церковный хор

Поговорили про молитву на клиросе певчего. А сегодня поговорим про возможность молитвы регента. Думаете, нет разницы? Еще какая! Вот так и живем - постоянно в поисках все более точного смысла вострим наше словесное копье, чтобы поразить им грудь змия невежества. Да седлаем могучего богатырского коня для дальнего похода, ведь наш разговор не обещает быть коротким.

Регент. Сладкое для многих девчушек слово. Да что там греха таить. И многие воцерковленные мужчины с интересом поглядывают в сторону камертона. Ибо сия вилочка, хоть и малая с виду, в сознании истинного ценителя обретает облик волшебного меча-кладенца, коим богатырь срубает голову древнему дракону. Нас тянет эта металлическая игрушка своим внутренним смыслом. Владелец камертона - есть офицер, витязь, сидящий на белом коне и в некой изящной позе воеводы, вскидывающего рог к губам, посылая полки в бой на страшного врага.
И хотя я по доброму подшучиваю над этими образами, я отнюдь не умаляю величины регентского подвига. Ведь весь этот картинный пафос отнюдь не меняет сути. Герой на коне не перестает быть героем оттого, что он красив особой мужественной благородной красотой. И регент не перестает быть менее славным оттого, что выглядит как уставшая пожилая женщина в платочке или даже молоденькая девчушка.

Но мы ведь о молитве, не так ли?

Я уже писал о том, что на клиросе молиться трудно. Ведь молитва сама по себе очень сложный духовный и интеллектуальный процесс. А уж пение на клиросе тем более очень сложно. И сложность на сложность часто дает в итоге нуль с гаком. То есть, молитвы нет, но зато есть духовная радость, которая часто и превышает ту, что дается в молитве.

Но когда я писал ту статью про возможность молитвы для певчего, я даже не подумал о регенте. А зря. Потому что этому парню (или или девушке от 18 до 90) приходится ой как несладко. Ведь если певчему надо петь, и еще как-то умудряться и понять смысл и стихир и канонов и вообще время от времени стараться подключать к процессу сердце, то у регента ведь еще и куча чисто организационной работы!

Надо всем раздать ноты, обратно их собрать, разложить книги, подтолкнув особо скромных певчих поближе к тексту стихир, растолкать их обратно, при этом сделать это мягко и не обидно. Навыки психолога, психиатра, лора, фониатора, преподавателя - приветствуются! Навыки мамы, папы, бабушки, дедушки, певца и на дуде игреца - строго обязательны! И до кучи надо держать в голове всю карту службы, вовремя и чисто давая тон и четко и внятно показывая все произведения, умело реагируя на ошибки и недочеты певцов, компенсируя это динамичным и выразительным жестом.

"Воу, воу, полегче, Дмитрий...куда ты разогнался, может регент должен тебе еще и пива в бокал налить, чтобы ты доволен был"? О да, мечтам нет предела, но ведь должен же я в своем яростном стучании по клавиатуре нагнать жути на впечатлительных особ всех мастей "как же сложно быть регентом...где же им еще успеть и помолиться"?

В этом месте я достаю меч-кладенец и коротким точным ударом отрубаю первую голову канцелярскому змию. И первый удар - это простая мысль. Мы по непонятной причине забываем, что Бог - это не функция, а живая личность, как мы с Вами. И - это все меняет!

С какой-такой стати у нас в голове прочно осела мысль. Молитва, мол, молитва. Нужна обязательно молитва. Ну, нужна, само собой. А когда? Именно сейчас, именно на клиросе? Это не такой уж глупый вопрос. Вот что мы делаем, когда молимся? Зачем мы обращаемся к живому Богу?

А зачем мы говорим друг с другом? Когда грешим - чтобы посплетничать, осудить, порицать. А когда НЕ грешим - зачем? Для обмена информацией и...для обмена теплом и симпатией, не так ли? А еще, чтобы получить мудрость от более продвинутого и умного человека.

Так ведь и Господь хочет от нас не формулы, не заклинания "стань передо мной, как лист перед травой", не "приди, Ярило" - а "Господи, ты знаешь...вот у меня сегодня такая боль, но...это ничего, главное, что Ты - со мной. Мне так радостно, что Ты - у меня есть". Разве не так маленькая дочурка обнимает своими крохотными рученками молодого отца за шею, заставляя того буквально млеть от удовольствия? Разве отцу хочется услышать от своего ребенка прочитанную по бумажке мысль, которая ребенку отчасти и не понятна?

Ведь существует иной способ общения (а значит - и молитвы, ведь молитва это общение с Богом). И это молитва делом! Папу ведь можно просто нежно обнять! Маме - нарвать цветов и вымыть посуду. Более того, искренне удивляет, что люди отказывают Господу в праве быть человечным, быть любящим, ограничивая способ общения с ним исключительно до одного формата общения через узенькое окошко на главпочтампе.

Просто представьте. Регент весь горит своим делом. Раздает ноты, старается, дает тон. Кусает губы от переживания, чтобы все получилось. Плачет, если что-то не получилось. Весь на нерву в желании украсить службу. Но - клерк в небесной канцелярии сурово поджал губы. На принесенном ему с земли бланке истового служения нет штампа "подтверждено молитвой".

И с видом недовольного старика сухой клерк, поправляя строгие очочки, скрипучим голосом говорит припавшему на одно колено в ожидании решения ангелу "это недопустимо...ну и что, что она на этом клиросе потеряла здоровье и отдает все силы...правила, знаете ли, есть правила...А правила говорят, что во время регентования регент обязан произнести молитву 20 раз...Наказать по форме 101-13Б"

Неужели именно таким мы видим своего Бога? Ведь это означает, что форма для нас стала выше содержания. Мы приносим Господу наши старания - очень тяжелые и нервные. Иногда мы даже пыхтим от натуги, но - в нашем воображении Господь скрупулезно взвешивает "а с молитвой ли это было"? Разве переживающее за службу сердце, которое Господу отлично видно, разве оголенные нервы регента во время богослужения - не есть незримые капли крови мученика, приносимые к стопам Господа?

И тут пришло мне время поднять щит. Ибо немало людей найдется, которые в моих словах увидят нарушение святого. Нарушение ФОРМЫ устава 114-42С. Хриплый старческий скрипучий голос поучительно вещает, подняв скрюченный указательный палец - "певчий и регент в процессе отправления Божественной службы обязан молиться согласно базового протокола".

Что ж. Еще один решительный взмах мечом и оставшиеся, беззубые и обитые канцелярской бумагой пасти падают к ногам истинных регентов, да будут они славны! Молитва - это не самодовлеющая цель, это способ прикоснуться к Богу, способ поговорить с ним. Но только слова - недостаточны! Нужны наши искренние, преданные, самоотверженные дела любви.

"Господи, я люблю Тебя!"

Это чистые, светлые, ясные слова. Но слова надо наполнить силой, чтобы они засверкали изнутри истинным золотым светом внутреннего содержания. Они должны запылать незримым огнем и для этого отлично подходят дела! Дела нашего служения. Дела, сделанные хорошо.

И Господь снова и снова подтверждает своей благодатью - "да, Я вижу тебя, мой верный офицер...Я вижу, как ты стараешься на клиросе...да, Я вижу, что у тебя нет времени обратиться ко мне в прямой молитве на клиросе, да, ты не успеваешь...и...Мне приятно твое неуспевание, свидетельство твоего истового старания. Твоя работа, твое служение приводит сердца десятков ко Мне и я - вовеки тебя помилую!"

Имею ли я право говорить за Господа? Мне было страшно писать эти слова!

Но весь мой опыт подтверждает - Господь за регентскую работу, работу светлого офицера земного лика посылает гораздо, гораздо больше духовной радости, нежели за служение простого певчего. Не оттого ли подсознательно нас и тянет к камертону, что в нем мы видим, сверхчувственно осязаем обетование куда большей духовной радости и большего воздаяния?

Я никогда в роли певчего не чувствовал такого пламенного счастья, которое я ощущал, будучи ведущим ответственных, важных служб при битком набитом храме. И в этом - весь ответ. Господу нужны не только и не столько слова. Ему дороже всего кровь мучеников, пролитая ради Него на эту нашу грязную и нечистую землю. И я верю, истово верю, что Господу столь же дороги и кровавые слезы регента и его пот, пропитывающий одежду после сложных служб.

А потому я считаю - молитва регента осуществляется его горячим, пламенным служением. И потому страшно для регента равнодушное, попустительное отношение к службе. "Прошла, мол, и ладно, нехай и так покатит". И вот таким регентом стать поистине страшно. Не дай Бог никому из нас подобной полосы в нашем регентском служении. Ибо тогда помянется и отсутствие молитвы и, наверное, любви ко Господу.