Топор прп. Серафима Саровского, Чудотворца

Топор отца нашего Серафима Саровского хранится в Свято-Троицком Серафимо-Дивеевском женской обители вместе с другими личными вещами батюшки: Ботиночком прп. Серафима и лаптями, принадлежавшими батюшке Серафиму и доступны для поклонения паломниками, как и другие святыни Дивеево круглогодично.

История топора такова:
Дьявол постоянно строил козни святому старцу, желая его бегства из пустыни. Враг послал на него людей, которые, встретив преподобного в лесу, стали требовать от него денег, будто бы получаемых им от приходящих к нему мирян. Старец отвечал, что он ни от кого не получает денег. Но они не поверили, и один из злодеев бросился на батюшку, но сам упал. Серафим обладал телесной силой и, с топором в руках мог бы защищаться против трех разбойников. Но он вспомнил слова Спасителя: «все, взявшие меч, мечом погибнут» (Мф. 26:52); и, опустив топор, сложил крестообразно на груди руки и кротко сказал:
– Делайте, что вам надобно.
Один злодей, подняв топор, так сильно ударил старца обухом топора по голове, что у него изо рта и ушей хлынула кровь. Преподобный Серафим в беспамятстве упал. Злодеи продолжали яростно бить его обухом топора, поленьями, руками и ногами. Наконец, заметив, что он не дышит и считая его мертвым, они связали ему веревками руки и ноги, намереваясь бросить тело его, для сокрытия своего преступления, в реку; сами же бросились в келью старца за предполагаемой добычей, но, тщатель­но пересмотрев перебрав и переломав все в кельи, ничего не нашли, кроме святой иконы и нескольких картофелин. Тогда они пришли в страх и раскаянье, что убили, без всякой пользы для себя, святого, нестяжатель­ного человека Божьего, и бросились бежать. Между тем Серафим, очнув­шись и кое-как развязав себе руки, вознес к Богу молитву о прощении сво­их убийц и с трудом дополз до своей кельи, где провел всю ночь в жестоких страданиях. На другой день с величайшим трудом добрел он в обитель во время литургии. Вид его был ужасен: волосы были смочены кровью, спутаны и покрыты пылью и сором, лицо и руки избиты, уши и уста запеклись кровью, несколько зубов было вышиблено. На вопросы ужаснув­шейся при сем зрелище братии старец молчал, но, попросив к себе настоятеля, старца Исайю, и монастырского духовника, поведал им о случив­шемся. И вот, к злорадству дьявола, Серафим принужден был остаться в монастыре. Нестерпимо страдал он и лежал еле живой, не принимая никакой пищи. Так прошло восемь суток. Тогда, отчаявшись за его жизнь, послали за врачами, которые, освидетель­ствовав Серафима, нашли, что голова у него проломлена, ребра перебиты, грудь оттоптана, все тело по разным местам покрыто смертель­ными ранами, и удивлялись, как старец мог остаться в живых после таких побоев. Для совещания о том, что лучше предпринять к облегчению старца, братия собрались в его кельи. В тоже время послали за настоятелем. И вот, – в ту минуту, когда оповестили, что настоятель идет, преподобный Серафим забыл­ся и уснул тонким, легким, спокойным сном. Во сне увидел он дивное видение, подобное тому, какое видел некогда ранее, когда, еще в бытность свою послушником лежал в смертель­ной болезни. К нему подошла Пресвятая Богородица, в царской порфире, окружен­ная небесною славою; за Ней шли апостолы Петр и Иоанн Богослов. Остановясь у одра, Пресвятая Дева перстом правой руки показала на больного и, обратясь Пречистым Ликом Сво­им в ту сторону, где стояли врачи, про­изнесла:
– Что вы трудитесь?
Потом, обратясь опять лицом к старцу Серафиму, про­изнесла:
– Сей – от рода Моего!
После этого, видение, которого присутствовав­шие и не подозревали, кончилось, – а когда настоятель вошел в келий, больной снова пришел уже в себя. Отец Исайя стал настоятель­но и с любо­вью уговари­вать его воспользо­ваться советами и помощью врачей. Но больной, несмотря на отчаянное свое положение, после стольких забот о нем к удивленью всех твердо отвечал, что теперь он не желает никакого пособия от людей, умоляя настоятеля позволить ему предоставить свою жизнь Богу и Пресвятой Богородице. Настоятель принужден был исполнить желание старца, который от дивного Боже­с­т­венного посещения в продолжение нескольких часов находил­ся в несказанной, неземной радости. Потом старец успоко­ил­ся и почувствовал облегчение от болезни и постепен­ное возвращение сил. Немного времени спустя, он уже встал с постели, начал немного ходить по кельи и вечером подкрепил­ся пищею. С того же самого дня он опять стал понемногу преда­ваться духовным подвигам.