Иконы мастерской "Покров"

Древнейшим историческим свидетельством о церковно-богослужебном чествовании Сретения на христианском Востоке является знаменитое «Паломничество ко Святым местам» галльской паломницы Этерии (Сильвии Аквитанской),[1] датируемое концом IV века. Однако, в ее сочинении у праздника Сретения нет самостоятельного названия, и он именуется просто «сороковым днем от Богоявления», то есть от Рождества Христова.
В армянском Лекционаре, содержащем краткие богослужебно-уставные заметки о праздниках годового цикла, совершавшихся в Иерусалиме в начале V века, день Сретения тоже не имеет установившегося названия – соответствующая ему богослужебная статья озаглавлена «Сороковой день от Рождества Господа нашего Иисуса Христа». Из этого видно, что в это время праздник не имел самостоятельного значения и воспринимался как завершающий цикл праздников, посвященных явлению в мир Сына Божиего. Окончательное закрепление праздника Сретения произошло не ранее VI века – установить точную дату не представляется возможным. Существует версия, что это произошло при Юстиниане I (527–565). Однако, в хронике Георгия Амартола (IX век) отмечалось, что праздник Сретения был учрежден еще при предшественнике Юстиниана – императоре Юстине I (518–527).

В иерусалимской традиции VI-VII веков встречается два основных названия праздника: Встреча Господа и праздник Очищения Блаженной Девы Марии (Purificatio Beatae Mariae Virginis). Именно эти названия доминируют, разделяясь в последующей традиции Востока и Запада[2].

Название праздника «Очищение» доминирует в средневековых латинских текстах и фиксируется римским Миссалом 1570 г., закрепившем церковные реформы Тридентского собора (1545-1563). В последующее, уже более позднее время, в католической церкви произошла замена названия праздника – Praesentatio Domini (дословно: Представление, Приношение Господа) вместо Purificatio Beatae Mariae Virginis, что акцентирует не богородичный, а христологический аспект события.

В восточнохристианской церкви праздник всегда был прежде всего посвящен Господу, но при этом в богослужебных текстах и песнопениях должное воздавалось Богородице, принесшей Младенца во храм, как того требовал ветхозаветный обычай.

Дело в том, что у иудеев женщина, родившая ребенка, считалась нечистой в течение сорока дней. По прошествии этого времени следовало принести в храм жертву очищения, как об этом говорится в книге Левит: "По окончании дней очищения своего за сына или дочь, она должна принести однолетнего агнца во всесожжение и молодого голубя или горлицу в жертву за грех" (Лев. 12, 6). "Если же она не в состоянии принести агнца, то пусть возьмет двух горлиц или двух молодых голубей, одного во всесожжение, а другого в жертву за грех, и очистит ее священник, и она будет чиста" (Лев. 12, 8). Конечно, непорочно зачавшей и родившей Бога Деве не требовалось никакого очищения, но по своему смирению Пресвятая последовала установленному правилу.

Пришедшее во Иерусалимский храм святое семейство встретил старец Симеон. По преданию, которое письменно фиксируется достаточно поздно (Х век, «Анналы» александрийского патриарха Евтихия), он был в числе семидесяти переводчиков-толковников Ветхого Завета с еврейского языка на греческий, работавших по заказу египетского царя Птоломея II Филадельфа. По жребию Симеону досталась книга пророка Исаии. Переводя ее, он дошел до слов: "Се, Дева во чреве приимет, и родит Сына..." (Ис. 7, 14) и, усомнившись, что возможно, чтобы дева, не имеющая мужа, родила сына, хотел исправить в книге слово "дева" на слово "жена". В этот момент ему явился Ангел и возвестил, что Симеон сам увидит исполнение этих слов. По возвращении из Египта, Симеон жил в Иерусалиме, ожидая пришествия «утешения Израилева» и вместе с тем – конца своей жизни. Старец стал символом всего ветхозаветного народа, смысл многовековой истории которого воплотился в подготовке ко встрече с грядущим Мессией.

В Евангелии говорится, что Симеон взял Младенца на руки и произнес слова «Ныне отпущаещи раба Твоего, Владыко…», которые впоследствии стали молитвой, поющейся на каждом вечернем православном богослужении. Святой Симеон просит Господа «отпустить» его из земной жизни для того, чтобы сообщить благую весть прародителям, находившимся в аду – «Адаму, во аде живущу, известити хотяй, иду, и Еве принести благовестие» (7-я песнь канона праздника) и «…живот же носяй, живота прошаше разрешения, глаголя: Владыко, ныне отпусти мя возвестити Адаму, яко видех непреложна отроча, Бога превечного и Спаса мира» (3-я стихира на стиховне).

Иконография Сретения сложилась на основе повествования св. евангелиста Луки (Лк.2, 22–39). На иконах, фресках, миниатюрах ключевым действием является передача Богородицей Младенца на руки Симеону, при этом за спиной Богоматери изображается Иосиф Обручник, несущий в руках или в клетке двух (реже – трех) голубей, а за спиной праведного Симеона – пророчица Анна, находившаяся вместе с ним в храме.
Богословским смыслом праздника является встреча Ветхого и Нового Заветов, что отражается в иконографии – Божия Матерь и Иосиф обычно изображаются слева в движении направо, а праведные Симеон и Анна изображаются справа налево. Там, где они встречаются, Божия Матерь передает Богомладенца на руки Симеону, и тот принимает Его покровенными руками как Великую Святыню. Праведная Анна изображается со свитком в руке. Младенец же обычно облачен в короткую белую рубашечку, не закрывающую ножки.

Древнейший образ Сретения запечатлен в одной из мозаик триумфальной арки, обрамляющей алтарное пространство церкви Санта Мария Маджоре в Риме. Эти мозаики, созданные 432-440–ых годах, в эпоху Третьего Вселенского собора, стали своего рода памятником победы над несторианской ересью. В них Спаситель прославляется как Богочеловек, а Дева – как Богородица, что опровергалось Несторием. Многофигурная сцена Сретения трактована здесь как шествие Богоматери с Младенцем на руках в сопровождении ангелов навстречу св. Симеону. Мерный ритм этого шествия задается ритмом колоннады с арками, на фоне которой происходит действие. Согбенный праведный Симеон в порыве простирает ко Христу задрапированные в мантию руки. За спиной Симеона представлены трое мужчин. Как считает Н.В. Покровский, художник изобразил здесь священников и книжников, бывших при храме.[3] Интересно отметить, что изображения ангелов в сцене Сретения уникальны и в других памятниках не встречаются.

Если в римских мозаиках Богоприимец был представлен с короткими волосами и бородой, то на фресках в церкви Санта Мария в Кастельсеприо в Италии, выполненных византийским мастером (VII - IX века), он изображен ветхим седым старцем с длинными волосами – по преданию, св. Симеон в ожидании обещанной ангелом встречи с Господом прожил более трехсот лет. В рассматриваемой сцене еще нет изображения престола, которое присутствует в других византийских и древнерусских памятниках.

В миниатюре из Менология Василия II (около 986 г., Ватиканская библиотека) Сретение изображено на фоне архитектурного ограждения с закрытыми дверями. Внутри виднеется алтарь и изящным навесом-киворием на колонках. Младенец показан на руках Богоматери в сложной позе полулежа, ножками в сторону св. Симеона. Точно так же Он представлен и в иллюминированном армянском Евангелии Монги 11 века (хранится в Ереване).

На полиптихе со сценами двунадесятых праздников из монастыря св. Екатерины на Синае (XII век) Сретение представлено в верхнем люнете одной из створок. Спаситель в золотой тунике изображен на руках Симеона, который словно полагает Младенца на жертвенник. Подобным образом выявляется литургический замысел композиции, в которой Христос изображается как приносимая за весь мир искупительная жертва. Также трактована и композиция Сретения на эпистили XII века из того же монастыря. Здесь Младенец представлен прямо над престолом в центре сцены.

Наряду с Благовещением, Рождеством и Крещением, Сретение являлось одной из ведущих сцен в мозаичном убранстве храмов средневизантийского периода – св. Луки в Фокиде, Неа Мони на о. Хиос, церкви Успения в Дафни.

На Руси древнейшими образцами сцены Сретения являются фрески XII века в Кирилловской церкви (Киев) и церкви Спаса на Нередице (Новгород). Интересной особенностью в изображении Кирилловской церкви является то, что Младенец не сидит на руках Богородицы, а представлен на них лежащим. Пресвятая Дева несет Его на двух вытянутых и покрытых платом руках.

Евангельский цикл Нередицы начинается на лицевых сторонах восточных столпов композицией «Благовещение». Напротив, на западной стене храма, в третьем регистре росписи хор была помещена сцена «Рождество Христово». Цикл продолжался на северной стене, где в пятом регистре находилось Сретение, а на противоположной, южной стене – Крещение. Таким образом, прочтение первых четырех сцен цикла, располагавшихся по центральным осям церкви, было подчинено логике организации архитектурного пространства крестово-купольного храма, четко выявляя его осевую ориентацию по сторонам света. При этом сцена Сретения была расположена рядом со сценой Введения во храм Богородицы.[4] Основу для сопоставления композиций дала 7-ая глава Протоевангелия, запечатлевшая обращенные к Марии слова ветхозаветного первосвященника: «Господь возвеличит имя Твое во всех родах, ибо чрез Тебя явит Господь в последние дни сынам Израиля Искупление». И в Сретении и в Введении во храм Марии повторяется мотив пророчества – как первосвященник узнает в Марии будущую Богоматерь, так и Симеон узнает в Младенце Спасителя.

Интересные примеры размещения сцены Сретения во внутрихрамовом пространстве дают балканские памятники. В церкви Вознесения в Милешеве (до 1228 г.) Сретение располагается на западных пилястрах под куполом в качестве пары к Благовещению на восточных пилястрах. Художники руководствовались тем, что обе эти сцены можно легко разделить на две части. Так, Богоматерь с Младенцем и Иосифом изображены на одной пилястре, а Симеон и пророчица Анна – на другой. В Сопочанах (1236-1268) евангельские сцены располагаются по хронологическому принципу – сюжеты, иллюстрирующие события, следующие друг за другом по времени, представлены на противоположных стенах храма. Так, друг напротив друга, на северной и южной стенах находятся Сретение и Крещение. В храме св. Николая в Кастории Сретение расположено напротив «Входа в Иерусалим».
Уникальный вариант иконографии Сретения в средневековом грузинском искусстве выделила французская исследовательница Сюзи Дюфрен.[5] В шести отмеченных ею памятниках в композиции Сретения отсутствует алтарь, обычно изображаемый в центре. Вместо него изображена горящая свеча (в нескольких случаях – две свечи) как символ жертвы Богу.

Американская исследовательница Д. Шорр классифицировала многочисленные образы Сретения, основываясь на том, как показан Спаситель. [6] Действительно, позы Христа могут быть различны. Он может находиться на руках Марии (как на фреске Кирилловской церкви; фреске XIV века из собора Снетогорского монастыря в Пскове) или на руках у Симеона (как на фреске собора Мирожского монастыря в Пскове, середина XII века; в миниатюре Менология деспота Дмитрия Палеолога 13 века из Бодлеанской библиотеки Оксфорда и многих русских иконах XV – XVI веков). Однако, все перечисленные примеры показывают лишь разные моменты передачи Младенца с рук на руки, описывающиеся в различных источниках. Так, в 5 песне канона празднику Космы Маюмского говорится, что Иисус был на руках у Пресвятой Девы: «Разумев, божественный старец проявленную древле пророку славу, руками слово зря матерними держимо. О, радуйся, вопияше, чистая, яко престол бо держиши Бога». А в одном из апокрифических евангелий указывается, что Симеон принял Младенца в свой плащ.

Рассматривая не только расположение Младенца, но и общую композиционную схему изображений возможно также выделить два других варианта иконографии праздника – Сретение, показанное в храме на фоне престола, являющегося центром композиции, и Сретение, происходящее на пороге храма, где святое семейство встречает старец Симеон.

К первому варианту относятся икона из иконостаса Троицкого собора Троице – Сергиевой Лавры[7], икона из собрания Павла Корина (обе – XV в.), икона Сретения из праздничного чина церкви Николы в Любятове (к.1530-х – 1540-е гг.). В последней на престоле изображены ветхозаветные скрижали, что указывает на исполнение ветхозаветного законодательства и подчеркивает значение события как связи Ветхого и Нового заветов. Многочисленны примеры изображений на престоле Евангелия. Эта иконографическая деталь, не соответствующая исторической действительности и ветхозаветному богослужению, подчеркивает наступление Новозаветной эры, ознаменовавшейся явлением в мир Искупителя. (ил.3) В Сретении на Васильевских вратах, выполненных в сложной технике золотой наводки по медным пластинам (1336 г., Троицкий собор г. Александрова), на престоле находится не только Евангелие с крестом на лицевой стороне, но и другие богослужебные предметы – потир и звездица.

Чаще всего изображенный алтарь покрыт красной тканью. На новгородской иконе XVI века из собрания икон в Амстердаме на ткани изображен семиконечный крест. Уникальность иконографии образа заключается в трогательной подробности – в руках, сложенных на груди в знак смирения, Христос держит одного из жертвенных голубей. В древнерусском искусстве известен еще один пример изображения Младенца Христа с птицей в руке. На чудотворной Коневской иконе Божией Матери, известной в России с XIV века и, по преданию, принесенной св. Антонием с Афона, Иисус в левой руке держит голубя.

Что же касается другого варианта иконографии Сретения, то он пользовался на Руси не меньшей популярностью. На фреске из церкви Успения на Волотовом поле (Новгород, середина XIV века) Симеон с Младенцем на руках представлен за низкими закрытыми дверями, ведущими в Святая святых. Пророчица Анна с развернутым свитком с текстом на греческом языке «Сей Младенец сотворил небо и землю» изображена стоящей не за его спиной, как это было принято, а между Богоматерью и св. Иосифом в левой части сцены. На иконе Сретения из Спасо-Преображенского собора Твери (около 1450 г.), хранящейся в Государственном Русском музее, и иконе – таблетке из Сергиево-Посадского музея (конец XV – начало XVI в.) Мария держит Младенца на руках, а Симеон изображен встречающим их у входа в храм. Поскольку старец стоит на высоких ступенях, он с благоговением наклоняется к Младенцу как можно ниже. (ил. 5)
В XVII веке древнерусская иконография Сретения станет более детализированной и дополнится новыми сценами. Так, на иконе «Сретение» из Ярославского художественного музея в верхней части изображена Новозаветная Троица, а в нижней части – взывающие ко Христу из адской пасти ветхозаветные праведники. На иконе 1680-ых годов из праздничного ряда, приписываемого кисти Гурия Никитина (находится в том же музее), основная композиция «Сретения» дополнена в верхней части изображением благовестия ангела Симеону, переводящему книгу пророка Исайи, и изображением явления ангела с орудиями страстей Богоматери, держащей на руках Христа.[8]

[1] О сочинении «Паломничество ко святым местам», в котором описывается богослужение иерусалимской церкви конца 4 века см.: Скабалланович М. Толковый Типикон. М., 2004. С. 138-144.
[2] См.: Рубан Ю.И. Сретение Господне: Опыт историко-литургического исследования. СПб., 1994.
[3] Покровский Н.В. Евангелие в памятниках иконографии. М., 2001. С. 195.
[4] Пивоварова Н.В. Фрески церкви Спаса на Нередице: Иконографическая программа росписи. СПб., 2002. С. 72-73.
[5] Дюфрен С. Свеча в сцене Сретения в грузинском искусстве. Тбилиси, 1983.
[6] Dorothy C. Shorr. The iconographic development of the representation in the temple // Art Bulletin, 1946, March; переиздано в: Литвинов А.Е. Открытие иконы «Сретение» Андрея Рублева. М., 2000. С. 168–169.
[7] Этому памятнику посвящена отдельная статья М.В. Алпатова. См.: Алпатов М.В. Икона «Сретения» из иконостаса Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры // Труды отдела древнерусской литературы. Т.14. 1958. С. 557-564.
[8] Костромская икона / Сост. Н.И. Комашко, С.С. Каткова. М., 2004. Кат. № 130, ил. 218.

Светлана Липатова

Источник