Русская Стихия

Мы ни чего не забыли. Нам не дают забывать,
ни колесниц Батыя, ни европейскую рать -
«двунадесять языков», вечный «нах остен дранг».
Издавна мы привыкли, что у ворот всегда враг.
Сто лет назад и более… в давние те времена,
в старой ещё Европе, новая шла война.
Первая Мировая, так назовут её.
Как мир дошёл до края, кто его к краю привёл,
кто эту бойню начал? – в школе вам объяснят -
то, за какие задачи шёл погибать солдат.

Предок мой с под-Смоленска, родом с Изюбри села,
где-то на фронте немецком, в «царице полей» воевал.
В Пруссии в плен попал он …может и повезло.
Местным был немцем забран пахать рабом на него…
Там он крестьянским делом и занимался своим -
конюшней, лошадкам сено, на зиму в полях косил.
Бауэр был не злобным, в праздник давал конфет.
Немцы, они же добрые, пока на них фюрера нет.
Хозяин любил порядок и сына поставил он,
с русским крутиться рядом, учился, что б заодно –
как запрягать и ехать, как погонять коня.
Пусть его учит пленный, делу простых крестьян!
И скоро к работе в поле, хозяйский сынок привык,
стали друзья по неволе, мальчик и русский мужик.
Мужик без кнута и пряника - примером давал наказ.
«Иваныч» – так звал наставника, мальчик по имени Ганс.

И в поле под звёздным небом, картошку пекли по ночам,
болтали на разные темы, язык друг друга уча.
Мальчик учился шибче – понятно – «немецкий ум!»,
а русский мужик по жизни, немного был тугодум.
И как-то в ночном дозоре, грелись и пили чай,
и у костра о Боге, зашёл разговор, невзначай -
«В мире такие новости » - Ганс рассказал о том,
что дядя приехал в гости, в Берлине учился он.
«Дядя сказал - Бог – умер! больше терпеть нас не смог !
А миром придёт править фюрер и человекобог !
Сверхчеловек вернулся! Скачет на белом коне !»
Но тут мужик поперхнулся, чаем горячим во тьме -
«С чего это вдруг Бог умер?! Ты Гансик, глаза протри !
Ты звёздное небо видел?! Так голову подними !
Вот дядя помрёт твой точно, и нам с тобой, век не жить.
А Бог, если Он захочет, то может всех воскресить !
И Ангелы славу в вышнех, поют Ему – это так!»
Так спорили маленький Ницше, и малограмотный Кант.

Но время всему приходит и дело пришло к зиме…
А вот и война окончена. Всем danke! Свободны все !
Простились друзья у порога, кончилась плена пора.
Даже всплакнули оба – знали что навсегда.

Коротко ли или долго, по европейской земле,
русский крестьянин к дому, шёл и пришёл к себе.
Здравствуй земля родная! Дай мне берёзки обнять !
Ну а Россия другая… мачеха, а не Мать.
Вроде ж прошло не много - сколько-то минуло лет?!
И ни царя, ни Бога,… Отечества тоже нет.
Прошлое уничтожено, новая власть прижилась.
Новая власть… ну что же - всяка от Бога власть.
Дает Бог правителей, видно, - хороших или плохих -
или по нашим молитвам, или за наши грехи.
Даст Бог – до Суда будем живы!
Не Даст - не избегнем вины -
Иродом будем биты, Пилатом осуждены.

Этот период известен. Сейчас рассказ не о том.
О нём спето много песен, про тот всероссийский погром.
А время прошло, пролетело, и год уже 42-ой.
Начали войной Первой …начало пришло и Второй.

Лунная ночь июля, лес, да изгиб реки -
мало село Изюбря – бабы и старики.
Избы и чёрные трубы – казалось, кому нужны?
Но не прошла мимо грубая, тяжкая поступь Войны.
Ветер шумит в деревьях, тёмен смоленский лес,
и вот заходит в деревню зондеркоманда СС.
Что им тут пришлым надо ?! Над пашнями гарь и дым.
От орд горели когда-то и вновь от Европы горим.
Прёт на Восток чума бурая с криком – «Сдавайся рус !»
Снова Орда…но культурная – с пряжками «Gott mit uns».
Вагнер, Шиллер и Гёте…те же Ницше и Кант –
вот они в русских болотах со шмайсерами стоят.
Свободу несут нам наверно, от большевистских иг -
прежде себя от химеры, от совести освободив.

Тычет эсесовец плетью – «Кто у вас старший, иван ?!
К гер-офицеру – schnelle! Schnelle, русише швайн!»
Староста входит, согнувшись в зондеркоманды штаб -
жарко, накурено, душно, тяжек эсесовца взгляд.
Лампа мигает тускло, немец стоит у стены…
И вдруг от стены по-русски – «Иваныч, а это ты ?!»
Староста щурится пристально, под череп фуражки смотря -
«Я это, …Гансик….в смысле – ger-оffizier, - ja, ja !»

Так вот случилось, значит, - в дикой российской глуши,
встретились бывший мальчик, и бывший пленный мужик…

«Бояться меня не стоит - Иваныч, мы же друзья!
Помнишь как ты меня в поле, подсаживал на коня?!
Как у костра с тобою, картошку пекли в золе?!
Видишь, как Бог твой устроил - встретились мы на земле!

Ну а теперь по делу – дан нам такой приказ –
всю истребить деревню, всех уничтожить вас!
Жалки ваши избушки, бабы нам не страшны,
но вы партизан кормушка – и будете сожжены!
Много у вас народа, прячется в тёмном лесу -
а кто не вымрет от голода, - сожжём! А тебя спасу!
Здесь оставайся смело, потом уже, после огня,
когда завершим мы дело, подброшу в Рудню тебя!
Сам Бог помешать нам не сможет закончить войну до зимы!
И Сталин вам не поможет, ни комиссары-жиды!»

Спокойно и с видом покорным, староста дал ответ -
«Стар я уже, и скоро Господь призовёт к Себе.
Господу что ответить? как перед Ним стоять ?
Ну а как выйдут встретить, меня там отец и мать?
Как посмотрю в глаза им? Нет, Ганс, ты меня извини.
Мне совесть моя сказала - со всеми меня сожги !
Раз вышло, что мы оказались на перекрестье Войны…
А Сталина нет здесь, Гансик…жиды, давно не видны.»

И немец, ремнями скрипнув, встал, подошёл к окну –
глянул на эту картину, - чёрные избы, луну…
звёздное небо над полем…в поле горят костры…
Может быть, что и вспомнил то, что уже забыл –
и звёздному небу крикнул – « Деревню сожжём огнём!
А ты своих баб и скотину, готовь – два часа на всё !
Завтра здесь будет душно – Feuer! – и дым в небеса!
Сожжем мы ваши избушки – а вы уходите в леса!
Schnelle, Иваныч, шнеле! У вас появился сhance !»
И вышел в ночь, в чёрной шинели, мальчик по имени Ганс.
Послышалось старосте, разве … а может и были слова -
«Прощай….и прости Иваныч… сам понимаешь – война…»
.................................................­...................................
Не вспомнил фашист - «…über alles» , той дружбы предать не смог…
Ах, если бы русский снайпер влепил ему пулю в лоб!
Упало бы тело навзничь, а к Богу бы дух воспарил…
За это –«прости, Иваныч», его бы Господь и простил!
За то расставанье у двери, и слёзы, что пролил он -
за то, что и в образе зверя, сумел отплатить добром !
За то, что не предал дружбы, ни звёздного неба над ним,
и в том, в чём застигнут был бы - за то бы Господь и Судил!
.................................................­.................................
На сборы закончилось время, и вот два часа через,
староста вывел деревню, знакомыми тропами в лес.
Не тронула зондеркоманда, ни баб, ни их старых отцов…
Собак постреляли гады, верных дворовых псов.
.................................................­............................
Не выбираем мы землю, родиться где довелось,
лихое иль мирное время, на нашу долю пришлось…
Ни веру, ни место рожденья, ни нацию, ни народ,
ни значимость положения, - кому как Господь даёт !
Но выбор наш есть и будет – пред Богом всегда один -
мы люди или не люди ?! Мы образ Божий – храним?!
А люди мы, - когда любим, когда по слову Христа -
кладём свою душу за други, не бросив Его Креста!
Наш путь на Земле конечен, а мiр сей лежит во зле…
Но выбор свой в Жизни Вечной - мы делаем здесь на Земле!
И Солнце всех равно греет, и дождь поливает всех….
Господь смотрит с звёздного неба, на сердце твоё – человек !

Но мы ничего не забыли. Ни сто лет назад, ни пятьсот.
Прошли те войны, что были, но наша война идёт.
Наш меч не ложится в ножны, наш щит защерблен в бою -
такой уж нам Крест положен - удерживать мир на краю.
Мигают холодные звёзды, в безбрежной синей ночи -
не нами был мир этот создан, но Бог нам его поручил.
В полях над засохшей полынью, сверкают огонь и лёд….
А мы ничего не забыли… И наша война идёт….

* * *