ХРИСТИАНСКИЕ РАССКАЗЫ

«И снова наступило долгожданное лето. Появилась возможность ходить на работу через заброшенный парк, который раскинулся на высоком берегу реки. Широкая подсохшая тропа, петляющая среди деревьев, местами подходя к самому краю крутого откоса, как бы манила к себе, говоря: - Не ленись, пройдись по мне, не упускай возможность»
Так думал Николай Иванович, не молодой уже седовласый человек, отдыхая на лавочке, по пути к своей работе. Сейчас его зачарованный взгляд был устремлён на неспешное течение реки, к которой вплотную подходил густой зелёный лес, загадочный и сказочный.

«К сожалению, скольких Божьих благословений мы сами себя лишаем без общения с природой, а ведь Бог через Библию обращается к нам: «побеседуй с землёй, и наставит тебя». Но у современного человека, как он говорит, заниматься такими пустяками нет времени: есть дела и поважнее, отсюда все беды. Да что природа, люди Бога не хотят знать, а если и знают то поверхностно, создавая этим самым себе проблемы, чтоб героически их потом преодолевать, создают… преодолевают, создают… преодолевают, и так всю жизнь. Зато в конце земного пути, убелённые сединой, мудро говорят: «жизнь прожить не поле перейти»; это хорошо, если до старости доживают, так ведь нет, в рассвете лет уходят: «умирают не достигнув мудрости». В этом смысле, мне, можно сказать, "повезло", только стоит вспомнить прожитые годы, волосы дыбом встают на голове».

Мысли полностью захватили его и увели в прошлое: «Это надо же было умудриться превратиться из ведущего инженера оборонного предприятия в самого настоящего алкаша, пропойцу. На старость лет остаться сидеть около «разбитого корыта», не надеясь ни на что. Понятно, виноват я сам, и причина того моя беспечность, при этом думая, что крепко стою на ногах: как же считал себя незаменимым на работе человеком. Фундамент же, который считал незыблемым, незаметно сгнил, и бедам только стоило ворваться в мою жизнь в связи с переменами в стране, как всё тут же рухнуло. Сработал «принцип домино» сначала потерял работу, потом здоровье, затем семью. И оказался я никому ненужным, после квартирного размена с женой, коротая время, в маленькой комнатушке ветхого жилья, опять же виноват во всем только я один.

Тогда бы остановиться и задуматься, как дальше жить, куда там, в винном болоте так увяз, что и последнее здоровье растерял, превратившись в беспомощного инвалида. Очень скоро от дорогой мебели и изысканных вещей ничего не осталось, так как квартира превратилась в настоящий проходной двор. Мои «товарищи по оружию» такие же как я, опустившиеся на самое дно люди, помогли от всего избавиться. Пенсии по инвалидности хватало на несколько дней, а там, что Бог пошлёт, вот такая вырисовывалась невесёлая картина.

Спасибо бывшей жене, сжалилась надо мной, всё - таки четверть века прожили вместе, сына «поставили на ноги», поместила меня в дом престарелых этого района. Вот только когда я крепко задумался о жизни, а мучительные вопросы не давали покоя ни днём, ни ночью. Почему к некоторым людям жизнь бывает так жестока? Почему некогда талантливого успешного в советское время человека, она превратила в животное, или почти в него? Почему от всеми любимого прежде, по крайней мере, как я считал, отвернулась даже семья?

Такой удручающей безысходности казалось не будет и конца. Ладно бы ходил, тогда где-то можно заработать на бутылку: "втихоря" там, кто покрепче выпивали, но к сожалению, не всегда наши желания совпадают с нашими возможностями. Вот и пролёживал я все дни на кровати, взглядом безучастно упираясь в потолок; одним словом, не жизнь, а пытка, и душу мою всё больше, больше, больше поглощала чудовищная тьма.

И всё же на моём небосклоне засветило солнышко, а произошло это на Рождество. Да, на Рождество Христово два года назад, когда к нам с подарками и концертными номерами приехала группа людей из православной церкви.
По этому случаю пригласили всех обитателей этого дома собраться в столовой, которая по торжественным случаям превращалась в актовый зал. Первая моя реакция была: «людям делать что ли нечего? Итак на душе "кошки скребут", а тут ещё эти со своими проповедями, водки всё равно не нальют, да пошли они все!»
И закрылся в комнате. Где-то часа через два страшно захотелось пить, а в комнате как на зло ни капли воды; пришлось на больных ногах осторожно спускаться с верхнего этажа в столовую; войдя в неё, присел дух перевести.

Подарки раздали, концерт закончился, и я стал невольным слушателем того, о чём говорил молодой священник. Что меня «зацепило», так это рассказ «о блудном сыне» с плавным переходом к нашей действительности. В голове крутилось: «Оказывается и некоторые потери могут быть во благо человека. У людей были жизненные обстоятельства и похуже, а находили в себе силы - поднимались, чтобы продолжать достойно и счастливо жить, - и в оправдание себе, - ну, они наверное, были сильные, целеустремлённые, а я слабый - подул ураганный ветер я и упал, что сделаешь, если природа моя такая».

Но как бы там не было, всё равно хотелось быть успешным в жизни, чтобы рядом был любимый, понимающий тебя человек, 57 это не 75.
«А что, собственно, мне может помешать попробовать изменить свою жизнь, разве только лень, - эта
мысль, подобно занозе застряла в моей голове, - как утверждали христиане для Бога ничего
невозможного нет, что может быть проще: "просите и дано будет вам; ищите и найдёте: стучите и
отворят вам", "ободрись и действуй».

Я, взяв себя в руки, зашевелился. Первым делом, предварительно получил «добро» от руководства этого приюта на присутствие у нас православной церкви. Связался по телефону с ними, сказав служителю, что всем понравился визит христиан в наш дом, и хотелось чтобы почаще навещали нас. Они предложили в нашем доме регулярно проводить библейские беседы, на том и порешили.

Вообще, после всех этих событий меня, как подменили. Нахлынул, по другому и не скажешь, или даже захлестнул такой позитивный настрой, что у меня всё получиться; вошла в меня такая неожиданная радость, ещё ничего не сделав, я уже поверил в свои силы. Позднее я узнал, что по молитвам прихожан церкви, Бог сверхъестественным образом стал работать в моей душе, почему в моей? Наверное, потому что такая жизнь по настоящему меня «достала», хоть в петлю лезь, а всё равно страшно было умирать.

Вдруг ни с того ни с сего появилось неуёмное желание рисовать. Жизнь прожил и вроде никогда этим делом не занимался. Правда, когда учился в школе, в институте любил весёлые рожицы и карикатуры рисовать, но это понятно, всё было несерьёзно; ещё нравилось чертить, и на тебе такое. Удивительно было то, что чтобы я не нарисовал очень было похоже на объект рисования, касалось ли это портретов, пейзажей, да всего, чего не нарисую; и увлечением это не назовёшь, скорее всего, какая-то зависимость.

Я уже не мог жить без бумаги и карандаша, всё забыл на белом свете и болезнь, и одиночество, и нищету, всё было подчинено одному делу - рисованию. Один домочадец, услышав про это, со свалки притащил короб неиспользованных бланков, так что бумагой, я можно сказать, был обеспечен, поэтому тратился, исключительно, на карандаши. Не знаю, может быть, мне повезло и Бог сразу открыл мне мой дар, и я в Него, не долго размышляя, уверовал.

По другому, мне нечего было терять, я только в Нём видел спасение и надежду. Вечерами из той церкви приходили сёстры с библейскими уроками, и я уже не мог их дождаться, как сильно меня это увлекло. Среди сестёр мне приглянулась тогда одна жизнерадостная женщина, с которой сразу же нашлась общая тема для разговоров. В молодости её удалось закончить художественное училище, так что об этом виде творчества она кое-что знала; продолжала увлекаться историей искусств, да и вообще была интереснейший человек и замечательная собеседница.

Всё - таки в мудрых женщинах, должен признаться, заложена великая сила, и я во чтобы -то не стало решил доказать ей, что на многое способен. Прежде всего реанимировать свою волю, через строжайшую самодисциплину, хотя без Любиных молитв и молитв церкви с моим характером навряд ли можно было бы надеяться на успех. Один раз Люба привела брата из церкви, который работал художником в кинотеатре, чтобы посмотреть на мои работы, и по возможности дать какие- либо рекомендации. Он, посмотрев на нарисованные в карандаше портреты жителей этого дома, очень удивился, когда узнал, что подобными вещами я никогда не занимался, и обещал раз в неделю приходить ко мне для обучения основам рисования.

Да, он чаще приходил, городок то маленький и всё рядом. Я тогда с трудом передвигался и не мог к нему ходить, сейчас это мой лучший друг. Особенно полюбил рисовать библейские персонажи. Любаша, она так разрешила себя называть, прям таки восхищалась. Я нутром чувствовал, что без вдохновения свыше мне ничего не светит, а наполнение внутренней силы исходит от Господа, и надо чтобы Святой Дух укоренился во мне; поэтому за правило себе поставил в течение суток молиться не менее семи раз, делая упор на прославление и благодарение, а у меня уже было за что Его благодарить.

От радости, не смотря на моё жалкое существование, хотелось петь и плясать, плакать и смеяться; а уж когда самопроизвольно ноги стали исцеляться, словами не передать, что со мной творилось. Во всём этом я видел благодеющую руку Божью, так что через год я не пошёл, а побежал в христианскую церковь принять крещение по вере в Господа Иисуса Христа. В Библии есть стих: «как дни твои будет умножаться богатство твоё», и я ощущал это богатство в здоровье, в творчестве, в любви к Любе и окружавших меня людей.

Потом произошла беда: на чердаке дома престарелых замкнуло проводку. Хорошо что всё случилось днём, и трагических последствий смогли избежать. Двухэтажное здание постройки начала прошлого века, деревянное и ветхое, в считанные минуты запылало, как факел. Выносили самое ценное, я свои рисунки и Библию. Хотя скоро примчались пожарные, но чердак полностью выгорел, погорельцев временно стали размещать кого куда. Когда загорелся дом, сбежался весь городок, так что в российской глубинке ещё осталось чувство сострадания.

В толпе горожан заметил прихожан церкви, которую я начал посещать; машинально взглядом стал разыскивать кого-то, и увидел, пробирающую сквозь толпу Любашу, которая подбежав ко мне, впопыхах, прерывистым голосом от волнения сказала: - Ну как ты?!
- Цел и невредим, а вот пристанище моё сгорело!
Как только её увидел, даже на пепелище шутить изволил, да не просто так, а стихами; это, должно быть, от того, что уже тогда в ней увидел родного человека. Она участливо спросила: - Сейчас куда?!
- Не знаю?!

- Если хочешь, идём ко мне: живу одна, правда есть дочь, но она со своей семьёй в Москве живёт, приезжает очень редко!
- Пошли! – не много оробев ответил, а через месяц мы расписались; и действительно, эта женщина была, женщиной моей мечты, не побоюсь сказать - подарок неба. Вот такие чудесные два года, в которые обрёл я Бога, счастье, церковь и друзей.

Последние годы жизни решил провести в этом, ставшем для меня родным городке, в окружении братьев и сестёр церкви, а это как большая семья, и я ей необычайно дорожу. Это ли не счастье жить под одной крышей с дорогим и любимым человеком, ходить на работу, зная, что ты там нужен, что тебя там ждут, а я и устроился в дом престарелых завхозом, невзирая на мизерную зарплату. Правда, с пол года назад меня поставили директором, на смену ушедшего на пенсию, работа то хлопотная.

Несомненно, в этом вижу свой перед Богом долг; нет, я не ищу спасения по делам, но знаю, это моё поле деятельности, указанное мне Христом, и я как-то должен облегчить страдание людей сложной судьбы и привести их к истине. Иначе не мыслю жить, в оставшиеся мне Господом лета.
Николай Иванович посмотрел на часы. - Всё воспоминаниям конец, на работе ждут!
И по молодецки поднявшись с лавочки, быстрым, пружинистым шагом пошёл по тропе, перепрыгивая через встречающиеся по ходу лужи, напевая себе под нос мотивчик любимого псалма. Человек с открытым сердцем, готовый всегда делиться с людьми любовью, миром, радостью, и в этом видеть ключ к неподдельному окрыляющему счастью, что же может быть лучше этого!
О.Т.