Душа - встреча с Господом

ссылка
О подлинном и мнимом самосовершенствовании и саморазвитии, о том, какие преобразования человеку во благо и что именно мы действительно должны преодолеть в себе и в окружающем нас мире, чтобы жизнь строилась на правильных, духовных основах, – рассуждает священник Димитрий Шишкин.

Мне захотелось несколько слов сказать о двух культурах: о культуре преодоления плоти и о культуре потворствования ей. Но потом я вдруг подумал, что последнюю нельзя и культурой-то назвать в собственном смысле, потому что всё-таки культура предполагает труд возделывания, созидания с ясным осознанием того, что именно есть добро и благо. И если выращивание пшеницы или возделывание виноградной лозы мы, условно говоря, можем назвать культурой, и даже культурой высокой, то сознательное выращивание плевел и волчцов культурой назвать вряд ли возможно, даже если это возделывание требует от человека труда и «вдохновения» и даже если сам человек считает такую свою деятельность созидательной и творческой. Даже если он считает производство терние и волчцов – благом и служением красоте и истине.
В ютубе полным-полно «креативного» видео, где люди демонстрируют свои умения и таланты. И вроде бы ничего плохого в этом нет, если бы не одно «но». Часто эти умения и таланты вытесняют собой настоящую жизнь, подменяют ее, создавая иллюзию жизни. Вот видео, где под музыку паренек… да ведь не юнец уже, вот в чем дело, а мужчина лет 27… на велике выписывает какие-то невообразимые кренделя. Он и на крыльцо заезжает, и в пустой фонтан запрыгивает, и по краю парапета едет… Но в какой-то момент смотришь на всю эту «крутизну» и ловишь себя на мысли: а зачем это всё? И «малышу» уже под тридцать… Наши деды в эти годы уже ветеранами были и отцами семейств, трактористами, сталеварами, учеными, учителями… «Крутизна» инфантилизма. Да, круто, ну а дальше-то что? Нет, я понимаю, хобби и всё такое. Но как-то подозрение возникает, что это и не хобби вовсе, и на велике ездит не архитектор, не врач, не учитель, а… просто «крутой ездок на велике», это вроде как «крутой наклеиватель марок» или «крутой надуватель воздушных шаров»… «крутой выпиватель пива»… И так далее и тому подобное. Всё то, чем прилежно и регулярно пополняется Книга рекордов Гиннеса и благодаря чему в конце концов образовалась целая индустрия зарабатывания на странных и бессмысленных увлечениях и вылупилась целая армия «умельцев» любую безделицу превратить в профессию.
Это развитие бессмысленных и бесполезных способностей почему-то считается развитием личности. И в этом – крайнее проявление индивидуализма
У нас в городе, на озере, возле дома, где я прожил 30 лет, какой-то чудик несколько дней стоял на доске под парусом. Просто стоял и всё, а на берегу его сторожили прожекторы, и «Скорая помощь» на всякий случай, и представители МЧС, и видеокамеры… Чудик собирался побить рекорд стояния на доске. Круто! Кто-то скажет, может быть: ну и молодец. А меня такая «крутизна» бессмысленная настораживает, честное слово, и даже пугает, потому что уж больно странные это увлечения, согласитесь: «Стоятель на доске», или «Выпиватель пива», или «Ездун на велике», ну и дальше по списку. Пугающие они потому, что создают иллюзию жизни, некий фейк, как сейчас говорят, а если обратиться к церковному языку – совершают подмену ценностей, исхищают у человека понимание действительной высоты своего призвания и человеческого достоинства, на первое место выдвигая горделивое желание выделиться, быть лучше всех – пусть даже в какой-нибудь совершенно бессмысленной и странной области. А если говорить шире – то такое поведение зачастую бывает проявлением крайнего индивидуализма, выражением идеи «свободного» творческого развития – в узких рамках самолюбия и эгоизма. Когда развитие каких-то способностей, пусть даже самых бессмысленных и бесполезных, считается развитием личности и всячески поощряется. И даже люди эти друг перед другом изощряются, в чем бы таком выделиться и показать мастерство. Творчество безделия – так это можно назвать. И главное – это самое развитие мало интересуется происходящим вокруг, реальной жизнью, теми действительными потребностями и нуждами людей, которым можно было бы как-то послужить своими талантами. Но… окружающий мир если и интересен, то большей частью как потенциальный «заценитель» личных, пусть даже бессмысленных, но «креативных» качеств и достижений.
Сейчас много говорят о проблеме ухода детей в «виртуальную жизнь». Но в более широком смысле это проблема подмены ценностей, и в «реальном» мире можно так же заблудиться, как в «виртуальном». Программа же по отуплению наших детей проста как две копейки. Проста до гениальности, если только допустить, что гений и злодейство – вещи всё-таки совместимые. Эта программа приучает детей делать, искать и любить только то, что им приятно, что нравится, что развлекает, что интересно, захватывающе и – не имеет никакого отношения к достижению реальных высот в жизни. Потому что в реальности всё, что расслабляет, развлекает, – просто выводит человека из строя. Оболванивает его, отупляет, превращает в «овощ», не способный не только бороться за какие-то нравственные и духовные высоты, а попросту не имеющий о них представления, потому что это представление связано с культурой преодоления.
Заговорили сейчас, и даже вполне серьезно, о каких-то еще «детях индиго». Я не спорю, есть, конечно, дети, особенно талантливые в тех или иных областях. Но что-то мне подсказывает, что абсолютное большинство пресловутых «детей индиго» – это попросту жертвы эзотерических блужданий, экзальтации, фальшивого обожания и просто душевного нездоровья их родителей, которые свои странности и фантазии переносят на детей, делая их едва ли не духовными инвалидами – самовлюбленными, мнящими о себе неизвестно что маленькими эгоистами. И кто мне скажет, что проблемы такой нет?
Особенно популярна идея необходимости «облегчения жизни» и «высвобождения времени». А для чего, собственно?
Вообще в современном «цивилизованном» мире особенно популярна идея необходимости «облегчения жизни» и «высвобождения времени» для какого-то абстрактного саморазвития. Эта идея, кстати, была популярна и у нас в советское время. Она предполагала, что человеку для духовного, нравственного развития попросту надо облегчить материальную жизнь, высвободить время. Но вот – появились целые народы и страны, где это освобождение от тяжкого труда состоялось, где у людей появилось много свободного времени, – и на что оно оказалось употреблено? Удивительно, но большей частью не на духовное развитие, а, напротив, на деградацию духовную и нравственную. Потому что сытость и праздность, комфорт и «беспроблемность», как правило, развивают в человеке крайнее плотоугодие и бесчувствие к духовной жизни. Примеров приводить не буду, их более чем достаточно. Вот почему святитель Феофан Затворник говорит: «Самое лучшее врачевство для наших немощей – не иметь свободного времени».
Но, возразит кто-нибудь, и безбожники ведь много трудятся, чтобы достичь успеха и благоденствия. Да, конечно, но во главу этих трудов, действительно порой непосильных, именно положено материальное преуспеяние, плотское самодовольство. Мы же говорим о другом усердии: об усердии преодоления плоти, освобождения от ее власти. Здесь надо понять: плоть и тело – это разные вещи. Мы призваны к преображению нашей телесной жизни, и тело может и должно быть добрым участником в нашей духовной жизни. А под плотью мы понимаем совокупность греховных привычек, навыков и привязанностей, которые, подобно мрачному облаку, обволакивают душу, волю человека и не позволяют ему не то чтобы освободиться, а и помыслить об этом освобождении, потому что человек, добровольно и с головой погрузившийся в плотскую жизнь, становится уже не способен к духовному зрению и разумению. Но бывает, увы, и так, что тело приобретает качество плоти, и тогда о нем говорят в этом – втором – значении.
Модернизация, усовершенствование, преобразование, технический прогресс – вот вехи, обозначающие в понимании западного человека путь к совершенству и благоденствию. Путь преобразования, покорения внешней природы при совершенном нежелании критически относиться к себе самому, к своему душевному устроению. А если и возникает такое критическое восприятие, то только в том случае, если душевное устроение не «срастается» с этой общепринятой моделью благоденствия, и тогда человек либо «подгоняет» себя под нее, либо начинает всячески выпячивать и подчеркивать свою «оригинальность», требуя к себе внимания и уважения только потому, что «я вот таков есть». Отсюда крайнее изобилие всевозможных «фриков» в современной западной жизни. Говоря «запад», мы подразумеваем, конечно, не географические реалии, а само мировоззрение, подход к жизни, и в этом смысле западная культура, идеология уже вполне распространили свое влияние во многих регионах мира. И наша страна, увы, не исключение. Увы, потому, что слепое и всецелое доверие этой парадигме «самоистуканства» неизбежно влечет за собой духовную и нравственную деградацию. Это не значит, что всё, что есть в западной традиции и культуре, – плохо. Но, несомненно, означает необходимость осторожного, внимательного и критического отношения к тому богатству разнообразия, которое мы именуем западной цивилизацией.
А возможность такого подхода неизбежно предполагает собственный трезвый взгляд, собственную мировоззренческую опору, ясные критерии определения добра и зла. И для нас такой неколебимой точкой, несомненно, является Откровение Божие, Православие и церковная жизнь.
Цель не в устранении трудностей, но в достойном преодолении препятствий на пути христианской жизни
Православная культура предполагает, что человеческая природа нуждается в покаянном преображении, которое возможно только в соработничестве человека и Бога. И цель не в устранении трудностей, равно как и не в искусственном их создании, но в достойном преодолении всех тех препятствий на пути христианской жизни, которые возникают естественным образом. Вот это словосочетание – на пути христианской жизни – ключевое. Потому что именно вера, стремление опытно осмыслить заповеди Христовы позволяют человеку понять, что именно есть препятствие на этом пути, что именно является тем затруднением, которое нужно преодолевать терпеливо и с достоинством.
Мы нуждаемся в сознательном и терпеливом понуждении себя на всякое доброе дело, на всякий добрый труд. И это не только труд с мотыгой в руках, условно говоря, но и труд душевный, труд чтения слова Божиего, осмысления написанного там, понуждение сердца к благому расположению и терпеливое перенесение находящих трудностей и скорбей.
Больше того, можно даже быть «жертвой общества потребления», но хранить непрестанно в сердце память о необходимости преодоления греховной инерции и собственного распада, плакать, жалеть о нем, скорбеть всей душой и стремиться сердцем к высшему, горнему миру. И само вот это расположение сердца уже есть залог духовной надежды, потому что оно есть выражение свободной человеческой воли, и Господь обязательно предоставит такой душе возможность потрудиться над собой, хоть маленькими шагами, но двигаться навстречу Богу. Только бы нам не терять стремление к Нему. И даже пребывая в лености, праздности духовной или телесной, даже погружаясь в сладостную дрему беспечности, не мириться с ней внутренне, желать большего.
Отцы святые так говорят об этом: «Если же, по причине тела, не употребим должного радения об исполнении заповедей и о послушании Богу, то, по крайней мере, ум наш да не устраняется от любви ко Господу – от того, чтобы искать Его и стремиться к Нему» (Макарий Египетский, преподобный. Духовные беседы. Беседа 9).
Трагедия западного мира заключается в том, что он целью своей полагает «усовершенствование» материальной жизни и даже самой природы, но усовершенствование одними человеческими силами, в то время как без действия «боготворящей благодати» природа человеческая никогда не достигнет того совершенства, к которому призвана. Более того, под видом «самосовершенствования» человеческая гордость, лишенная благодати, неизбежно всё более будет запутываться и, всё более омрачаясь, будет само омрачение свое мнить усовершенствованием. И это мы видим ныне в самом широком масштабе и охвате.
Высокомерие Запада, неистребимая вера в силу учености и прогресса заставляет многих представителей западного мира смотреть со снисхождением на «примитивный» Восток, на «посконную» Русь. За простотой ее Запад не в состоянии разглядеть красоту и силу, которую невозможно не только понять и приобрести, но и увидеть посредством одних только человеческих усилий и средств.
Главный труд христианина – это «возделывать и хранить свое сердце». Знание же, неутомимо и усердно приобретаемое Западом на протяжении веков, привело его сердце в такое надмение, что только самого себя он мнит высшим мудрецом и судией мира. Спорить с этим мнением бесполезно, гораздо важнее отстаивать свое понимание правды, пусть даже это будет чревато возмущением мирового судьи и законника.
Запад давно утвердился в служении твари вместо Творца, в служении ветхому человеку со всеми его страстьми и похотьми как богу, и за это был оставлен истинным Богом. И все те очевидные безумства, которые всё более входят на Западе в норму, как раз и свидетельствуют о том, что Запад на погибель предан своему «превратному уму».
Говоря же о культуре преодоления, мы, прежде всего, конечно, имеем в виду необходимость преодоления греха в себе, преодоления страстей. И первые средства в этом – всецелое устремление сокрушенного сердца к Богу, внимание к своей внутренней жизни, отвержение греховных прилогов, воздержание и молитва, сознательное исполнение заповедей Христовых. Телесный труд также может быть в этом деле добрым подспорьем, но именно что подспорьем, а не средством стяжания как можно большего количества материальных благ. И в этом принципиальная разница между трудом верующего и неверующего человека.
Когда человек живет по-божески, то и достижения цивилизации служат ему во благо. Именно служат, а не становятся объектом служения
Относительно недавно преставился удивительный наш, русский писатель Валентин Распутин. Он много с болью и горечью говорил о вымирании села. Но ведь корень проблемы не в том совсем, что вместо улицы у нас порой грязная непроезжая дорога, и даже не в том, что где-то нет электричества и врачей, а в том, что нет желания, и желания крайнего, жить по-доброму, в согласии с Богом. Потому что если вера и это желание составляют стержень человека, то, во-первых, ни сама грязь, ни бездорожье, ни болезни даже, ни непогода… да что бы то ни было – ничто человеку не может повредить, и всё человеку, крепкому в вере и благочестии, может послужить и служит на пользу и становится причиной гораздо большей радости, по сравнению с той горечью, которая бывает вначале – в процессе переживания трудностей неустройства. А во-вторых, когда человек живет по-божески, то и Бог его не оставляет и подает всё потребное для доброй и радостной жизни. И само устройство жизни, с привлечением и использованием достижений цивилизации, служит тогда человеку во благо, именно служит, а не становится объектом служения, культа и поклонения. И трудности житейские тогда не уничтожают человека, а составляют только необходимую часть его жизни, и Бог дает человеку силы, и бодрость, и решимость для преодоления этих трудностей. Вот в чем причина, как думается, того, что сёла, о вымирании которых так скорбел Валентин Распутин, были и крепкими, и многолюдными, и самобытными раньше. Даже можно сказать, что плач писателя не о селах, не о затоплении их, а о людях, утративших эту великую и славную цельность, крепость и мудрость, дарованную от Бога за крепкое стояние в вере и истине.
И не плотины на реке, конечно, не гидроэлектростанции являются образом деградации и разрушения, а затопление нашей жизни водами греха. Вот о чем нужно плакать. Но как бы ни был горек этот плач – никогда не поздно начать меняться человеку, а стало быть, и семье и обществу, пока еще есть драгоценное время земной жизни. И Богу возможно всё в нашей жизни переменить к лучшему, если только мы сами опять обратимся к Нему, услышим Его и захотим строить свою жизнь по Его заповедям. Возлюбим ту действительную, горнюю красоту, которая, при нашем деятельном участии, способна совершенно преобразить человеческую природу, даровать нам осознание полноты жизни, соделать причастниками Божеского естества.

Священник Димитрий Шишкин