Подворье Свято-Никольского Черноостровского женского монастыря в г. Малоярославце при бывшем Успенском Шаровкином монастыре с. Ильинское

Сегодня мы начинаем замечательную повесть об одном древнем монастыре, история которого чрезвычайно интересна и поучительна. Много испытаний и трудностей было пережито насельниками на этом месте как в прошлые века, так и сейчас. Но большую ценность составляют бесчисленные благодеяния Божии. Каждый день полон чудес для любого человека, просто надо их видеть и благодарить за них Бога. Особенно это касается тех, кто живет внутри монастырской ограды.
Перемышльская земля Калужской области называлась издревле «монастырщиной». В самом крохотном городке Перемышле действовало два монастыря, мужской и женский. Несколько обителей было разбросано по деревням вокруг Перемышля и по пути к нему. Об одном из них – Успенском Шаровкином монастыре – и пойдет наш рассказ.
Когда-то с монастырской горы видна была широкая долина реки Жиздры, а за ней - дорога в Козельск и Оптину Пустынь. Вокруг обители находились непроходимые леса. XVI веке на этом благословенном холме поселился отшельник, инок Феогност с прозвищем Шаровка, от которого и пошло название монастыря «Шаровкин». Со временем создалась община.
Недалеко, на проезжей купеческой дороге, в то время скромно стояла монастырская часовенка свт. Николая. Перед образом святителя молились купцы о благополучном пути и избавлении от разбойников, промышлявших на лесных дорогах и нападавших на проезжих со всей свирепостью.
Боярские роды Воротынских и Чичериных много сделали для благоукрашения и строительства новой обители. Сам царь Иоанн Грозный бывал здесь, а также неоднократно жертвовал деньги и церковную утварь. Были построены два храма, Успенский и Сергиевский. В 1545 году основатель Шаровкина монастыря инок Феогност преставился в вечные обители. Монастырь по всему обещал славное будущее. Но случилось совсем не так: расцвету не суждено было совершиться.
Пришло время, когда уже малочисленную общину присоединили к Донскому монастырю. Талантливый и деятельный архимандрит Филарет, неутомимый строитель, похоронен при входе в Успенскую церковь. Как благословение, мы имеем его четки и параман.
В конце XVIII века многие обители закрывались по распоряжению императрицы Екатерины II. В Шаровкин монастырь приехал царский вельможа и начал охотиться в близлежащих лесах, а по вечерам кутить с товарищами. Непонятно отчего, случился большой пожар. Все монастырские постройки сгорели, монахам пришлось разойтись по другим обителям. Два храма, Успенский и Сергиевский, обращены в приходские и действовали вплоть до 1937 года, до закрытия безбожниками. Началась новая эра в истории святого места.
В советские годы церкви приходили все большее запустение. Их занимал колхоз. Отношение к «памятнику архитектуры», который ревностно «охраняется государством», было халатным и равнодушным. Древние колокола, по преданию, были сброшены и утоплены в болоте под холмом. Сергиевский храм, жемчужина XVI века, рухнул в середине ХХ -го. Успенская церковь руками атеистов-колхозников была превращена в стойло для животных. Иконы и драгоценности разграблены, исчезли бесследно.
Но именно «с нуля», то есть, когда изнемогает сила человеческая, начинает действовать сила Божия. О том, как это происходит от самых истоков возрождения и как непостижимы судьбы Божии, и хочется рассказать нашим читателям.
Прошли десятилетия. Ильинское гордилось своим председателем колхоза, несмотря на то, что он был другой веры - мусульманином. Жизнь была у сельчан трудовая. В 4 часа подъем, бежит крестьянка доить коров. Тогда не было ещё аппаратов, доили вручную. Накормить надо, напоить и убрать за скотинкой. Придёт женщина домой, а там ждут новые заботы - семья. И на огороде надо, чтобы порядок был, и свою скотину тоже надо обслужить. В селе свое хозяйство – это значит, без выходных и праздников. Таковой жизнь была у наших будущих первых прихожанок. В детстве их водили в храм, а потом церкви позакрывали. Веру можно было хранить только в сердце, иконы прятали далеко-далеко, чтобы кто-нибудь не донес властям...
В Успенской церкви Шаровкина монастыря располагались животные. В храме прп. Сергия - станок для производства силоса. Когда-то здесь были и кельи братии, и пристроенная трапезная, и даже подземный ход. Храм в середине 70-х рухнул, изумительное творение XVI века превратилось в груду развалин. Сам Успенский храм был на грани исчезновения-сверху сыпались кирпичи и куски штукатурки.
Но вот потихоньку приближается к церкви фигура в платочке. Это тетя Дося. Любила она украдкой прийти сюда и помолиться, как умела. Говорят, что и в развалинах невидимо стоит ангел-хранитель церкви. Евдокия всю жизнь была верующей. За это ее выгнал муж, над ней смеялись на работе: «Вот, богомолка, она в Бога верит!». Когда тетя Дося умерла, лежала она в гробу, будто живая.
А вот пришла помолиться к храму и тетя Тоня. Трудяшкой-колхозницей была до старости. Как ни придешь к ней в гости – огород идеально выполот. Когда ей исполнилось 90 лет, она быстро стала сдавать в здоровье. «Спинка болит!»- жаловалась она, приходя на службу. Один раз мы застали ее дома, таскающей дрова для печки. «Бабушка Тоня, что ты делаешь? Какие тебе дрова!» «Так я же просто на тачечку, да с тачечки, на татечку, да с тачечки!» - оправдывалась старушка. Мечтала она дожить до того, как станут серьезно реставрировать любимый храм. Чуть-чуть не дожила. А, может, оттуда, с неба, ей намного виднее…
Бабушка Нина, которая тоже в первые годы молилась у развалин, а сейчас совсем ослепла. Как она рада, если к ней на праздник придут из храма батюшка и сестры! По голосу узнает, поблагодарит. Она, хоть и слепая, но старается все делать сама. Не может русская труженица даже в старости сидеть на месте.
Александра, твердо верующая и очень активная прихожанка, предсказала свою близкую смерть незадолго до кончины. Она умерла от пожара на даче.
А в начале ХХI века все они были еще молодыми. Сначала собирались молиться на праздники сами, как кто умел. Потом стали вычищать церковь от мусора и навоза, мыли окна, приносили иконы, спрятанные от безбожников поглубже. Три натопленные печки-буржуйки зимой давали небольшое тепло. Но по храму гулял ветер, тепло исчезало сразу же. А потом, наконец, прислали священника. Радовались верующие: «Слава Богу, теперь у нас будут службы!» Не все было так просто, но веру закаленных в горниле испытаний бабушек сломить было еще сложнее…
Как-то раз проезжал мимо Шаровкина монастыря схиархимандрит Илий (Ноздрин). Взглянув на развалины, он понял, что надо помочь этому месту и прислал сюда своих помощников. Как это происходило, монахиня Ксения, первая насельница, вспоминает не без чувства юмора.
Мать Ксения, постриженница отца Илия (Ноздрина), родилась на свет в день великого угодника Божия Спиридона Тримифунтского. За несколько дней до этого дня, зимой 2008 года, духовный отец благословил ее приехать пожить несколько дней при церквушке Рождества Христова в с. Вялицы, находящегося недалеко от села Ильинского. День рождения монахини решили отпраздновать там. Батюшка Илий приехал сам служить в день памяти свт. Спиридона. После службы все сидели в трапезной за столом – батюшка, благочинный, отец Владимир, гости. И вдруг батюшка Илий говорит: «Мать Ксения, хочу тебе сделать подарок на день рождения. Есть тут недалеко два разрушенных храма. В одном крыша уже провалилась, а, если это случится во втором, то его просто бульдозером раскатают, и все… Тебе надо взяться за них.». И обращается к о. Владимиру: «Давайте съездим посмотрим храмы?» Это оказались храмы разрушенного Шаровкина монастыря. Вид храмов и территории впечатлил. Хотя это было нормально для обычной жизни среди десятилетий советской власти: отломанные кресты, изуродованные маковки и обшарпанные стены. Когда глаз видел это, сердце невольно содрогалось, но привычная советская действительность даже не вызывала бурного протеста и сильной скорби.
Вначале долго собирали материалы, сидели в архивах. Больше всего информации нашли в описании Калужских монастырей архимандрита Леонида Кавелина.
Уже наступило лето. Как-то раз пошла мать Ксения после службы в Оптиной собирать землянику. Когда переходила дорогу, видит: откуда ни возьмись, машина, а из нее батюшка Илий выглядывает. «Ты чего делаешь?» - спрашивает. «Землянику собираю,» - отвечает мать Ксения. Батюшка говорит: «Пора тебе в Шаровкин ехать! Завтра поезжайте!» - и благословляет туда мать Ксению и еще двух благочестивых женщин. Покидали вещи, как попало, наспех, и уехали – за благословение...
В Шаровкином встретил наших путешественниц дядя Миша. Это был удивительный и очень простой человек. Он раньше наших «подвижниц» узнал про это место и уже все здесь «курировал». Поселил женщин в какой-то сарайчик. Местные бабульки сказали, что не знают, чей это сарай, только ключик был от него, и священник в нем останавливался. Новые жильцы немного ужаснулись сугубо деревенской обстановке нового жилища, но, благо, было лето. Разобрали вещи, съели небольшой паек, который успели собрать перед отъездом.
Вечером новые подвижницы бросились к дяде Мише: «Мы голодные!» Он обнадеживающе кивнул: «Сейчас вопрос решим!» Быстро съездил домой, привез трехлитровую банку молока, достаточное количество творога и, довольный, объявил: «Вот, что я нашел в холодильнике». «Дядя Миша, спасибо! Но ведь сегодня пятница…» Посмотрели сестры друг на друга: «Ну что поделаешь, мы же сегодня путешествующие»! Не с голоду же помирать. «Навернули» молока с творогом и легли спать. Так началось возрождение обители!
Но что из себя тогда представлял Успенский храм! Он был весь ветхий и как бы истерзанный небрежением и поруганием. Вокруг – прямо «роща», все бурьяном заросло… Земля подле храма – до окон, иногда до 2-х метров доходила. Полубитые окна с грязными просветами. Метр земли внутри церкви – земля с навозом, сверху накидано все, что в храм приносили, в том числе и иконы. Всё в плесени. Целую неделю сжигали мусор. Штукатурка отваливалась – можно было руку под нее засунуть. Потом такой же костер жгли, чтоб сжечь мусор, накиданный вокруг храма – ведь это был конец деревни, и именно сюда все скидывали. Вместо лампадок пока подвесили сахарницы. Бабушки приносили иконы, которые сохранили дома, но все украли при случившемся позднее большом грабеже, кроме одной – «Благодатное небо». Воры то ли забыли ее унести, то ли спешили. На самом деле это Матерь Божия не захотела уходить отсюда…
Как-то ночью на Пасху пришло стадо кабанов. Люди вышли из храма и видят множество следов от копыт вокруг храма! В другие годы здесь же с паслось стадо деревенских коров, которым этот непроходимый бурьян был очень по душе.
Вплоть до 2016 года в Шаровкином действовал приход. Посылались священники, собирались прихожане, но дело шло чрезвычайно сложно. Полуразрушенный храм требовал многих усилий. Батюшка Илий не оставлял обители и помог построить здесь домики для жилья паломников. Приезжали люди и вручную откапывали храм вокруг. Однажды для этого приехали помогать даже буддийские монахи! Неизвестно, как они попали сюда, но, Божья Матерь даже их призвала на помощь.
Вечерами все собирались за круглым столом в бревенчатом домике. Зимой здесь топилась уютная печка. На столе стояло круглое вертящееся блюдо, на котором лежало какое-нибудь простое угощение. Многие запомнили эти уютные посиделки в монастыре. Позже стал приезжать православный лагерь из храма Космы и Дамиана на Маросейке в Москве. Приезжали семьями. учились молиться, отдыхали и воспитывали детей. В последний день прямо на улице устраивался фольклорный концерт, на котором выступали дети и взрослые, от мала до велика.
На большие праздники, а самые главные изначально были Успение и день памяти Илии пророка, прихожане делали импровизированный стол с угощением – «кто что принес». Были сколочены длинные грубые столы из неподъемных досок и лавки под них. Стол обычно стоял в тени единственной ивы, которая и сейчас является спасением для всех от вездесущего летнего солнца.
Возрождение шло не быстро. Это - Божье чудо, которое в течение многих лет мы наблюдаем, как на экране телевизора, понимая, что его совершает Бог через многих помощников из разных мест по России и даже за ее пределами.