму. Мама купит. Хотя бы ради уроков рисования в школе. То, что ее дочь рисует, мама не знала. Мама знала, что у дочери не получается шпагат, что она плохо гнет пальцы, что коленка вечно торчит. А про рисование - нет, не знала.
Девочка стала рисовать балерину...
Карандаш сам выводил несчастное существо в пачке, в пуантах. Это существо сидело на полу. Голова обреченно опущена, руки плетьми свисают на пол. Одна нога согнута в колене, другая вытянута. И пальцы касаются пола. А лицо повернуто к зрителю. Балерина плачет...
И девочка заплакала тоже. Она опустила голову на стол, слезы закапали часто-часто. Дверь открылась:
- Ужинать!
Девочка послушно встала и, стараясь не показывать своих слез, пошла мыть руки.
Мать видела слезы дочери. Она резко хотела спросить, в чем дело - она все делала резко в последнее время. Но не спросила.
Пока дочь мыла руки, она подошла к столу. Икона, рисунок... Альбом. Мама села за стол и стала листать альбом дочери.
.... Дочка быстренько съела цветную капусту и кусочек куриной грудки. Чай без сахара. Как обычно. Поев, помыла за собой посуду. Вошла мама.
- Спасибо, мама, я все съела, - тихо отчиталась дочь. И приготовилась уйти из кухни. Мама взяла ее за руку.
- Подожди.
Она залезла на табурет и открыла подвесной шкаф.
- Вот. Мне подарили. Мы попьем с тобой чай.
Мама вытащила коробку конфет. Девочка давно не ела таких. Она с удивлением смотрела на маму, не зная, что будет дальше.
А дальше было чаепитие. Мама сидела тихая и все подкладывала дочке конфеты. А потом сказала:
- Прости меня.
- За что? - удивилась дочь.
Мать вытерла слезу и сказала:
- Не бойся. Я не отдам тебя в балетную школу.
- Почему?
Мама молчала. Потом спросила:
- Тебе краски нужны?
- Да... - девочка во все глаза смотрела на мать.
- Я не отдам тебя в балетную школу. И я куплю тебе краски.
Икону Богородицы мама поставила на видное место.
Вот и всё.

Наталия Жукова (с)

© Copyright: Наталия Жукова 2, 2018
Свидетельство о публикации №218020702045