Проповеди протоиерея Андрея Ткачева

Кроткие наследуют землю. Нам надо вступить в некое обладание. У нас должно быть подтверждение на право собственности на небесное имущество. Во-первых, мы прописаны в Небесном Иерусалиме. У нас есть своя жилая площадь в том Золотом городе, о котором много уже пропето разных песен, в частности самая известная: «Под небом голубым есть город золотой». Мы там прописаны и мы будущие жильцы, если, конечно, нас оттуда не выгонят. То есть, это земля живых, в которую потом нужно будет войти и поселиться. И для того, чтобы там угнездиться на вечную вечность, нужно обладать определенными качествами, в частности такими, как кротость.

Практически, что это означает? Это нелюбовь к ссорам, когда человек всячески уклоняется от прямого столкновения и не хочет ни с кем бить горшки: ни с соседями из-за передвинутой на полметра межи, ни с детьми, ни с начальством, ни с подчиненными. Когда он считает, что мир лучше войны и воюет только в крайнем случае, понимая, что мир уже невозможен. Кстати говоря, кроткий человек, начавший воевать – это страшный воин. Нет никого страшнее праведника, находящегося в гневе. Тогда всем сразу нужно сдаваться. Если ты сумеешь довести праведника до такого состояния, что он, сжав кулаки, пойдет в атаку, тогда прячься. Даже если праведник будет 150 см от пола в прыжке, все равно будет страшно. Гневный праведник страшен.

Ситуации, когда люди удаляются от всего лишнего, от того, чем перепутана человеческая жизнь, которые готовы простить, уступить, лишь бы не было еще одной ссоры – это одно из проявления кротости. Кротость может быть словесная. Как хорошо, например, говорить добрые слова: «Здравствуйте, будьте здоровы, Бог в помощь, ангела хранителя, желаю всех благ» и т. д. Доброе слово и злого человека делает хорошим. И речевой этикет много поможет человеку в жизни. Если научиться не сюсюкая, не превращая в карикатуру, правильно и вовремя произносить нужные слова. Это тоже некий вид кротости. Кому страх – страх, кому честь – честь, кому любовь – любовь. Это тоже все кротость, когда ты знаешь свое место и не лезешь выше, чем тебя просят. Но в любом случае и смирение, и плач, и кротость – это таинственные термины, глубина которых все равно остается до конца неисследимой. И чтобы научиться их смыслу, лучше всего находить человека, который уже воплотил в своей жизни все это, и побыть с ним рядом.

Спрашивается, как научиться смирению? Нужно просто найти смиренного человека и время от времени быть с ним рядом. Не спрашивать его ни о чем и не дискутировать, апросто быть рядом. Он ловит рыбу, и ты лови, он лег спать, и ты отдохни, он заварил чай, попей с ним чаю. Если он смиренный, то его смирение непременно передастся тебе даже без слов. В этом тайна педагогического таланта. В этом тайна, вообще, учительства. Ты ничего не говоришь, но ты меня учишь. Поэтому, чтобы мы сейчас не сказали, а сказали уже про смирение, духовные слезы и про кротость, – эти священные термины до конца не раскрылись нам, конечно же. И чтобы их почувствовать душой и сердцем, нам нужны люди, которые более смиренны, чем мы, умеют плакать и ни на кого не раздражаются. Нам нужно их искать, кстати говоря. Один из благородных видов поиска – искать тех, кто лучше тебя в ремеслах. Если я художник, нужно найти учителя, который рисует в 100 раз лучше меня. И научиться у него технике пейзажа, технике портрета и пр. Это понятно? Понятно. Так же и в математике, и в спорте, и в бизнесе, также и в духовной жизни. Надо находить тех, кто лучше меня. Искать их. А где они? А есть ли они, вообще. Иногда может показаться, что их нет, что мы вступили в какую-то полосу жуткого оскудения, и таких людей нет. Так может показаться. И это будет большой пасквиль на нашу действительность. Потому, что если бы их не было, то какой смысл вам приходить в таком количестве на ночь глядя и окружать меня лавками? Жажда есть в людях? Есть. Значит есть те, кто лучше нас. Если ты готов быть учеником, сто процентов будут учителя. Поэтому, учительство предполагает быть рядом. И ты каким-то таинственным способом будешь пропитываться этим внутренним богатством лучшего, чем ты человека.

«Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся» – это очень опасная вещь при неправильном понимании. Например, Н. Бердяев в книге «Самопознание» пишет про то, что блаженства Евангельские далеки от него, что не все ему понятно и не со всем он согласен. Но всю жизнь ему было близким Евангельское слово «Блаженны алчущие и жаждущие правды». Очевидно, Николай Бердяев думал, что в данном случае имеются в виду люди, которые жадно борются за правду всеми доступными средствами. Средствами политической сатиры, памфлета, публичных выступлений, дискуссий. Как в одной из интермедий Г. Хазанова был попугай-правдолюбец, который кричал на весь зоопарк, что тигру не докладывают мяса. У нас много таких правдолюбцев, ломящих правду-матку, и делающих всем жизнь хуже. Это такая опасная вещь, требующая правильного понимания. Что здесь имеется в виду? Правдой в Писании называется праведность. А праведностью называется, в отличие от святости, максимально Божие отношение к ближним. Вот когда часть заработанного из твоих рук уходит нуждающимся, когда ты свой хлеб зарабатываешь сам, не воруя. Когда тебя можно увидеть в больнице у кровати больного, или, например, где-нибудь в тюрьме заключенный получает от тебя посылку, когда ты не смеешься над человеком, поскользнувшимся на льду и смешно упавшим, и когда ты выталкиваешь из сугроба застрявшую машину незнакомого тебе человека, и когда ты стараешься делать все, вообще, чтобы всем было хорошо, и т. д, и т. д. Когда ты все выстраиваешь так, чтобы делиться тем, что есть, со всеми, кто есть – это одно из измерений праведности.

В чем разница со святостью? Святость – не от мира сего. Она, вообще, странная. Святой – это другой. Он абсолютно непонятный. Как Симеон Столпник, стоит себе на столбе. Кстати, к концу его жизни столб был 15 м. Он там простоял всю жизнь. Что он там делает? Зачем там стоит? А не мог ли он сойти вниз и ухаживать за прокаженными, или хоронить умерших бездомных, например? Это святость. Ее понять невозможно. Затворники, юродивые с надетыми веригами, мученики, исповедники – какие-то другие люди. Святости нельзя научиться. Она приходит к человеку, если захочет Бог, и ведет его своими путями. А вот праведность – это общий режим. То есть, праведность должна быть у всех. Все должны, увидев согрешившим человека, пожалеть о нем и никому не сказать. Это общий закон, общая норма. Видишь что-нибудь злое, не скажи никому, похорони это в своем сердце. Но сердце должно быть достаточно глубоким для этого. Такое поведение будет твоим маленьким подвигом. Помогать друг другу, переживать друг о друге и т. д. – праведность. Это то, что должно быть у всех. И люди, которые с жадностью это делают, которые «алчут и жаждут правды», т. е., праведности, вот они то и насытятся.

Протоиерей Андрей Ткачев
См. начала, 1 часть
Встреча в рамках образовательных лекций «ЕВАНГЕЛИЕ. Инструкция к жизни», тема «Нравственное учение Евангелия: Нагорная проповедь Иисуса Христа» (Москва). 2 часть. 8.03.2018 г..