св. прав. Петр Калнышевский (Калныш)

Петр Калнышевский — последний кошевой атаман войска Запорожского. В 1750 гг. в должности есаула руководил подавлением выступлений гайдамаков на Буге. Затем стал генеральным судьей Запорожской Сечи.
В начале июня 1775 г. русское войско под командованием П. Текели пятью колоннами с разных сторон скрытно приблизилось к Сечи. 85-летний Калнышевский был арестован и сначала содержался в Москве, в конторе Военной коллегии, а потом был отправлен в Соловецкий монастырь, где провёл около 28 лет в камере размером 1 на 3 м. Калнышевского выпускали из камеры на свежий воздух три раза в год: в дни православных праздников Рождества, Пасхи и Преображения.
Сохранил верность христианским заповедям последний запорожский атаман и в трагические дни ликвидации Запорожской Сечи. Когда большинство казаков настаивало, чтобы кошевой дал команду отбиваться от российских войск, Калнышевский, памятуя евангельскую заповедь о миротворчестве, удержал запорожцев от пролития крови единоверцев, и развязка приняла мирный характер; лишь небольшая часть запорожской сиромы убежала в турецкие владения. Сам же Петр Иванович, как опасный политический преступник, был заключен в Соловецком монастыре, где провел 25 лет почти в совершенном молчании и затворе.
Вся духовная сила христианской натуры последнего запорожского кошевого проявилась в смиренном и безропотном принятии от Господа своего креста в период Соловецкого заточения. Несмотря на то, что он пострадал от царской власти, это не значит, что он перестал её чтить (даже на склоне своих лет свою тюремщицу царицу Екатерину II он поминал не иначе как «блаженная и вечнодостойная памяти всеавгустейшая императрица великая Екатерина»). В монастыре с Калнышевским в течение всего его соловецкого заточения обращались строго: содержали безвыпускно в монастыре и удаляли не только от переписки, но и от всякого общения с посторонними людьми. Это положение не изменилось вплоть до 1801г. Только святость жизни в таких условиях может уберечь человека от умалишения. А то, что его образ жизни был затворническим, свидетельствуют и его вопросы к крестьянам, случившимся быть на Соловках: «Кто царем теперь? Как цари живут нынче, и какие благополучия на Руси теперь?» Как сильно эти вопросы и это «святое любопытство» напоминает вопросы преподобной Марии Египетской к авве Зосиме: «Скажи же мне, отец, как теперь живут христиане, царь и святые церкви?».
Условия содержания Калнышевского были строги и тяжелы морально и духовно, но материально достаточно сносны и безбедны, о чем свидетельствуют богатые дары, которые Петр Иванович, следуя своему боголюбивому нраву, преподносил Соловецкой обители (к слову сказать, только стоимость ценных подарков монастырю составила половину всех выделяемых средств на содержания запорожского кошевого, а сколько было роздано Петром Ивановичем на милостыню - одному Богу известно).
Так что, когда мы говорим о соловецком кресте Петра Калнышевского, то имеются ввиду моральные страдания человека, невинно обвиненного, лишенного всех гражданских прав и свобод и заключенного в узы. В этом христианский подвиг веры Петра Калнышевского можно сравнить с подвигом веры ветхозаветного Иова Многострадального.
И действительно, последний кошевой атаман место своей скорби воспринял как место духовного подвига. В традиции было у запорожцев, если они не погибали на войне, то часто уходили заканчивать дни своей земной жизни, подвизаясь в подвигах духовных в монастыре. Видимо, в свое время такую кончину себе готовил и Петр Калнышевский, будучи еще кошевым атаманом. Поэтому со спокойным духом Петр Иванович принял волю Божию, когда царским указом был заточен в монастыре, куда и так стремилась его душа.
Заключение в Соловецком монастыре сделало Калнышевского еще более религиозным; жил он, по аттестациям властей, чрезвычайно тихо и спокойно, ревностно исполняя требуемые Православной Церковью обряды, регулярно исповедовался и причащался.
В ответ на дарование ему свободы Александром I кошевой писал, что и «здесь (в Соловецком монастыре) оною (свободой) наслаждаюсь в полной мере». Таким образом, согласно свидетельству самого Петра Ивановича, в конце жизни он достиг той духовной свободы, к которой стремится всякий православный христианин. Не желая покидать монастырь, после помилования в 1801 году императором Александром I, бывший атаман просил оставить его «в обители сей ожидать со спокойным духом приближающегося конца своей жизни», чтобы «остаток дней своих посвятить в служении Единому Богу в сем блаженном уединении, к коему чрез двадцатипятилетнее время своего здесь пребывания привык я совершенно».
После помилования императором Александром Петр Калнышевский в возрасте 110 лет, будучи практически слепым, не захотел возвращаться на родину и остался нести послушание в Соловецком монастыре, чтобы «остаток дней моих посвятить в служении Единому Богу в сем блаженном уединении, к коему чрез двадцатипятилетнее время моего здесь пребывания привык я совершенно, в обители сей ожидать с спокойным духом приближающегося конца моей жизни». Скончался Петр Калнышевский через 3 года в 1803 году. Прах его покоится в Соловецком монастыре.
До заточения он старался помогать храмам и монастырям (даже находящимся на Афоне). Подтверждением этого служат письма, обнаруженные совсем недавно, из переписки с прп. Паисием Величковским.
Благодаря стараниям Калнышевского была прославлена Самарская икона Божией Матери, чудотворения которой притягивали к себе не только запорожских казаков, но и верующих с разных уголков Российской Империи, Греции, Балканских стран. Кроме того, подвиг освобождения Хаджибея - предшественника Одессы, вписал имя Петра Калнышевского во многие учебники по ратному делу, как достойного военного деятеля.
Петр Калнышевский не был выразителем украинской национальной идеи и не страдал за попытку отстоять остаток украинской государственности, которая якобы сохранялась в правах автономии Войска Запорожского Низового. Последний запорожский атаман никогда не высказывался об отделении Юга Украины от Российской империи. Всячески он доказывал верность российскому престолу и во время войны с Турцией, и во время мира, когда искоренял антиправительственную крамолу среди казачьей сиромы. Но при этом кошевой твердой рукой отстаивал права широкой автономии Запорожского казачества в Российской империи, используя для этой цели и личные знакомства с российскими вельможами, и ухищрения дипломата, и даже применение силы в отстаивании целостности границ Запорожских Вольностей. Именно за это Петр Калнышевский был оклеветан и тем самым пострадал за вверенный ему Богом народ, проживающий на территории Запорожья, но при этом он не нарушил верности православному престолу.
В основу формирования Сечи исторически был положен принцип не национального, а религиозного самоопределения. Чтобы стать казаком, нужно было быть только мужчиной и православным, национальность не играла никакой роли. Среди казаков были представители практически всех народов Восточной Европы, вплоть до татар и евреев, которые перед вступлением в Войско Запорожское принимали православие. Известны факты, что даже атаманами и полковниками на Сечи становились не только украинцы. Кроме этого, Александр Ригельман в своём труде «Летописное повествование о Малой России и ее народе и казаках вообще» четко разделяет понятия «сечевские козаки» и «малороссийский народ»[8], т.е. украинцы. Потому считать, что на момент разгона Сечи она что-то особенное означала для малороссийских крестьян и была носителем неких национальных украинских устоев, было бы явной натяжкой. Собственно украинская идеология на тот момент не была сформулирована, и поэтому понять трудно, какие национальные права ущемлялись с разгоном Сечи.
В 1856 году по распоряжению архимандрита Александра Павловича на могиле Калнышевского была установлена плита, на которой высечена эпитафия, которая как нельзя лучше отражает духовный подвиг на Соловках последнего кошевого атамана Запорожского Войска Низового: «Господь наш Иисус Христос положил душу свою на кресте за всех нас не хочет смерти грешника. Здесь погребено тело в Бозе почившего Кошевого бывшей некогда запорожской грозной сечи козаков, Атамана Петра Калнышевского, сосланного в сию обитель по Высочайшему повелению в 1776 году на смирение. Он в 1801 году по Высочайшему повелению снова был освобожден, но уже сам не пожелал оставить обитель в коей обрел душевное спокойствие смиренного христианина, искренне познавшего свои вины. Скончался 1803 года октября 31 дня в Суб. 112 лет от роду, смертию благочестивою доброю. Блажени мертвии умирающие о Господи: Аминь».
Необходимо отметить и народное почитание последнего кошевого, начиная с момента разрушения Запорожской Сечи. Среди простого народа распространялись былины об атамане, поучительные истории. Сохранилось ряд икон Богородицы, на которых в числе предстоящих пред Царицей Неба и земли изображен и П.И. Калнышевский. Так на иконе, написанной в 70-х годах XVIII века, изображена Богородица, по сторонам от которой стоят Святитель Николай и Архистратиг Михаил. Под ними нарисованы две группы казаков, среди которых были кошевой атаман П.И. Калнышевский и войсковой писарь И. Глоба. Из уст кошевого атамана, который поднял голову к Богородице, исходят слова: «Молим, покрой нас Честным Твоим Покровом и избави нас от всякого зла…»

Святый праведный Петре (Калнышевский), моли Бога о нас!